– Да ты поверь!

В ответ на восклицание компаньона Джордж Стронг лишь фыркнул.

– Кончай, Делос. Сколько лет уже эта песня тянется… Может, когда-нибудь и доберутся люди до Луны. Только не верится что-то. Во всяком случае, мы-то с тобой не доживем. Потеря энергетического спутника лишила наше поколение возможности достичь Луны.

Д. Д. Харриман ухмыльнулся.

– Конечно, не доживем, если будем без толку штаны просиживать! Мы можем сделать это!

– Во-первых, как? А во-вторых, для чего?

– Он еще спрашивает! Джордж, да есть ли в твоей душе место для чего-либо, кроме прибылей и убытков? Неужели тебе никогда не приходилось лунной летней ночью сидеть с девчонкой, глазеть на Луну и думать: а что там, на Луне?

– Да, раз пришлось. И я на этом заработал приличный насморк.

Харриман вопросил Всевышнего, за какие такие грехи тот предал его в руки филистимлян, а затем вновь обратился к компаньону.

– Я могу объяснить, для чего нам это нужно, да ты все равно не поймешь. Тебя ведь выгода интересует, верно? Выгода, которую «Харриман и Стронг» и «Харриман Энтерпрайзис» с этого будут иметь?

– Верно, – согласился Стронг. – И не рассказывай мне сказок об организации экскурсий и несметных сокровищах Луны, всего этого я уже достаточно наслушался.

– Ты просишь выложить тебе все цифры по предприятию совершенно нового типа, отлично зная, что я не смогу. Это все равно, что просить братьев Райт во времена «Китти Хоук» оценить будущие доходы «Куртисс-Райт Корпорейшн» от самолетостроения. Я сделаю по-другому. Помнишь, ты был против того, чтоб мы занялись пластиковыми домами, а? Если б все шло по-твоему, мы бы по сию пору торчали в Канзас-Сити и получали ренту за сдачу в поднаем коровьих пастбищ!

Стронг пожал плечами.

– А сколько на сегодняшний день принесла нам «Нью Уорлд Хоумс»?

С безразличным видом Стронг в очередной раз продемонстрировал тот талант, который был его вкладом в Компанию:

– Э-э… сто семьдесят два миллиона девятьсот сорок шесть тысяч четыре доллара шестьдесят два цента, это после вычета налогов за прошедший финансовый год. На сегодняшний день…

– Ладно, ладно. Сколько пришлось на нашу долю?

– Так… Компания, не считая твоей личной доли, которую ты потом продал мне, за тот же период выручила от «Нью Уорлд Хоумс» около тринадцати миллионов десяти тысяч четырехсот тридцати семи долларов двадцати центов, не считая персональных налогов. Знаешь, Делос, с этим двойным налогообложением надо что-то делать. Наказывать бережливость – значит, загонять страну прямиком в…

– Потом, потом! Сколько принесли нам «Скайбласт Фрейт» и «Энтиподиз Трансуэйз»?

Стронг ответил и на это.

– А помнишь, мне пришлось пообещать задать тебе трепку, чтобы заставить выложить хотя бы десять центов в обеспечение нашего контроля над инжекторным патентом?! Помнишь, как ты утверждал, что мода на ракеты скоро пройдет?!

– Ну, это нам просто повезло, – возразил Стронг. – Откуда тебе было знать, что в Австралии произойдет большая урановая забастовка. А не будь ее, группа «Скайуэйз» ничего, кроме долгов, не принесла бы. И с «Нью Уорлд Хоумс» мы тоже прогорели бы, если б не появление городов-дорог! Только потому, что они обеспечили нам рынок, не связанный местными законами о строительстве…

– Ерунда – целиком и полностью! Быстрая транспортировка всегда себя оправдывает, а насчет «Нью Уорлд» – если десяти миллионам семей необходимы новые дома – а мы можем продавать такие недорого – то они их с удовольствием купят и не позволят законникам путаться под ногами. Мы играли наверняка, будь уверен! Любая моя «авантюра» приносила прибыль – скажешь, нет? А тот единственный раз, когда мы понесли убытки, к моим «авантюрам» не относился!

– Ну, мы и без твоих авантюр деньги делали, – возразил Стронг.

– Этих денег и на яхту твою не хватило бы. Будь честен хотя бы с самим собой, Джордж. Вспомни «Андс Дивелэпмент Компани», патент на интегрирующий пантограф, – любая из «авантюр», в которую я тебя втянул, приносила прибыль.

