- Это верно, если можно было видеть будущее, браков бы не было.

- Доктор, я женился на баронессе не по глупости или любовной прихоти. Я женился, чтобы отрезать нить прошлого, встать в центр круга и не выходить из него, и оказался обманутым, потому что баронесса выкинула меня оттуда. Жаль, вы не можете понять меня, ведь не знаете мою жизнь. Я должен был бросить якорь и не выходить в море. Я хочу быть человеком, как остальные, но у меня не получается.

- Баронесса обвиняет вас, что вы не доверяете ей, не рассказываете о себе.

- Доктор, рассказать мою историю Лаис было бы ошибкой.

- Почему?

- Кроме того, что любопытство – не любовь, но узнав историю, она воспользуется некоторыми моментами моей жизни, чтобы мучить меня. Лаис удовлетворится, когда завладеет мной. А любопытство, как правило, играет злую шутку для любопытствующих.

- Как досадно, барон, что не могу помочь в ваших трудностях.

- Подождем, доктор. Мы не знаем будущего. Я долго плавал в бушующем море, и хочу не только пристать к безопасному берегу, но и высадиться с корабля. Больше нет места нелепостям: во второй раз я ступил на тропу брака, чтобы покончить с прошлой жизнью, и вы увидели, к чему это привело. Баронесса превратила семейный очаг в поле битвы и вышвырнула меня из него. Я не позволю получать пощечины в собственном доме, от той руки, с которой я с честью соединил свою руку. Хорошо, я уеду, покину эту страну, чтобы моя жена жила, как хочет. Она пожалеет об этом.

Доктор не осмелился высказаться, да и незачем было. Сеньор де Раузан не говорил понапрасну, доктор прекрасно знал, что баронесса не изменит поведение. Ее девиз был: «победить или умереть».

Увы! Несчастная не знала, что победа женщины является поражением, а сила является слабостью.

Оплот, который барон хотел создать, находился не в Тускуло, а где-то в другом месте, и самое богатое воображение не могло представить, что ему уготовано.

XXI

Однажды у дверей Тускуло остановилась карета. Оттуда вышел старик и спросил барона де Раузан.

Тот принял старика, и удивился, что эта личность из общины Моравских Братьев. Зачем ему нужно было встретиться с ним? Что он мог ему сообщить?

Барон обошелся с братом любезно и вежливо, и спросил, чем он может служить. Тот сказал:

- Понимаю, барон, вас удивил мой приезд. Наша община есть в Германии, Голландии, Англии, Ирландии и других странах Старого и Нового Света, но в этой стране нет ни одной.

- Действительно, брат, до меня доходили слухи о ваших общинах в Соединенных Штатах Америки, Антильях, Гренландии, на полуострове Лабрадор и кое-где в Африке, я даже посетил некоторые.

- Вы, сеньор?

- Да, в Египте и Индостане.

- Благодаря чистоте наших доктрин, наша община день ото дня растет. Сегодня мы дошли до Готтентосии, и приближаемся, так сказать, к обоим полюсам.

- А где находится ваша резиденция?

- Ах, сеньор, очень далеко отсюда, какое-то время в Гренландии, теперь на Лабрадоре.

- Вы прибыли в эту страну, чтобы выполнить важное дело?

- Да, сеньор, дело касается вас.

- Меня! – удивленно воскликнул барон.

- Да, сеньор. Прежде, чем перейти к делу, не будете ли вы добры рассказать мне, знаете ли вы личность, представленную на этом портрете.

Брат-морав передал в руки барона старинный потертый портрет. Тот удивленно рассматривал его, затем сказал:

- Чтобы ответить на заданный вопрос, мне необходимо знать, как этот портрет оказался в ваших руках.

- Сеньор, я расскажу вам все, кстати, это единственный портрет, но скажите, знакома ли вам эта персона. Это будет нашей отправной точкой.

- Что ж, это я в молодости. Я узнал его, несмотря на годы и потрепанность. Как он попал в ваши руки?

- Хвала Всевышнему! Это ваш портрет?

- Да, сеньор. Вы узнали, что хотели, а теперь удовлетворите мое любопытство.

