— А вы с ним были очень близки?

— Очень. Особенно последние годы. Он был моим наставником, моим героем. А меня всегда считали сынком миллионера, без амбиций и целей. Лучше бы это я умер вместо него…

Паоло остановился, не в силах продолжать. Он буквально видел презрительное лицо Эрманно, слышал его голос, как будто все это было вчера:

«Мне стыдно, что ты мой брат! Ты погубил репутацию семьи Райнеро. Ты губишь все, к чему бы ни прикоснулся. Давно уже пора вести себя как настоящий мужчина, а не как избалованный мальчишка. Пожалел бы маму, она уже не знает, чего от тебя ожидать. Сколько разбитых машин, сколько разбитых сердец на твоей совести, Паоло? У отца случился сердечный приступ, когда полиция сообщила, что тебя арестовали за скандал в ресторане, и теперь он лежит в больнице. Но тебе, кажется, все равно».

Паоло не чувствовал ни сожалений, ни угрызений совести. И только после ночи, проведенной в тюрьме, он смог увидеть себя глазами Эрманно, и это убило его…

Кэролайн в изумлении вскинула на него глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что я никогда не был образцовым сыном, — сказал он с горечью в голосе. — Я довел отца до инфаркта и лишь тогда понял, что живу как-то неправильно.

— Ванесса говорила мне, что он был болен.

— Да. К счастью, его воля оказалась сильнее его сердца. Чудо, что он выкарабкался.

— Да, он из таких, — криво усмехнулась Кэлли.

Паоло это позабавило.

— Кажется, ты его недолюбливаешь?

— Твой отец всегда думал, что Лейтоны недостаточно хороши для того, чтобы связывать свою судьбу с Райнеро.

— Когда он получше узнал твою сестру, то изменил свое мнение. Она стала ему как дочь.

— Что ему еще оставалось, как принять ее? По крайней мере, она не причиняла ему так много страданий, как ты. Кстати, как это случилось?

— Я вел довольно разгульный образ жизни. А он всегда был любящим отцом, и его оскорбило, когда я не оправдал ожиданий, которые он возлагал на меня.

— Но сейчас вы, кажется, уже помирились?

— Да. Я ответил за свои действия. Вместо того чтобы оправдываться, я просто стал для него незаменимым человеком в бизнесе.

— Хочешь сказать, что подносишь ему бумаги на подпись? — хихикнула она.

— Нет, Кэролайн. Возможно, я так начинал. Но вскоре заработал его уважение своими действиями.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Да уж, — кивнул Паоло. — Что ж, коснемся темы, которой мы оба избегаем. Тот вечер свадьбы моего брата.

Кэлли отдернула ладонь.

— Я не желаю разговаривать с тобой об этом.

— Боюсь, что все же придется. По крайней мере, я должен извиниться перед тобой. Боюсь, той ночью я вел себя некорректно по отношению к тебе.

— Ты сделал еще хуже! — воскликнула Кэлли, но тут же закрыла рот ладонью, чтобы не проговориться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — отрезала она. — Это не имеет никакого значения.

— Имеет. Так перечисли все мои грехи.

— Ты… повлиял на всю мою жизнь.

И снова ему показалось, что ей есть что скрывать.

— Сильно заявлено! Ведь то была всего одна ночь, Кэролайн.

— Да. И ты ясно дал мне понять, что продолжения не будет.

— А ты будто хотела? — спросил Паоло, не желая признавать, что в нем снова вспыхнуло желание.

— Нет, — поспешно откликнулась она. — Но тебе не обязательно было рассказывать мне о другой женщине в тот момент.

— В те дни у меня было много женщин, дорогая.

— И ты решил сделать меня одной из них.

— Извини. Мое поведение непростительно. — Паоло взял ее за подбородок, заставив смотреть в глаза. — Однако и ты замучила мою совесть. Ведь и словом не обмолвилась о том, насколько ты неопытна.

— Удивительно, как ты это еще помнишь.

— Трудно забыть такой шок, — сказал он, задумчиво глядя на нее. — Что ты от меня скрываешь, Кэролайн? Что сжигает твою душу и почему ты до сих пор зла на меня?

Девушка помрачнела.

— Ничего. Совсем ничего. Просто вернулась на этот остров, воспоминания и ожили.

— Воспоминания?

— Ты… ты смеялся надо мной. Говорил, что я неопытна… и беспомощна в искусстве любви.

— Тогда я был вне себя, обнаружив, что ты новичок в этом деле. Кроме того, ты была словно околдована любовью. Да еще платье делало тебя похожей на принцессу…

— Не пытайся возвысить тот случай, — холодно заявила Кэлли. — Я была просто дурочкой.

И тут в нем снова заговорили давние чувства.

— Ты красивая женщина, Кэролайн, и я наверняка не первый, кто тебе об этом сказал.

Вспыхнув, Кэлли провела языком по пересохшим губам. Сейчас она была более чем красивой. Ладная, точеная фигурка манила женственностью. И как он не заметил этого тогда, девять лет назад?

Задрожав, она подняла воротничок плаща.

— Думаю, мне лучше пойти домой.

— Я смутил тебя?

— Нет, но я удивлена. После вылета из Парижа мы были довольно отчужденными. Ты и пары слов не сказал мне с тех пор. А тут вдруг такое внимание, даже комплименты… Поди разбери. Так что ты прости, если что.

— Ладно, — сказал он. — И ты меня прости. Видимо, нам нужно пересмотреть наше отношение друг к другу.

— Возможно.

Он снова попробовал взять ее за руку, и на этот раз она не отдернула ее.

— По крайней мере, высказали друг другу правду.

Девушка наклонила голову, и волна шелковых волос поплыла по плечам. Романтичное зрелище. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы не заключить ее в объятия.

Но она явно говорит не всю правду.

— Я решил, что мы должны остаться на острове еще на неделю, — провозгласил Сальваторе, когда взрослые собрались в зале для кофе. — Здесь тихое место, как раз подходит для врачевания ран.

— Еще неделя? — Кэлли посмотрела на Лидию, затем перевела взгляд на Паоло. Кажется, в этом доме никто не собирается этому перечить. Как всегда, подумалось ей. Хозяин говорит, а остальные лишь подчиняются его командам. — Я надеялась к этому времени быть уже дома.

Сальваторе смерил ее презрительным взглядом.

— А вас мы не задерживаем, Кэролайн. Возвращайтесь, если торопитесь.

— Я не тороплюсь, но у меня есть дела в Сан-Франциско.

— Они ведь важнее всего, да?

Слишком вольная интерпретация ее слов!

— Не совсем так, — она с вызовом посмотрела на него. — Просто эта поездка была незапланированной, поэтому свои обязанности по работе я оставила на других. Едва ли я могу отсутствовать дольше положенного.

— Понимаю. Вы человек карьеры. Признаюсь, забыл. В моей семье женщинам достаточно быть женой и матерью. Вот их карьера.

— И что же происходит с теми, кто не хочет выходить замуж и иметь детей?

— Иметь мужа и родить ему детей — честь для любой уважающей себя итальянки.

Кэлли не могла не заметить:

— Да вы живете в средневековье.

Паоло взглянул на отца и улыбнулся. Тот понял его и тоже улыбнулся.

— Наверное, я слишком перегнул палку. И чем же вы занимаетесь, дитя мое?

— Я архитектор, — проговорила она сквозь зубы.

— Значит, вы должны быть умной. Какова ваша специализация?

— Я специализируюсь по восстановлению зданий викторианской эпохи.

— Любопытное занятие, — кивнул Сальваторе. — В таком случае наши интересы должны пересекаться в некоей точке — мы оба храним прошлое. Напомните-ка, что вы окончили.

— Институт в Америке, — вздернув подбородок, сказала она. Пусть довольствуется сказанным.

— Ты скромна, Кэролайн, — вмешался Паоло. — Насколько я помню, ты выиграла стипендию Лиги американских колледжей.

— Вот как? — напрягся Сальваторе. — В таком случае ничего удивительного, что у вас нет ни мужа, ни детей. Было бы жаль терять такое образование. И как долго вы учились?

— Я не училась, — буркнула Кэлли, не желая направлять разговор в опасное русло. — К тому же я не говорила…

— Хочешь сказать, что ты не закончила этот колледж? — удивился Паоло. — Но почему?

— Какое это имеет значение? — рассердилась она. — Ты прервал меня на середине фразы, так и не дал закончить. Я не говорила, что не хочу детей. Вообще-то я готова принять на себя такую ответственность и уже кое-что для этого делаю.