– Ну, – проворчал Стронг, – мне до кровавого пота пахать пришлось, чтобы твои авантюры принесли этот доход.

– Потому-то мы и компаньоны. Я хватаю сумасшедшую идею за хвост, а ты ее объезжаешь и приспосабливаешь к работе. Теперь мы отправимся на Луну, и ты выжмешь деньги из нее.

– Говори за себя. Лично я на Луну не собираюсь.

– А вот я – полечу!

– Уф-ф-ф! Делос, ну ладно. Мы на твоих догадках разбогатели, это так. Однако есть такая поговорка: «жадность фраера сгубила».

– К чертям все это, Джордж! Я полечу на Луну. Если не хочешь меня поддержать, давай ликвидируемся; я займусь этим сам.

Стронг забарабанил по столешнице.

– Погоди, Делос. Я вовсе не отказывался поддержать тебя…

– Тогда – или тащи рыбу, или режь леску. Пришла пора, и я решился. Я хочу быть Первым человеком на Луне.

– Ну что же… Тогда давай полетим. Кстати, мы на собрание опаздываем.

Выходя из их общего кабинета, экономный во всем Стронг погасил свет. Харриман тысячу раз видел, как он это делает, но теперь заметил:

– Джордж, а что ты скажешь об автоматическом выключателе, который будет гасить свет, когда выходишь из кабинета?

– Хммм… А если в кабинете кто-то остался?

– Настроить его на тепло человеческого тела – пускай горит, пока в помещении кто-то есть.

– Сложно. Да и дороговато.

– Не факт. Подкину идейку Фергюссону, пусть побалуется. Чтобы прибор был размером не больше обычного выключателя и дешевле той суммы, которую он сэкономит за год на энергии.

– А как он будет работать? – осведомился Стронг.

– А я откуда знаю? Я же не инженер. Спроси Фергюссона, или еще кого из образованных.

– В коммерческом отношении это не слишком заманчиво, – заметил Стронг. – Гасить свет, уходя, это черта характера. У меня она есть, у тебя – нет, и человека, у которого ее нет, таким выключателем не заинтересуешь.

– Заинтересуем, если не снимут лимиты на электричество. Сейчас у нас энергетический кризис, а дальше будет еще хуже.

– Временно, временно. Сегодня на собрании все будет ясно.

– Джордж, в мире нет ничего постояннее временных кризисов. Выключатель будут покупать.

Стронг достал ручку и блокнот.

– Завтра введу Фергюссона в курс дела…

Харриман уже забыл о выключателе. Они вышли на крышу, он знаком подозвал такси, а затем вновь обратился к Стронгу.

– Сколько мы сможем собрать, если продадим наши доли в «Роудуэйз», «Белт Транспорт Корпорейшн» и «Нью Уорлд Хоумс»?

– Чего-о? Ты что, совсем рехнулся?!

– Возможно. Однако мне понадобятся все деньги, какие только ты сможешь найти. «Роудуэйз» и «Белт Транспорт» все равно нам не нужны: следовало еще раньше от них избавиться.

– Нет, ты точно с ума сошел! Это – единственные устойчивые предприятия из всех, что ты финансируешь!

– Когда я начал их финансировать, они не были устойчивыми. Пойми, Джордж, города-дороги – вчерашний день. Они родились мертвыми, как железные дороги в свое время. Пройдет какая-нибудь сотня лет, и на континенте их совсем не останется. А назови-ка мне формулу получения денег?

– Купи дешево, продай дорого.

– Это только половина… Та, что касается тебя. Мы должны догадаться, куда идет наш мир, начать дело, а затем урвать для себя местечко в бельэтаже. Так что ликвидируй всю эту ересь, Джордж; чтобы действовать, мне нужны деньги.

Такси приземлилось, они забрались в него и взлетели.

Приземлившись на крыше «Хемисфиар Пауэр Билдинг», они отправились в зал совещаний энергетического синдиката, расположенный под землей, на глубине, равной высоте небоскреба. В то время, несмотря на многолетний покой и мир, финансовые воротилы предпочитали относительно защищенные от ядерного удара помещения. Впрочем, зал не был похож на бомбоубежище – он скорее напоминал комнату в роскошном пентхаусе. «Окно» за председательским креслом показывало панораму города – очень натуральное стереоизображение, которое передавалось сюда с крыши…