— А что за лекция здесь будет? — заговорчески поинтересовалась я шёпотом.

— Сейчас проинструктируют, а потом кто — куда, — не отрываясь от рукоделия, поведала мне дама.

— А-а-а, — я ничего не поняла, но резонно решила, что скоро всё само — собой разъясниться. Главное, не проснуться. Уж больно сон интересный. — А лектор уже тут? — я ещё раз осмотрелась. — Пожилой мужчина?

— Нет! Это же Александр Прозоров, артист. Вы что, его не узнали? — она первый раз подняла на меня глаза и… очень приветливо улыбнулась.

— Узнала, — соврала я, — но ведь он может быть лектором. — И чего это я настаивала?

— Может, но не он. Лекторы тут разные бывают. Кто будет сейчас, я не знаю, — гадалка вернулась к своему носку.

— А Вы тут не первый раз?

— Да многие здесь уже не первый. Пузатый, Олег Иванович, приходит, слушает и потом стирку выбирает. Мадмуазель Жанет, та, что курит — сон. Девочки — первый раз, как и ты. Прозоров и я по делам. Бориска каждый раз на экскурсию ходит, но потом всё равно стирка.

— Стирка — это как? — не поняла я. Мне представилась дикая картина: огромная стиральная машина с фронтальной загрузкой, в которой отстирываются маленькие несчастные люди. Они кричат и плачут, а пузатый дядька, плюхаясь в мыльной воде их всех наставляет, что таким образом они выполняют какое-то очень важное предназначение.

— Стирают из памяти события этой ночи и всё! — вернула меня в реальность гадалка.

— А-а, а экскурсия?

Договорить нам не удалось. В дверь вошли мои новые знакомцы: Пересвет и созерцатель мониторов. Под белы рученьки они ввели (почти внесли) абсолютно пьяного парня. Парень был бос и гол до пояса, штаны, слава богу, на нём присутствовали, буйная каштановая голова свесилась до груди. Терпеть не могу пьяных! Хотя в трезвом виде он, скорее всего и ничего. Пересвет глазами отыскал меня, и они усадили пьяного полустриптизёра в соседнее со мной кресло. Тот обречённо вздохнул, буркнул что-то типа «блдарю» и пристроил голову мне на плечо. От парня пахнуло хорошим коньяком и цитрусами. «Мажор», подумала я, но голову с плеча не спихнула, пожалела пьянчужку. В это время в зал пришёл инструктор — серый, бесцветный субъект, похожий на приведение с толстой тетрадкой под мышкой. Таким же бесцветным голосом он начал:

— Приветствую вас в пространстве Порубежье. Я — Кузьма Колотный. Вы прошли энергетические врата, соединяющие наши пространства, кто по доброй воле, а кто и случайно. Во избежание негативных последствий вы можете выбрать итоговое состояние своего сознания после вашего здесь присутствия, как то:

1 — полное стирание памяти о событии;

2 — воспоминание о событии, как о сне;

3 — экскурсия по Заставе с посещением Хороводной поляны плюс исполнение пункта 1 или 2;

4 — пункт 3 плюс полное сохранение памяти с принятием обета;

5 — командированные по своей программе.

Итак, начну поимённо: Олег Иванович Кривопузько, что Вы выбираете?

— Пункт первый — сонно отозвался Кривопузько.

— Как обычно, — пробормотал Кузьма.

— Как это «обычно»? — поинтересовался дядька. — Я что, тут уже был?

— Вы, Олег Иванович, у нас завсегдатай, но результат всегда один и тот же — стирка! Может, в этот раз передумаете?

— Да что уж традиции менять, — подумав, сказал Кривопузько, — пусть будет как обычно!

— Хорошо! Как обычно, девяносто девятый раз. Может на сотый юбилейный передумает? — Кузьма что-то пометил в тетради и приступил к дальнейшему опросу. — Коновалова Анна?

Одна из куколок вскочила с места, поглубже запахнула розовый пеньюар и ещё быстрее захлопала глазами.

— Ну? — Кузьма испытующе посмотрел на девушку.

— А можно сон? — пролепетал испуганный голосок.

— Можно! — девушка обрадовано уселась на место.

— Фридман Элеонора! — чересчур торжественно огласил Кузьма.

— Ой! — пискнула вторая девица, — а это больно?

— Больно? Что больно?

— Стирать память, — почти прошептала напуганная Элеонора, — я боюсь! — она наполовину спряталась за спинку впереди стоящего кресла.

— Мы сделаем тебе анестезию!

— А это больно? — она почти сползла под кресло.

— О боже! — Кузьма начал злобно вращать глазами и явственно послышался скрежет зубов.

— Сон, — пискнула Элеонора и окончательно скрылась под креслом.

Кузьма поцарапал в тетради и перевёл дух.

— Жанна Всеволодовна Ипполитова?

— Мадмуазель Жанет, пожалуйста! — поправила его дама с сигаретой.

— Мадмуазель Жанет? — лектор иронично скривил губы.

— Экскурсия и со-о-он! — томно прошептала она, выпуская вверх тонкую струйку дыма…

— Со-о-он, — эхом ответил ей Кузьма, — так и запишем.

Дальше всё шло по указанной гадалкой дорожке: она и Прозоров — в командировку (к стати — её звали Рада Рубеновна Панайётис! Воистину — дитя мира!), а Бориска — на экскурсию со стиркой.

А теперь я.

— Варвара Алексеевна Матвеева (фамилию мужа я ещё не поменяла), — Кузьма посмотрел что-то в тетради, потом на меня, потом опять в тетрадь. Лицо его выражало крайнюю степень умственного напряжения, — а где Людмила?

— Какая Людмила? — меня это начинало раздражать.

— Из 333-его… — начал было Кузьма.

— А сегодня — я! — получилось, пожалуй, чересчур жёстко, вот выгонят в шею.

— Хорошо, хорошо! — Кузьма пошёл на мировую. — Что выбираете?

— А можно пока только на экскурсию?

— А память?

— Потом решу.

— Тогда придётся давать обет.

— А если я потом выберу сон или стирку?

— Тогда обет автоматически аннулируется.

— Окей! То есть, хорошо! Я выбираю экскурсию и обет, и обед, если можно.

— Можно! У нас всё можно… — он последний раз взглянул в тетрадь, — и последний — Хмельной муж! — осуждающе произнёс Кузьма.

Я попыталась растолкать парня, но он спал, как медведь зимой.

— А может его обратно отправить, всё равно же ничего не вспомнит, — посоветовал Прозоров.

— Невозможно! Мы не знаем номер его створа, — огорчённо ответил лектор.

— Как это? Илья, что, не заметил его на проходе?

— Нет, не заметил! — ещё больше помрачнел Кузьма, — он ВЫПОЛЗ из прохода!

— Как это, выполз?

— Выполз! В таком состоянии организм не переносит вертикального положения, да и энергетический удар при наличии алкоголя ощутимый! А монитор настроен на верхнюю часть створа. Он выполз и уснул между 340, 341, 360 и 361 проходами. Вот мы и не знаем, в какой именно его возвращать. Ошибиться то нельзя!

— Совсем рядом со мной, — прошептала я, — земляк!

— Его Пересвет нашёл, после того как Варвару сюда проводил. И что теперь с ним делать? — Колодный покачал головой.

— Оставьте его на экскурсию, а потом видно будет, — и кто меня за язык тянул.

— И то верно, а завтра он проспится и сам решит! Хотя, очень хочется его не в гостиницу отправить, а в холодный чертог к Погребнику, чтоб хмель выморозило, — Кузьма перевёл дух и продолжил. — Все, записавшиеся на экскурсию и командированные идут ночевать в гостиницу. Просьба, соблюдать правила поведения в общественных местах, чистоту и порядок (как банально, нет, чтобы соблюдать кодекс «бусидо» например). Остальные — за мной на стирку. Все свободны! Всего хорошего.

Ну, и лекция! Ничего более познавательного не слышала! Я почти разочаровалась.

Слушатели стали расходиться. За «Хмельным мужем» пришли две импозантные личности, богатырского телосложения и добрыми лицами, очень напоминающие санитаров из психиатрической клиники. Мне почему-то подумалось, что не избежать парню холодного карцера. Рада Рубеновна согласилась проводить меня до гостиницы, которая располагалась в другом крыле этого же здания и по дороге поведала, что тех, кто выбрал стирку и сон прямо сейчас проводят по домам. Выбравшие стирку завтра проснуться с небольшой головной болью. Вторжение в память все-таки не игрушки, а те, кто выбрал сон, будут считать всё произошедшее сновидением. Бориска же, после экскурсии и последующей стирки на подсознательном уровне, будет вспоминать — вспоминать, да так до следующего раза ничего и не вспомнит. Уж сколько раз ему советовали хотя бы на сон согласиться! Нет, упрямится! А потом снова приходит сюда, и как только дорогу узнаёт?