— Вы завтракали? — спросила Мерседес.

— Уже давно, — сказал Брендан.

— Уже давным-давно, — как эхо повторил его брат.

— А Сильвия, а Хлоя?

— Они ели вместе с нами, — ответил Бриттон.

Брендан подтвердил кивком:

— Сейчас они с Северном в гостиной. Он сказал, чтобы мы сходили за тобой, а мы и без него собирались это сделать.

— Это мило с вашей стороны. Скажите ему, что я сейчас приду, и ждите меня в гостиной вместе с сестрами.

Брендан сделал недовольное лицо, и брат в точности повторил его мину.

— Он не любит, когда мы вертимся под ногами, — сказал Брендан.

Мерседес улыбнулась:

— Если бы это вас останавливало! Действительно, дразнить Северна было их любимым развлечением.

— Ладно, идите.

И она открыла дверь, приглашая их к выходу.

Они спрыгнули с кровати и, хохоча до упаду, выбежали из комнаты.

У Мерседес не было времени на угрызения совести, даже если бы она и чувствовала себя виноватой перед Северном. Она быстро умылась и не раздумывая надела платье в цветочек, чтобы Северну было ясно, что она не носит траур. Расчесав волосы, она быстро заплела французскую косу и перевязала ее ярко-зеленой лентой в тон маленьким листочкам на узоре платья. Она слегка пощипала кончиками пальцев щеки, чтобы вернуть румянец на побледневшее лицо, покусала губы, чтобы они снова стали яркими. На пороге гостиной она изобразила на лице приветливую улыбку.

— Милорд, — сказала она, входя в комнату, — простите, что заставила вас ждать! Хлоя! Ты предложила чаю его светлости?

Хлоя кивнула. Сидя на самом краешке дивана, она и не пыталась скрыть, что больше всего на свете ей хочется перенестись сейчас куда-нибудь в другое место. Сильвия была рядом и в той же позе. Вдруг обе одновременно повернули головы и посмотрели на тяжелые портьеры на окне.

Это движение было таким бесхитростным и недвусмысленным, что Мерседес удивилась, почему Северн ничего не заметил. Наверное, ее появление в комнате отвлекло его внимание от девушек, и Мерседес была этому рада. Хлоя и Сильвия не простили бы сами себе и не получили бы прощения, если бы испортили близнецам задуманную ими шутку. Носки двух пар ботинок выглядывали из-под занавески, достаточно красноречиво говоря о том, каким образом близнецы на этот раз собираются подшутить над Северном.

Ветерок, влетевший в открытое окно, качнул портьеры, открыв ноги мальчиков по щиколотку, и тогда они решили, что ждать больше нечего. Выскочив из своего укрытия, они оглушительно завыли и застонали, видимо, изображая привидения, и стремглав бросились вон из комнаты. Даже привычная к таким выходкам Мерседес вздрогнула, Сильвия и Хлоя пронзительно завизжали — не столько от удивления, сколько от облегчения, а Северн буквально подскочил на стуле и вскрикнул от неожиданности.

Поняв, что эта шумовая атака организована именно для него, он вспыхнул от негодования и поджал губы.

Мерседес жестом показала девушкам, чтобы они покинули комнату, и быстро закрыла за ними дверь, чтобы Северн не вздумал преследовать мальчиков.

Она тут же бросилась его успокаивать:

— Это я во всем виновата, я заставила их прийти сюда и предупредить, что я сейчас буду. Так что они могли это сделать мне в отместку. Никогда не знаешь, какую еще штуку они могут выкинуть!

— Сопляки эдакие, — хмуро проговорил Северн, все еще поглядывая на дверь.

— Они просто резвятся.

— Они просто соскучились по розгам.

Мерседес вздрогнула. Когда ее дядя хотел примерно наказать мальчиков, он пользовался розгами. И у близнецов уже были от них следы на задних местах. Мерседес лишь радовалась, когда у графа не хватало терпения выполнить обещанное и он мог просто отшлепать их ладонью или двинуть кулаком, не найдя розг.

— Я послежу за ними, — пообещала она.

— Вы их разбаловали. Уэйборн тоже твердит мне об этом.

Мерседес тут же воспользовалась возможностью сменить тему.

— Вы говорите о дяде в настоящем времени, — сказала она. — Значит, вы виделись с ним?

— Просто по привычке сорвалось с языка, не более того.

Северн знаком показал, чтобы Мерседес села. Прежде чем опуститься в кресло, он счел нелишним закрыть окно. Больше уж он не позволит близнецам делать из него дурака!

— Я привез с собой сорок человек, и они сейчас прочесывают весь парк и поместье.

— А вы не захотели к ним присоединиться?

— Нет, я предпочел провести время здесь, с вами. Надеюсь, мне удастся заставить вас прислушаться к голосу разума.

Мерседес изо всех сил сдерживалась, чтобы казаться спокойной. Заявления относительно ее неблагоразумия почти всегда выводили ее из себя.

— Вы на это рассчитываете? — спросила она. Северн встал и начал задумчиво мерить шагами гостиную. Наконец он остановился и обратился к Мерседес.

— Вы, наверное, надеетесь, что вам будет разрешено остаться здесь, в Уэйборн-Парке, — сказал он. — А вы задавались вопросом, в каком качестве?

Она молча смотрела на него, и лишь по расширившимся зрачкам ее ясных серых глаз можно было угадать ее волнение.

— Вам бы лучше согласиться уехать со мной, — продолжал Северн. — Я позабочусь, чтобы близнецов определили в школу и чтобы девушки прилично вышли замуж. Мерседес, я увезу вас в Лондон или поселю в отдельном домике в Розфилде, то есть как вы сами захотите. Вы можете выбирать место, где жить, и обставить дом по своему вкусу. У вас будет достаточно работников и слуг, чтобы содержать его. Вы сможете жить, не беспокоясь ни о деньгах, ни об урожае, ни об арендаторах и… и ни о чем другом, чем вы сейчас занимаетесь здесь, в Уэйборн-Парке.

Мерседес вежливо улыбнулась:

—  — Это звучит как мое освобождение, Северн.

— Я был уверен, что вы так это и воспримете. Будто не слыша его, она продолжала:

— Но мне не совсем ясно — чем я займу свое освободившееся время, если у меня не станет моих привычных дел?

Северн опять замолчал, на этот раз всеми силами пытаясь оценить искренность ее вопроса. Краска залила его красиво очерченные щеки, когда он понял, что Мерседес просто издевается над ним. Он поджал губы и стиснул челюсти. От его взгляда на Мерседес повеяло холодом.

— Я вижу, вы добиваетесь, чтобы я высказался об этом прямо и недвусмысленно, — промолвил он. — Прекрасно, Мерседес! У вас будет достаточно времени, чтобы проводить его в моей постели.

— В вашей постели? А я думала, что это будет мой дом! И тогда это будет моя постель, и я вольна буду решать, кого мне в ней принимать. Ведь вы сами мне это предлагаете, не так ли, милорд? Значит, в обмен на то, что мальчики будут пристроены в школу, а девушки выйдут замуж, я должна буду лечь в вашу постель?

Глаза Северна превратились в щелочки.

— Да, видно, Уэйборн мало вас бил.

Мерседес услышала в его сдержанном тоне с трудом скрываемую угрозу. Он явно считал, что это следует как можно скорее исправить. Она непроизвольно вздрогнула всем телом.

Северн с удовлетворением поднял бровь.

— Кажется, вы меня поняли, — холодно заметил он. Мерседес не ответила. Она молча наблюдала, как он подошел к камину и остановился на ступени, выложенной мрамором с зелеными прожилками. Подняв руку, он небрежно оперся о каминную доску. Мерседес понимала, что для него это очень выгодная поза, позволявшая ему одновременно продемонстрировать элегантную фигуру и казаться беззаботным.

Северн посмотрел на нее в упор:

— Вам действительно не терпится залезть в постель к этому американцу?

— Меня еще не приглашали туда, — ответила она холодно.

В груди у нее что-то екнуло, когда она увидела, как Северн непроизвольно сжал кулак. Почти беспристрастно, будто не она была намеченной им жертвой, Мерседес подумала, как много бед он может наделать своим кулаком. Она знала, что он занимался боксом в своем клубе. Интересно, научился ли он там искусным ударам или бьет так же злобно и неуклюже, как граф.

— Это ваша идея — заставить меня прислушаться к голосу рассудка? — спросила она. — Чтобы я поверила, что ваше предложение чем-то лучше того, что мне сделает капитан Торн? Не трудитесь отвечать! Я и сама вижу, что это так. Меня смущает лишь одно: как это вы могли подумать, что я соглашусь?