– Нет, не буду, – угрюмо сказал Форчен. – Ты знаешь, что я его люблю. Если ты сейчас нажмешь курок и пристрелишь меня, то потом не сможешь жить с этим. И он увидит, что ты сделала.

Все время, пока О'Брайен говорил, он уверенно приближался к девушке.

Ее сердце колотилось, а ладони стали влажными. Теперь, когда у нее есть оружие, она может забрать Майкла. Это ее единственный шанс. Форчен подходил все ближе, а она стояла, не шелохнувшись, держа палец на спусковом крючке.

– Стой, или я выстрелю. И ты будешь в этом виноват. Я скажу ему, что ты угрожал мне.

Без малейших колебаний, глядя на Клер холодным взглядом, полковник О'Брайен шаг за шагом приближался к ней. В висках у девушки стучало… Она не могла выстрелить…

Протянув руку, он ударил по винтовке, направив ее дуло в небо. Затем схватил Клер и вырвал оружие из рук. Почти вплотную наклонившись к ней, он произнес, чеканя каждое слово:

– Ты не можешь убить меня. Ты знаешь, как я его люблю, и понимаешь, что и он начинает любить меня.

– Жаль, что я не смогла убить тебя, – сказала Клер, чувствуя, как по щекам потекли слезы. Тяжело дыша, они в упор смотрели друг на друга. Взгляд Форчена опустился на ее губы. Теперь яростная схватка между ними приобрела новый оттенок, и Клер почувствовала это. Она чувствовала его сильное тело, прижатое к ней, его руки, обнимающие ее, видела его взгляд, исполненный мужского любопытства. Ее щеки покрылись густым румянцем, и она едва могла дышать.

– Говорят, что у тебя никогда не было мужчины, – хриплым шепотом произнес Форчен, изучая девушку.

– Не было! – ответила она.

Он наклонил голову. Она попыталась отвернуться, потому что не хотела, чтобы ее целовали. Руки О'Брайена еще крепче сжали Клер, губы уверенно коснулись ее губ.

Испуганная таким давлением и ощущениями, вызванными поцелуем, Клер перестала сопротивляться. О'Брайен касался губами губ девушки, едва прижимаясь к ним, пробуждая в ней теплое ответное чувство, которое сломило ее сопротивление. Девушка приоткрыла рот и сердце оглушительно забилось, когда она расслабилась в объятиях полковника. Его язык коснулся ее губ, и ей показалось, что внутри у нее разгорается пламя. Клер испуганно подняла глаза и обнаружила, что Форчен, прищурив глаза, наблюдает за ней.

Она ощутила во рту нежную, шелковистую влажность его языка. Это было больше, чем физическое вторжение. Казалось, рухнула стена одиночества, которая долгие годы ограждала ее от мужчин. И Клер почувствовала головокружение от ощущений, охвативших ее. Негромкий стон готов был вырваться из ее груди. Но она подавила его, сомкнула ресницы и, закрыв глаза, утонула в новых ощущениях. Так вот что такое поцелуй! Ее однажды целовал Джеймс Торнтон, когда они катались на лошадях… И один раз – Хаскелл Уитмари… Но это были всего лишь целомудренные, легкие прикосновения губ. Тогда она не испытывала ничего подобного этому поцелую, когда язык проникает глубоко внутрь рта, и ей казалось, что она теряет сознание.

Жар, охвативший лицо, губы и шею, спускался ниже, разливаясь по всему телу, сердце готово было вырваться из груди… Форчен провел языком по губам Клер, и она почувствовала влажное прикосновение на внутренней стороне нижней губы. Когда их языки встретились, девушка издала стон, едва сознавая это.

Наконец О'Брайен поднял голову и посмотрел на Клер своими лучисто-голубыми глазами.

– Значит, тебя никогда не целовали? – мягко спросил он.

– Нет, – ответила она. – Так – никогда! Он наклонил голову и опять коснулся губами ее рта. Его поцелуй был неторопливым и нежным. Клер следовало бы оттолкнуть его и не разрешать ему делать то, что он хочет, но она не останавливала его.

Быстрым движением Форчен положил винтовку на землю и отшвырнул ногой ее в сторону. Затем обхватил Клер за талию и крепко прижал к себе. Она почувствовала прикосновение его набухшей, упругой плоти.

Клер оттолкнула полковника и, покраснев, отступила от него.