- Минутку, сеньор барон, еще один вопрос.

- Говорите же.

- Вы помните, кому подарили портрет?

- Да, совершенно ясно.

- В таком случае все прояснилось. Все, благословен Бог!

- Объясните.

- Не могу. Говорить должен не я, а она.

- Она! Что это за история?

- Очень необычная, сеньор.

- Но кто она?

- Та, которая послала меня сюда. Которая вынудила меня приехать с другого конца света. Пойдемте же! Поспешите! Карета готова, отправимся же, сеньор!

- Вы так торопитесь?

- Да, очень. Поедем!

- Куда вы повезете меня?

- К сестре Марии, канонессе Капитула…

- Не понимаю, но я в вашем распоряжении.

Кабальеро и брат Мигель (так звали брата-морава) направились в Капитул. Пока они шли, брат вкратце рассказал поразительную историю.

Карлик

I

В былые времена Один был верховным богом скандинавов.

Скандинавы были первыми жителями Швеции и Норвегии, северных стран Европы, на берегах холодных морей.

Один был отцом богов и всего мира. Вот почему его звали Всеотец.

Один имел дворец в облаках и там принимал тени храбрецов, умерших в сражениях. Это он короновал царей, вдохновлял поэтов и божественный дух пророков. Один садился на своего восьминогого коня (Слейпнир), вооружался копьем и нес двух воронов на плечах. Эти вороны были его посланниками.

В делах земной любви и приключениях отец Один был богом Юпитером. Легенда гласит, что Один сжигался на костре, чтобы освободить своих сыновей. Таким образом, Один был искупителем.

Согласно истории, Один возглавил переезд своего народа из Азии в Скандинавию в 70 год до Рождества Христова или 270 год после Рождества Христова. Точная дата неизвестна.

Скандинавы были отцами норманнов. Норманны были аристократами, воинами, гордыми и отважными; но их обвиняли в кровожадности, поскольку они развлекались, нанизывая живых детей на конец своего копья. Норманны губили в своих детях хорошее, их потомки обогащались разбоем. В голод они убивали стариков и маленьких детей или изгоев. Во времена изобилия они ели мясо лошадей и пили пиво. Лебединый путь был для них в море, а королем моря был капитан норманнов. Один такой завладел тремя тысячами кораблей. На них норманны занимались торговлей и грабили в океане. В старину было похвально грабить ближнего.

Норманны открыли Исландию и сделали ее убежищем свободы.

В окруженной морем Исландии находился вулкан Гекла. Море Исландии, покрытое пеной, блестело льдом. Гекла располагалась на базальте, увенчанная коронами дыма.

Когда море бурлило, Гекла рокотала.

Море дышало штормом, Гекла – пожаром.

Гекла расположена на юго-западном побережье, в 40 км от Скалхольт, старейшей столицы острова. У Геклы три пика, как скипетр Нептуна, самый высокий пик 1736 метров. Ужасная гора возвышается над 120 000 гектарами земли, которые составляют поверхность острова. Гекла – не самая яркая, и не самая высокая гора Исландии, но самая известная.

Подальше Исландии находятся острова Шпицберген и Новая Земля. Остров Ян-Майен не заслуживает нашего внимания. Шпицберген – архипелаг обрывистых скал и пронизывающего невыносимого холода, где ночи длятся по три месяца. Его воды изобилуют китами и их врагами – китобойными судами. Новая Земля – два русских необитаемых острова, окруженных льдами, с малой растительностью, где водятся белые медведи и растут какие-то березы. Его посещают охотники из Архангельска.

Полярный круг отделяет Исландию от Шпицбергена и Новой Земли.

Прошло 1025 лет с тех пор, как норвежские пираты открыли Исландию. Говорят, их принесло туда бурей или это был их замысел. Мы упомянули, что норманны были ужасными людьми, недолюбливали родичей и предпочитали лучше уничтожить свои богатства, чем отдать их своим детям. Пират, о котором пойдет речь, нанизывал детей на копье. Так же копье воспевал Лодброк в Яме Гадюк: