Харриман перевел дух и продолжил:

– Взять хоть безопасность. Ты знаешь, почему я уступил этот полет Лекруа? Думаешь, я струсил? Черта с два! Я хотел, чтобы корабль благополучно возвратился на Землю! Чтобы космические путешествия не получили вдобавок еще одно препятствие! Ты понимаешь, для чего нам монополия – по крайней мере, на ближайшие несколько лет? Потому что теперь всякий там «Черт-знает-кто и Сыновья» захочет построить лунный корабль, ведь уже известно, что это вполне возможно! Вспомни первые перелеты через океан! Стоило Линдбергу его перелететь, всякий, кто мог достать самую захудалую этажерку, пожелал отправиться в подобный беспосадочный полет. Некоторые даже детей с собой брали! И большей частью садились в лужу, в буквальном смысле! Вот, пожалуйста, самолеты стали считаться опасными. А вскоре авиалинии при высокой конкуренции принялись гоняться за быстрыми заработками. И в результате не было ни одного газетного номера без статьи об авиакатастрофе! С космическими путешествиями такого быть не должно! Я не допущу этого! Космолеты слишком велики и дороги; если и они заработают дурную репутацию, мы можем отправляться в богадельню. Так что – командовать буду я.

Он замолчал. Подождав немного, Диксон сказал:

– Я сказал, что верю в тебя, Делос. Сколько тебе нужно?

– А на каких условиях?

– Твой вексель.

– Мой… Ты сказал «мой вексель»?

– Конечно, я бы хотел гарантий.

Харриман выругался.

– Я знал, что тут какой-то подвох. Дэн, ты отлично понимаешь: все, что у меня было, вложено в это дело.

– Ну у тебя есть страховки. У тебя много страховок, я знаю.

– Верно. Но все они оформлены на жену.

– Кажется, ты говорил что-то подобное Джеку Энтенсе, – задумчиво протянул Диксон. – Стало быть, насколько я знаю твои манеры в отношении налогов, у тебя имеется хотя бы один трест с неизменным уставом, или выплаченная ежегодная рента, или еще что-нибудь, чтобы миссис Харриман в любом случае не попала в дом престарелых.

Харриман крепко задумался.

– А когда будет востребован вексель?

– В далеком светлом будущем. Конечно, хотелось бы пунктик о небанкротстве.

– Зачем? Юридически он незаконен.

– Зато законен для тебя, верно?

– Хм-м-м… Ладно, черт с тобой.

– Тогда волоки свои полисы на свет божий – посмотрим, на сколько можно выписать вексель.

Бросив взгляд на Диксона, Харриман резко повернулся и прошел к своему сейфу. Вернулся он с целой грудой толстых папок. Они сложили стоимости полисов – сумма по тем временам вышла просто поразительная. Диксон заглянул в вынутую из кармана шпаргалку:

– Кажется, пропустили один, и довольно крупный. Вероятно, «Североатлантического взаимного».

Харриман бросил на него злобный взгляд:

– Кажется, пора гнать с работы всех моих служащих.

– Не стоит, – мягко сказал Диксон, – информация у меня не из вашего лагеря.

Харриман опять полез в сейф, вынул полис и добавил его к куче других.

– А мои не желаешь? – спросил у Диксона Стронг.

– Нет, – ответил Диксон, – в этом необходимости нет. – Он принялся запихивать полисы в карман. – Я их сохраню и позабочусь о выплатах. И, конечно же, это дело фактурирую. Можешь послать вексель и формы изменения бенефициария в мою контору. Вот твоя тратта.

Он извлек из кармана лист бумаги. Это была тратта, уже выписанная на общую сумму полисов. Харриман пристально посмотрел на Диксона.

– Порой я и понять не могу, – медленно сказал он, – кто же кого надувает? – Он перебросил бумагу Стронгу: – Ладно. Джордж, займись. Я – в Париж, ребята. Пожелайте мне удачи.

Вышел он с видом веселым, как у щенка-фокстерьера. С захлопнувшейся двери Стронг перевел взгляд на Диксона, потом на вексель:

– Мне бы следовало его порвать…

– Не надо, – попросил Диксон. – Видишь ли, я действительно верю Ди-Ди. – Помолчав, он добавил: – Ты, Джордж, Карла Сэндберга когда-нибудь читал?

– Да какой из меня читатель…

– Будет время – прочти. У него была история о человеке, пустившем слух, что в аду найдена нефть. Очень скоро все перебрались в преисподнюю, поддавшись на провокацию. А парень, пустивший слух, посмотрел на все это, почесал репу и сказал сам себе: в конце концов, там просто не может не быть чего-нибудь такого! И сам отправился туда же.

Выслушав историю, Стронг сказал:

– И в чем же здесь суть?

– Суть в том, что я всего лишь хочу быть готовым защитить себя в случае надобности. И тебе, Джордж, советую. А ну как Делос сам поверит в свои слухи? Алмазы… Идем, Джек.

Следующие месяцы оказались такими же суматошными, как и все время до отлета «Пионера», ныне с помпой переданного Смитсоновскому университету. Группа инженеров и большой штат рабочих занимались катапультой, еще две группы – новыми кораблями «Мэйфлауэром» и «Колонистом». Третий корабль был пока что только но бумаге. Главным инженером всего проекта был Фергюссон; Костер же, как и прежде, поддерживаемый Джеком Беркли – техническим консультантом, работающим над тем, над чем хочет. Колорадо-Спрингс быстро развивался; поселения городов-дорог Денвер-Тринидад вышли далеко за его пределы, вплотную подступив к «Петерсон Филдс».

Харриман крутился, точно белка в колесе. Постоянно расширяющиеся торговля и реклама отнимали у него восемь дней в неделю, но, доведя до язвы Монтгомери с Кэминсом, сам почти без сна, он все же успевал частенько наезжать в Колорадо и подолгу беседовать с Костером.

Было решено, что Луна-Сити будет основан уже при следующем полете. «Мэйфлауэр» должен был нести полезную нагрузку не только в количестве семи пассажиров, но и запасы воздуха, воды и пищи, достаточные, чтобы четверым из пассажиров можно было продержаться до следующего корабля. Жить им предстояло в гофрированном алюминиевом домике – прочном, герметичном и вдобавок захороненном под рыхлой лунной почвой до прилета следующего корабля.

Выбор остальных четырех пассажиров превратился в очередное состязание, очередную рекламную кампанию и большую продажу акций. Харриман настоял на отборе двух семейных пар, на что ему тщетно пытались возражать все поголовно научные организации. Уступил Харриман только в одном – пусть все четверо будут учеными, но при этом они все равно должны составлять две семейные пары. Это привело к увеличению скоропалительных браков и разводов – после того как объявили итоги конкурса.

«Мэйфлауэр» был загружен по максимуму – только-только, чтобы с помощью катапульты и собственных двигателей выйти на околоземную орбиту. Старту «Мэйфлауэра» должны были предшествовать старты четырех других кораблей (правда, космическими кораблями в прямом смысле слова они не являлись), таких же больших, как и он, безымянных танкеров. Самые скрупулезные баллистические расчеты и предельная точность при запусках помогут им собраться в одной и той же точке одной и той же орбиты. Там их встретит «Мэйфлауэр» и заберет оставшееся топливо.

Это была самая тонкая часть всего проекта. Если четыре танкера сойдутся на орбите, Лекруа, используя крошечный запас топлива для маневров, сможет подойти к ним на своем новом корабле. Если же нет – что ж, в космосе ему будет жутко одиноко.

Над пилотированием танкеров размышляли всерьез. Предполагалось поместить туда пилотов и счесть неизбежными издержками расход топлива на отделение спасательного бота с крыльями, уменьшение скорости при входе в атмосферу и посадочное торможение. Однако Костер нашел более рациональный способ. Радар-автопилот, чьим предком был дистанционный взрыватель, а родителями – системы наведения самонаводящихся ракет, получит команду: свести танкеры вместе. На первом танкере его не будет, однако второй автоматически «увидит» первый и на минимальной тяге направится на сближение. Третий подойдет к двум первым, как и четвертый. Если это сработает, у Лекруа будет существенно меньше проблем.

Стронг хотел было продемонстрировать Харриману отчеты о реализации автоматических бытовых выключателей «H&S», но Харриман лишь отмахнулся. Стронг опять придвинул их к Харриману, прямо под нос: