— Ты тоже без пяти минут офицер, — пропела Лайза. — Глядишь, что-нибудь получится, — добавила она, кивая в ту сторону, где едва не произошла «авария».

Сара взглянула на подругу.

— Это только ты такая или все ВМС? Мне на голову чуть не вывалили целую тарелку пюре, а ты увидела в этом бог знает что!

Лайза улыбнулась, и глазом не моргнув.

— Наверное, только я.

Капитан Карл Эверетт, коротко стриженный блондин с загорелыми мускулистыми руками, в форменном комбинезоне с короткими рукавами, был ростом шесть футов три дюйма, поэтому и сумел удержать поднос с едой над головой Сары. Опустив на стол еду, он выдвинул стул и, ожидая, пока подойдет его новый начальник, взглянул надвигавшуюся очередь, в которой стояли Лайза и Сара. Ему хотелось, чтобы Лайза еще разок оглянулась на него, но она оживленно болтала с окружавшими ее людьми и поварами. Карл, вздохнув, наконец сел. Он не мог себе позволить общаться с Лайзой в служебное время. Их тайна была серьезным нарушением военного этикета, что грозило трибуналом.

— У вас всегда так хорошо кормят? — спросил Джек.

— Да, сэр. Основных блюд на ланч предлагается на выбор три или даже четыре. Это вообще не столовая, а что-то вроде кафетерия, потому что наша организация подчиняется непосредственно правительству, а не Министерству обороны. — Рука Эверетта с вилкой, нагруженной пюре, замерла в воздухе, его лицо посерьезнело. — Но группа разведки и боевой охраны тренируется отнюдь не по-граждански.

Коллинз улыбнулся. За годы службы он съел столько сублимированных продуктов, что общего количества хватило бы на всю Ботсвану.

— Ну, капитан, расскажите, как вам тут, нравится? — спросил он, приступая к еде.

— Уходить, во всяком случае, не тянет. Мне предложили вернуться в спецназ ВМС, с повышением, но я подал рапорт о том, что желаю остаться здесь еще на один шестилетний срок.

Коллинз вскинул брови.

— Неужели вас не заинтересовало это предложение?

Эверетт на мгновение задумался и опустил вилку. За годы военной службы он уяснил, что в беседах с начальством лучше не торопиться с ответами, но говорить надо непременно то, что хочешь, а не то, чего от тебя ждут.

— Я, конечно, скучаю по друзьям-спецназовцам, однако служить предпочитаю здесь. Если откровенно, сэр, адреналина тут получаешь в три раза больше.

Он посмотрел поверх плеча Коллинза на Сару и Лайзу, садящихся за дальний столик. Лайза бросила на Карла быстрый взгляд, едва заметно улыбнулась, что-то сказала подруге и начала есть.

— Между прочим, я заметила, как вы со своим мистером Эвереттом только что обменялись многозначительными взглядами, — сказала Сара, глядя в тарелку.

Лайза замерла, не донеся ложку до рта, и посмотрела на собеседницу с деланым изумлением.

— С моим мистером Эвереттом?

Сара по-прежнему избегала встречаться с ней глазами.

— Знаешь, у тебя есть одна ужасная привычка — разговаривать во сне. Служащему ВМС это может очень навредить. — Я не разговариваю во сне! Или… разговариваю? — встревоженно спросила Лайза.

— Разговариваешь. Не забывай, что ты в армии, а твой капитан Эверетт считается доблестным офицером и джентльменом, во всяком случае, так утверждает Конгресс США. — Сара наконец подняла на подругу глаза.

— У нас все зашло слишком далеко… я стараюсь видеться с ним как можно реже, хоть и думаю об этом чертовом здоровяке днем и ночью… — Лайза опустила ложку в тарелку с супом и потерла глаза основанием ладони. — А новенький кто такой? Карл еще ничего о нем не рассказывал. Ты что-нибудь слышала?

— Вроде бы большой спец по особым операциям или что-то наподобие того.

— Мне он показался обычным офицером. Впрочем, ты его рассмотрела внимательнее.

— Лучше подумай о том, как вам с капитаном выпутываться, — посоветовала Сара, поводя бровью.

— Сенатор поведал мне о некоторых текущих проектах группы. Ничего не скажешь, все они поразительны, однако я до сих пор не понимаю, имеет ли смысл всем этим заниматься.

Эверетт, тщательно обдумывая ответ, медленно опустил на край тарелки вилку и нож и вытер губы салфеткой.

— Все, кто здесь служит, сэр, — такие же, как вы, бесстрашные офицеры. Думаете, мы тут в игры играем?

Коллинз отодвинул тарелку, посмотрел Карлу в глаза и скрестил руки на груди.

— Уверяю вас, майор, мы не гоняемся за призраками из детских сказок. Наше дело — опасное, порой смертельно.

— Серьезно? — спросил Коллинз, пристально глядя на собеседника.

— Приведу пример. Четыре года назад я выполнял шестое или седьмое задание. Нашим ребятам из компьютерного центра пришло в голову провести в Греции некое археологическое исследование. Спонсировали его Техасский университет и греческое правительство. В состав команды входили доктор Эмили Гаруэлл, несколько аспирантов, парочка профессоров-греков, конечно, я и еще один член группы, доктор, вызвавшийся быть чем-то вроде рабочей силы. — Эверетт замолчал и устремил взгляд вдаль.

Коллинз внимательно наблюдал за новым заместителем. То, как он вел свой рассказ, походило на отчет о проделанной работе на месте происшествия.

— Доктор и ее ребята наткнулись на целый ряд математических вычислений, захороненных в запечатанных пчелиным воском глиняных сосудах. Какой-то неизвестный грек-алхимик закопал их в подвале своей виллы. Его имени история не знает, но подсчеты, которые он произвел, поражают воображение. Три тысячи лет назад уже было известно, как вычислять скорость света. Это не укладывалось в голове. Работа была проделана на папирусе, да так, что восхитился бы сам Эйнштейн. Как такое возможно? И, что более важно, зачем безымянному древнему греку-математику все это понадобилось?

— Хотел бы я взглянуть на эти труды, — проговорил изумленный Джек.

— Их у нас отобрали, — сказал Эверетт. — Группа «Событие» — явление уникальное, тем не менее существует ряд иностранных агентств, с которыми мы косвенно сотрудничаем и конкурируем через Национальный архив. Никто не знает наверняка, что мы есть. Великобритания имеет о нас довольно неплохое представление, но, если возникнет такая необходимость, ничего не сможет доказать. Те агентства, о которых я упомянул, специализируются в основном на античности, задачи же Соединенных Штатов намного шире — превратить мировую историю в науку. Мы изменяем современность, изучая прошлое. Однако отдельные организации не желают играть по правилам. Находку у нас отнял в тот вечер человек по имени Анри Фарбо. Он утверждает, что не работает ни на одно из известных нам агентств. Быть может, его нанял кто-то еще. Ради того, чтобы добыть ценные сведения, этот француз готов на что угодно. Кто-то снабжает Фарбо необходимым разведывательным оборудованием, наверняка целая организация — его приборы сверхсовременные, почти как у нас, а мы пользуемся лучшей в мире аппаратурой.

— В ходе работы мне нередко приходилось сталкиваться с другими ребятами, выполнявшими спецоперации, но об этом Фарбо я не слышал ни разу, — сказал Коллинз.

— Он идет напролом, майор. Судя по всему, ударная группа, которая напала на нас в Греции, — его подчиненные. «Люди в черном» — так мы их называем. Они появились ночью, буквально как снег на голову, и убили двадцать два человека, в том числе и служащую группы, доктора из Массачусетского технологического института. Она была замечательным человеком. Неприглядная, точно мыло домашнего производства, зато умная, каких не сыщешь на всем белом свете, и при этом с потрясающим чувством юмора. Над ее непристойными шуточками все покатывались со смеху. — Эверетт грустно улыбнулся. — Я три часа пролежал среди холмов недалеко от Афин. Потом наконец прибыла команда спецназовцев из итальянского города Авиано, и меня забрали.

— Вы были ранены? — спросил Коллинз.

— Да, в ногу. Клянусь, когда-нибудь я до него доберусь. Фарбо идет к цели, причиняя окружающим массу страданий. За это и поплатится.