— А, это ладно. Что ж вы сразу не сказали? Хорошо, отнесем это к неизбежным издержкам, но прецедент мне совсем не нравится.

— Но без него и рекламировать было бы нечего.

— И все-таки… Диксон громко постучал по столу.

— Мистер Харриман предложил принять смету. Пожалуйста, голосуйте. Табло засветилось зеленым; даже Морган после некоторых колебаний одобрил смету.

— Следующий пункт — того же рода, — сказал Диксон. — Миссис… э-э… Гарфилд через своего поверенного тянет нас к ответу за врожденную неполноценность своего четвертого ребенка, мотивируя это тем, что ребенок родился в момент взрыва спутника, а миссис Гарфилд находилась прямо под спутником, на меридиане. Она оценивает ущерб в полмиллиона. Морган покосился на Харримана:

— Делос, ты, верно, предложишь уладить это без суда?

— Не говори глупостей. Будем судиться.

— Зачем, Ди-Ди? — удивился Диксон. — Я думаю, мы с ней сойдемся на десяти-пятнадцати тысячах; я предлагаю уладить дело миром. Я удивляюсь, как наши юристы могли предать это огласке.

— Да ведь ясно: история скверная, однако следует драться, несмотря на то что она сделает нам плохую рекламу. Миссис Гарфилд со своим щенком к нам никакого отношения не имеет. Любой дурак знает, что при облучении в момент рождения ребенка такого дефекта возникнуть не могло: тут дело в давних генетических нарушениях. Но если мы заплатим ей сейчас, на нас будут подавать в суд за каждое яйцо с двумя желтками! Все это — в пользу того, что на защиту не следует ограничивать ассигнований, но на компромисс — ни цента!

— Возможно, процесс влетит нам в копеечку, — заметил Диксон.

— Компромисс обойдется дороже. Надо будет — купим судью. Зам по связям с общественностью шепнул что-то Диксону, а затем во всеуслышанье объявил:

— Я поддерживаю предложение мистера Харримана. Можете считать это официальной рекомендацией моего отдела. Предложение было одобрено.

— Далее, — объявил Диксон, — груда исков; это из-за уменьшения скорости городов после того, как ввели лимиты на электричество. Иски по поводу убытков, потери времени, того-сего, но главная причина везде одна и та же. По-моему, самый заковыристый из них — от акционера, который заявил, будто «Роудуэйз» и наша Компания так тесно переплетены, что решение отдать энергию ущемляло интересы акционеров «Роудуэйз». Делос, это по вашей части. Что скажете?

— Скажу, что этим не следует забивать себе голову.

— Как?

— Чушь собачья все эти иски. Корпорация ответственности не несет. Я проследил, чтобы «Роудуэйз» пошла на продажу энергии добровольно, поскольку предвидел такой финт. Правление ничем не связано — во всяком случае, на бумаге. Стало быть, на иски акционеров внимания обращать не стоит. Забудем. На каждый такой иск «Роудуэйз» может хоть дюжину подать! И мы их все разнесем в пух и прах.

— Отчего вы так уверены?

— Да вот… — Харриман, повернувшись в кресле, перекинул ногу через подлокотник. — Давным-давно, в незапамятные времена, работал я посыльным в «Вестерн Юнион». Пока сидел и ждал в конторе — читал все, что под руку попадется. Естественно, и текст контракта на обороте телеграфных бланков. Помните, большие такие блокноты, бумага желтая… Составляя текст телеграммы на лицевой стороне, заказчик тем самым подписывал контракт, напечатанный красивым шрифтом на обороте, только большинство людей этого не понимало. И знаете, к чему этот контракт обязывал компанию?

— Наверное, доставить послание…

— Черта с два! Компания лишь обещала попытаться его доставить: караваном верблюдов, у улитки на спине — любым подходящим способом. А в случае неудачи компания умывала руки! Этот мелкий шрифт я выучил наизусть — поверьте, это лучшая проза, какую я читал в своей жизни! И все свои договоры с тех пор я строил только по этому принципу. Те, кто собирается притянуть «Роудуэйз» к ответу, обнаружат, что ее нельзя привлечь по временному фактору — время не является существенным условием. В случае же полного невыполнения — правда, такого еще не бывало — «Роудуэйз» отвечает только за груз и стоимость личных проездных билетов. В общем, не берите в голову. Морган так и вскинулся:

— Ди-Ди! А если я нынче вечером поеду по дороге в свой загородный дом, и тут случится авария, или еще что, и я до утра не доберусь… «Роудуэйз» не отвечает?!