– Не надо… У меня нет опыта в таких делах…

Она была смущена, сердце неистово колотилось в груди, а за неуверенностью скрывалось знание того, что ей понравились поцелуи Форчена. На деле они оказались даже приятнее, чем в мечтах.

– Ты отнимаешь его у меня, а я не в силах остановить тебя, – сказала она и, пройдя мимо него, побрела в темноту. Наконец девушка остановилась, закрыла лицо руками и заплакала. Она лила слезы, потому что теряла Майкла, потому что не имело значения, удастся ли ей завладеть оружием или нет, потому что она никогда не сможет убить полковника Форчена О'Брайена, – и он знал об этом. И еще девушка расстроилась по простой и неожиданной для нее причине: ей нравились его поцелуи… Ей страстно хотелось, чтобы он опять поцеловал ее…

Клер вытерла глаза и, повернувшись, направилась обратно. Полковник сидел, прислонившись спиной к дереву, винтовка лежала рядом, а пистолет так и остался висеть на боку.

Расстроенная, еще больше осознавая его красоту и собственный нелепый, взъерошенный вид, Клер села, скрестив ноги и разложив вокруг себя юбку ситцевого платья. Она стала распускать волосы.

– Я подумал о Гарвуде, – сказал О'Брайен. – Он охотится… Если он появится сегодня ночью, ты заберешь Майкла и убежишь. Ему нужен Майкл, и если мальчик будет с тобой, он не станет стрелять.

– А как же ты?

– Я останусь и убью его.

– А если я заберу мальчика и убегу от тебя?

– Я найду тебя, – ответил Форчен, глядя на девушку, и она поняла, что он действительно ее найдет.

Клер кивнула. С тех пор как О'Брайен поцеловал ее, она еще сильнее стала чувствовать его присутствие, и ей хотелось знать, что он думает об этом. Девушка посмотрела на него и с удивлением обнаружила, что Форчен наблюдает за ней.

– У тебя в Балтиморе живут родители или родственники? – спросила Клер. – Там у Майкла есть кто-нибудь из родных?

– Нет. Мои родители умерли, – ровным голосом ответил Форчен. – У меня есть три брата. Два старших, Рафферти и Калеб, женаты. Рафферти живет в Новом Орлеане, а Калеб – в Мемфисе. Раф – агент по продаже хлопка, а Кэл работает на железной дороге. Мой младший брат Дарси живет то у одного, то у другого. Из-за войны я давно не виделся с ними.

– Вы все родились в Балтиморе?

– Нет, в Ирландии. Мой отец промотал все наше состояние, у матери было плохое здоровье… Вот мы и переехали в Штаты, в надежде, что это улучшит ее состояние. Во время путешествия наш корабль пошел ко дну и мать утонула.

– Какой ужас, – сочувственно произнесла Клер и печально посмотрела на Форчена. Она расплетала длинную косу, закрученную вокруг головы. – Моя мама умерла от воспаления легких, когда мне было семь лет, поэтому я знаю, что такое – горечь утраты. А всех остальных подобрал другой корабль?

– Да, но разные корабли… Мы потерялись во время шторма… А встретились спустя многие годы. Я обосновался в Балтиморе и собирался поехать на Юг, на поиски своих братьев… Но потом встретил Мерили и у меня была отличная работа, связанная с кораблестроением. Вскоре после встречи мы поженились. Когда Мерили сказала, что у нас будет ребенок, я отложил поездку на Юг… А потом началась война, и я ушел воевать.

Разговаривая с Клер, отвечая на ее вопросы о его семье, Форчен неотрывно смотрел на нее. Ее действительно никто и никогда не целовал. Это было правдой… Она была еще совсем невинной девушкой. И хотя О'Брайену не было до этого никакого дела, он все равно почувствовал облегчение. Мысль о том, что Майкл, просыпаясь все эти годы, заставал в постели своей матери разных мужчин, приводила его в бешенство.

Форчен наблюдал, как Клер доставала из своих волос гребень. Наконец она встряхнула головой, и ее темные волосы рассыпались по плечам. От воспоминаний о ее гибком теле, мягких губах и торопливых ответных поцелуях, у О'Брайена перехватило дыхание.

– У твоих братьев есть дети?

– Только у Рафферти девочка и мальчик. Дарси неженат, он работает на Кэла.

– А мы с братом были не очень близки. Он старше меня на двадцать лет… Уверена, что теперь он уже женат. Брат, наверное, помогает отцу вести дела: мы выращиваем хлопок. Хотя после войны все в доме могло измениться.