- Я не умер!...

Гром и крики донеслись до людских. Сузанна, камеристка Алисы и два лакея прибежали в спальню. Их приход рассеял оцепенение, приковывавшее к месту онемевших и неподвижных свидетелей непонятного явления. Увидев сидящего маркиза, которого они уже два дня считали умершим, слуги бросились было бежать обратно, но пришедшая в себя Алиса остановила их.

- Останьтесь здесь! - повелительно крикнула она. - Маркиз лежал в летаргическом сне. Его необходимо унести отсюда, так как здесь какой-то удушливый запах.

И действительно, комнату наполнил удушливый запах разлагающегося тела, затруднявший дыхание. Никто не мог понять откуда он мог явиться. Вдруг монахиня снова вскрикнула и отскочила назад, указывая рукой на бесформенную массу, лежавшую на ковре около кровати. Тем не менее, в этой бесформенной массе, покрытой песком, грязью и зеленоватой пеной, все признали труп женщины. На это ясно указывали обрывки атласа, кружев и золотой бахромы, а также длинные пряди белокурых волос.

Все присутствующие с весьма понятным ужасом смотрели на эти разлагающиеся останки человеческого тела, таким чудесным образом появившиеся в комнате, и ясно свидетельствовавшие о какой-то неизвесной оккультной тайне.

Когда дрожащая и расстроенная Алиса хотела помочь Беранже сойти с кровати, тот схватил ее руку и пробормотал:

- Пусть меня перенесут: сам я не могу идти.

Маркиза перенесли в комнату его дяди. Тотчас же был послан гонец за доктором. Спальня и две соседние комнаты были заперты на ключ. Один из слуг, по собственной инициативе, побежал к священнику, чтобы рассказать тому о дьявольском наваждении.

Истощенный, расстроенный и бледный Беранже имел вид умирающего. Алиса приказала раздеть его и уложить в постель. Затем, она дала ему выпить стакан теплого вина. Маркиз все исполнял послушно и только становился беспокойным, когда молодая женщина отходила от него. Наконец, он схватил ее руку, прижал к губам ее холодные пальцы и больше не отпускал от себя.

Приехал доктор. Внимательно исследовав больного, он объявил, что какое-нибудь нервное потрясение вызвало летаргию и нервный удар, следствием которого стал паралич обеих ног. Относительно возможности выздоровления он не захотел высказать своего мнения и предписал больному полный покой. Самому Беранже доктор подал самые лучшие надежды. Когда же больной выразил желание немедленно оставить виллу и переехать в гостиницу, он охотно разрешил это, так как ему удобнее было посещать маркиза.

Беранже положили в карету и к семи часам утра привезли в Верделе. Алиса с мужем заняли самый лучший номер в гостинице, который, к счастью, оказался свободным.

Когда Бертран узнал, что его друг, которого вчера он видел мертвым и похолодевшим, приехал живой в Верделе, он был страшно поражен и тотчас же прибежал к нему. Но видя, до какой степени Беранже болен, Бертран ограничился тем, что выразил ему свою радость снова видеть его и поздравить с окончанием летаргии, которое случилось так вовремя. Зато он подробно расспросил маркизу и слуг. Не веря своим собственным ушам, он выслушал рассказ о невероятных событиях. Все свидетели единодушно утверждали, что труп, так неожиданно очутившийся в комнате маркиза, был ни чей иной, как Мушки. Бертран счел своим долгом известить об этом полицейского комиссара и следователя. Два доктора и он сам присоединились к следственной комиссии, которая решила немедленно же ехать на место, чтобы констатировать, что тело, очутившееся около кровати маркиза де Верделе, есть действительно тело Мушки.

Дорогой все только и говорили об этом неслыханном происшествии. Доктора насмехались над легковерием людей, которые на пороге двадцатого столетия верят во вмешательство дьявола. Полицейский комиссар, считавший себя очень умным, вторил им, хотя в душе чувствовал себя не очень хорошо. Что же касается Бертрана, то он был очень взволнован и смущен, так как то, что он услышал от Алисы, окончательно противоречило всем современным убеждениям, а между тем, в правдивости ее слов, а также в ее здравом уме он не мог сомневаться.

Вокруг виллы собралась целая толпа народа. Слух, что тело исчезнувшей женщины, которое тщетно повсюду искали, нашлось в комнате маркиза де Верделе, уже разнесся в окрестностях и привлек массу любопытных. Относительно же самого дела мнения расходились. Одни ни минуты не сомневались во вмешательстве дьявола, другие же предполагали простое убийство.

Когда подъехали чиновники, все крики и споры сразу смолкли. Толпа только еще плотней сдвинулась и наполнила сад и двор. Особенное скопление народа было у окон спальни маркиза. Но, к великой досаде всех любопытных, на всех окнах были опущены шторы.

В гостиной сидел священник и разговаривал с сестрой милосердия. Вокруг них толпились расстроенные и перепуганные слуги. Они рассказывали все, что видели и слышали, и решительно объявили, что никто не согласится служить в этом проклятом доме.

- Ну что, батюшка? Что вы скажете об этой истории? - спросил Бертран, пожимая руку старику-священнику.

- Я скажу только одно, что сатана принимает всякий вид, чтобы доказать, что он не есть плод фантазии глупых людей, - серьезно ответил священник.

Представители закона и науки многозначительно переглянулись, но сочли ниже своего достоинства спорить со старым глупцом, который болтает на свою любимую тему.

- Прежде, чем приступить к осмотру трупа, я желал бы знать кто из здесь присутствующих знал лично госпожу Лажуа д'Арсон? - спросил следователь.

- Я! Я каждый день видел ее в Во-галле, - объявил Жак, которого выставили как главного свидетеля.

- Я тоже видел ее на балу и отлично помню все подробности ее костюма, - прибавил Бертран.

- Вы ее узнаете?

- Конечно.

- В таком случае, не угодно ли вам дать свое показание и описать нам подробно как ее, так и ее костюм.

- Охотно сделаю это. Как кажется, вы опасаетесь, как бы мое воображение не приняло участия в показании, - сказал Бертран и громко расхохотался.

- Когда в дело вмешивается дьявол, мой дорогой господин Бертран, то все может случиться и ни за что нельзя отвечать, - с улыбкой ответил следователь.

Не обращая внимания на неодобрение священника и монахини, он сделал знак письмоводителю, чтобы тот записывал показания.

- Лажуа д'Арсон, по прозаванию Мушка, была высокая, стройная блондинка. В день бала она, к своему несчастью, была закостюмирована цыганкой. Я говорю: к несчастью, так как, по всей вероятности, этот костюм затронул пункт помешательства бедного Ренуара, который, как вам известно, признался, что убил ее. Она была одета испанской цыганкой. На ней была атласная юбка с золотыми пуговками, украшенная двумя воланами из черных кружев, черный бархатный корсаж и вокруг талии был обвязан полосатый шарф с золотой бахромой, по которому были вышиты каббалистические знаки. На голове был красный ток. Волосы были завиты и распущены. Теперь перехожу к драгоценностям. В ушах она носила серьги в виде двух больших золотых колец. Самая же характерная вещь, которая может доказать подлинность Мушки - это браслет, который она постоянно носила. Этот браслет был составлен из двойного ряда сердец. На цепочке висело еще одно сердце, втрое больше других. В этом сердце был вставлен портрет маркиза де Верделе, который, между нами будь сказано, был ее последним любовником.

- Я подтверждаю все, что сказал господин Бертран, - объявил Жак. - Госпожа Мушка всегда носила этот браслет. Я видел его на ней, когда она шла под руку с господином Ренуаром.

- Отлично! Ясность показания не оставляет желать ничего лучшего, - сказал следователь. - Теперь пойдемте в спальню. Сейчас мы увидим, подходят ли все эти приметы к трупу. Господа же доктора определят время ее смерти.

Как только открыли дверь, всех поразил отвратительный и удушливый запах разлагающегося трупа. Священник, сестра Бригитта и слуги остались в соседней комнате. Что же касается Бертрана и Жака, то они должны были войти в спальню вместе с представителями власти и докторами.