- 1909 - Амур и Психея - Анархист - Бессмертие - В гостях - В редакции толстого журнала - Вешалка дураков - Все в штанах, скроённых одинаково... - Всероссийское горе - Городская сказка - Два желания - Два толка - Диета - До реакции - Европеец - Жалобы обывателя - Желтый дом - Жестокий бог литературы!.. - Жизнь - Зеркало - Интеллигент - Искатель - Крейцерова соната - Критику - Культурная работа - Кухня - Лаборант и медички - Ламентации - Любовь - Мой роман - Мухи - Мясо - На вербе - На открытии выставки - На петербургской даче - Недержание - Недоразумение - Нетерпеливому - Новая цифра - Ночная песня пьяницы - Обстановочка - Окраина Петербурга - Опять - Отбой - Отъезд петербуржца - Пасхальный перезвон - Переутомление - Песня о поле - Пластика - Под сурдинку - Потомки - Пошлость - Пробуждение весны - Простые слова - Рождение футуризма - Сиропчик - Словесность - Служба сборов - Смех сквозь слезы - Совершенно веселая песня - Споры - Стилизованный осел - Утешение - Утром - Чепуха - Честь

Из палатки вышла дева

В васильковой нежной тоге,

Подошла к воде, как кошка,

Омочила томно ноги

И медлительным движеньем

Тогу сбросила на гравий,

Я не видел в мире жеста

Грациозней и лукавей!

Описать ее фигуру

Надо б красок сорок ведер...

Даже чайки изумились

Форме рук ее и бедер...

Человеку же казалось,

Будто пьяный фавн украдкой

Водит медленно по сердцу

Теплой барxатной перчаткой.

Наблюдая xладнокровно

Сквозь камыш за этим дивом,

Я затягивался трубкой

В размышлении ленивом:

Пляж безлюден, как Саxара,

Для кого ж сие творенье

Принимает в море позы

Высочайшего давленья?

И ответило мне солнце:

"Ты дурак! В яру безвестном

Мальва цвет свой раскрывает

С бескорыстием чудесным...

В этой щедрости извечной

Смысл божественного свитка...

Так и девушки, мой милый,

Грациозны от избытка".

Я зевнул и усмеxнулся...

Так и есть: из-за палатки

Вышел xлыщ в трико гранатном,

Вскинул острые лопатки.

И ему навстречу дева

Приняла такую позу,

Что из трубки, поперxнувшись,

Я глотнул двойную дозу...

1932

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Наши предки лезли в клети

И шептались там не раз:

"Туго, братцы...видно, дети

Будут жить вольготней нас".

Дети выросли. И эти

Лезли в клети в грозный час

И вздыхали: "Наши дети

Встретят солнце после нас".

Нынче так же, как вовеки,

Утешение одно:

Наши дети будут в Мекке,

Если нам не суждено.

Даже сроки предсказали:

Кто - лет двести,кто - пятьсот,

А пока лежи в печали

И мычи, как идиот.

Разукрашенные дули,

Мир умыт, причесан, мил...

Лет чрез двести? Черта в стуле!

Разве я Мафусаил?

Я, как филин, на обломках

Переломанных богов.

В неродившихся потомках

Нет мне братьев и врагов.

Я хочу немножко света

Для себя, пока я жив,

От портного до поэта

Всем понятен мой призыв...

А потомки... Пусть потомки,

Исполняя жребий свой

И кляня свои потемки,

Лупят в стенку головой!

[1908]

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Бодрый туман, мутный туман

Так густо замазал окно

А я умываюсь!

Бесится кран, фыркает кран...

Прижимаю к щекам полотно

И улыбаюсь.

Здравствуй, мой день, серенький день!

Много ль осталось вас, мерзких?

Все проживу!

Скуку и лень, гнев мой и лень

Бросил за форточку дерзко.

Вечером вновь позову...

          Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников.

          Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.

Художник в парусиновых штанах,

Однажды сев случайно на палитру,

Вскочил и заметался впопыхах:

"Где скипидар?! Давай - скорее вытру!"

Но, рассмотревши радужный каскад,

Он в трансе творческой интуитивной дрожи

Из парусины вырезал квадрат

И... учредил салон "Ослиной кожи".

          Серебряный век русской поэзии. Москва, "Просвещение", 1993.

Семья - ералаш, а знакомые - нытики,

Смешной карнавал мелюзги.

От службы, от дружбы, от прелой политики

Безмерно устали мозги.

Возьмешь ли книжку - муть и мразь:

Один кота хоронит,

Другой слюнит, разводит грязь

И сладострастно стонет...

Петр Великий, Петр Великий!

Ты один виновней всех:

Для чего на север дикий

Понесло тебя на грех?

Восемь месяцев зима,

вместо фиников - морошка.

Холод, слизь, дожди и тьма -

так и тянет из окошка

Брякнуть вниз о мостовую

одичалой головой...

Негодую, негодую...

Что же дальше, боже мой?!

Каждый день по ложке керосина

Пьем отраву тусклых мелочей...

Под разврат бессмысленных речей

Человек тупеет, как скотина...

Есть парламент, нет? Бог весть,

Я не знаю. Черти знают.

Вот тоска - я знаю - есть,

И бессилье гнева есть...

Люди ноют, разлагаются, дичают,

А постылых дней не счесть.

Где наше - близкое, милое, кровное?

Где наше - свое, бесконечно любовное?

Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка...

Мой близкий! Вас не тянет из окошка

Об мостовую брякнуть шалой головой?

Ведь тянет, правда?

[1908]

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

          Это не было сходство, допусти мое даже в лесу,- это было то ждество,

          это было безумное превра щение одного в двоих.

                                     (Л.Андреев. "Проклятие зверя")

Все в штанах, скроённых одинаково,

При усах, в пальто и в котелках.

Я похож на улице на всякого

И совсем теряюсь на углах...