— «Роудуэйз» не отвечает, — улыбнулся Харриман, — даже если вы в дороге помрете с голоду. Так что вам лучше воспользоваться вашим вертолетом. Харриман обратился к Диксону.

— Предлагаю с этими исками потянуть, пусть за нас этим занимается «Роудуэйз». Вскоре Диксон объявил:

— Повестка дня на сегодня исчерпана. Слово предоставляется нашему коллеге, мистеру Харриману. Он выносит на обсуждение вопрос, выбранный им лично. Ранее вопрос в повестку дня включен не был, но, надеюсь, мы выслушаем мистера Харримана. Морган мрачно покосился на Харримана:

— Я предлагаю — разойтись.

— Будь моя воля, — ухмыльнулся Харриман, — я бы это поддержал, чтобы вы подохли от любопытства. Собрание изъявило желание выслушать Харримана. Тот поднялся:

— Господин председатель! Друзья мои… — Кинув взгляд на Моргана, он добавил: — …и компаньоны. Всем вам известен мой интерес к межпланетным путешествиям.

— Не начинай ты снова-здорово, Делос! — вызверился на Харримана Диксон. — Не будь я председателем, я тоже предложил бы всем разойтись!

— Именно «снова-здорово», — признался Харриман. — Опять и впредь. Вы послушайте. Три года назад, когда мы выводили на орбиту аризонский реактор, это выглядело чуть ли не развлечением. Когда формировалась «Спейсуэйз Инк.», некоторые из вас поддержали меня, вложив деньги в космические исследования и эксперименты и в эксплуатацию технических средств. Космос был покорен. Ракеты, снующие по орбитам вокруг нашего шарика, можно было переделать для полета на Луну, а уж оттуда — куда угодно!

Остановка была за малым — взяться за дело. Главную проблему представляли финансы. Финансы и — политика. Потому что все серьезные технические проблемы были решены еще во времена Второй мировой, однако покорение космоса долгое время оставалось вопросом финансов и политики. Опыт Харпера-Эриксона, в результате которого у нас появились ракеты, способные облететь земной шар, и практичное, экономичное топливо для них, настолько приблизил космические полеты к реальности, что я не возражал против выделения первых партий топлива, изготовленного на спутнике, для нужд промышленности. Харриман оглядел присутствующих.

— А следовало возражать! Орать, давить, и, наконец, так достать вас, чтоб вы выделили топливо для космического перелета — лишь бы от меня отделаться. А теперь наш лучший шанс — и тот улыбнулся нам на прощание! Ни спутника, ни иного источника топлива, ни даже «шаттла». Мы отброшены назад, в тысяча девятьсот пятидесятый. И потому… Он вновь сделал паузу.

— И потому я предлагаю: построить космический корабль и достичь Луны! Первым молчание нарушил Диксон:

— Делос, ты здоров? Ты сам только что сказал, что теперь уже поздно. И тут же предлагаешь строить корабль.

— Я не говорил, будто теперь уже поздно. Я сказал, что мы упустили лучшую нашу возможность. Время космических полетов пришло! На нашем шарике с каждым днем все тесней, и, несмотря на все технические достижения, ежедневное потребление продовольствия стало меньше, чем тридцать лет назад. Каждую минуту у нас рождаются сорок шесть малышей, в сутки — шестьдесят пять тысяч, в год — двадцать пять миллионов! Человечество готово заселять иные миры; если там будет что искать, мы пойдем туда] Да, наш лучший шанс упущен, однако технические проблемы решить можно. Вопрос в том, кто будет платить по счетам. И потому я обращаюсь к вам, джентльмены. Ведь здесь, в этом зале, виднейшие финансисты планеты. Морган поднялся.

— Господин председатель! Если все дела Компании завершены, прошу меня извинить… Диксон кивнул.

— Счастливо, Финеас, — сказал Харриман. — Извините, что задержал. Итак, как я уже говорил, все дело в деньгах, и именно у нас они есть. Предлагаю синдикату финансировать полет на Луну. Предложение никого особенно не удивило: Харримана здесь знали. Диксон сказал: