— Какое поразительное чувство испытываешь, сталкиваясь с этими темными, чуждыми Нам силами!

— Вовсе они не темные, — возразил Ал. — Я даже склонен думать, что разгадать их довольно просто, стоит лишь найти к ним ключик. Не то чтобы мы тогда поняли их и их технику, но смысл их поведения. Я, во всяком случае, считаю… — Он понизил голос, а потом умолк совсем.

— Ты хочешь сказать, что они подчиняются простым предписаниям — вроде классических законов для роботов? — Рене процитировал: — «Первое: Робот обязан защищать человека и устранять любую угрозу жизни и здоровью человека. Второе: Он обязан подчиняться человеку. Третье: Он обязан следить, чтобы не был поврежден сам. Четвертое: Он обязан при всех обстоятельствах вести себя так, чтобы окружающей его среде был нанесен наименьший ущерб».

— По правде говоря, я думал о другом, — ответил Ал. — Мне трудно выразить это словами. Я думаю, то, что мы видим, еще не все. Что за этим скрывается еще нечто не обнаруженное нами… — Было видно, как ему трудно оставить эту малоплодотворную тропу размышлений. — Но в любом случае законы должны работать. Я убежден, что автоматы, построенные давно, и те, что будут построены, должны подчиняться таким правилам. У того, кто в состоянии конструировать и строить такие машины, должно хватить разума позаботиться о том, чтобы они не причинили ему вреда. Но именно тут-то и возникает масса вопросов. Что происходит, когда вымирают существа, построившие роботов? Способны ли роботы произвольно менять свои программы? И еще, как выглядят основные законы поведения роботов? У обитателей этой планеты могла быть другая шкала ценностей, отличная от нашей. Например, они могли четвертый закон из нашей схемы поставить между первым и вторым.

— Вряд ли, — усомнился Рене, — ведь они, как мы видим, уничтожили всех животных.

— Допустим, — сказал Ал, не желая обсуждать этот вопрос. — Но ведь у них, в конце концов, могла существовать куда более сложная схема законов, нежели у нас. Но это, думается мне, отнюдь не решает вопроса, ибо в принципе при разработке роботов-автоматов и у них не могло быть другой цели, кроме той, чтобы автоматы защищали своих изобретателей, повиновались им, не разрушали себя и не допускали разрушений в окружающей среде. И тут я снова сталкиваюсь с проблемой: в какой степени мы сами отличаемся от разумных существ этой планеты? Или сформулируем иначе: относится ли механизм-робот к нам как к своим хозяевам? Есть и еще одна лежащая на поверхности возможность: не считает ли он нас тоже роботами, своими коллегами, так сказать?

Рене возбужденно прищелкнул пальцами.

— Действительно! Скорее всего так оно и есть!

— Вот-вот, — кивнул Ал. — Они провели над нами опыты. Но какими они обладают средствами, чтобы отличить живые существа от роботов? В том, что мы либо живые существа, либо роботы, они, очевидно, убедились — по нашей разумной реакции на их тесты. Но каков их конечный вывод? Здешнего языка мы не знаем. Приказывать им не можем. И главное, мы и внешне отличаемся от их хозяев!

— Мы не знаем их техники. А они — нашей. В этом суть проблемы, — добавил Рене. — Для них мы роботы, и как с таковыми они с нами и обращаются. Мы можем только радоваться, что они нас до сих пор не уничтожили! Как же нам вести себя впредь?

— Пока мы не применяем силы, опасаться нечего, но на дальнейшие успехи особенно рассчитывать не приходится. Их основная обязанность — защищать обитателей этой планеты, и они не перестанут ее выполнять, даже если хозяева их давно погибли. Задача эта для них, безусловно, важнее, чем не причинять вреда роботовидным существам. Вывод: как только мы приблизимся к раскрытию тайны, на их рассудительность и терпимость положиться будет нельзя.

— Ал, — спросил Рене, — ты продолжаешь стремиться к победе над Джеком?

Ал повернулся и испытующе взглянул ему в глаза. «Теперь он меня понял, — подумал он. — Наконец-то! Мне, до Джека нет никакого дела, и чихал я на то, выиграем мы или проиграем. Даже внешний вид здешних обитателей меня мало занимает. Я хочу узнать нечто другое… И никогда в жизни ни одна загадка так меня не мучила…»

Ал понизил голос, словно доверяя Рене тайну:

— Я хочу выяснить, что стало с теми, кто здесь жил. Вот и все. Ведь то же самое ждет и нас, землян.

Они помолчали несколько минут, наблюдая за заходящим светилом. Все, что казалось отсюда прозрачно ясным, скрывало за собой тайну. Друзья переглянулись. До них дошло, до каких невероятных размеров выросла их задача.

— Так как же нам вести себя впредь? — повторил свой вопрос Рене. — Есть ли у нас все же возможность идти дальше… хотя сейчас мы так беспомощны? Ты видишь ее?

— Возможность есть: отбросить в сторону все детское и глупое, эти спортивные правила и условия, которые хороши для других мест и целей, но не здесь. Мы в состоянии воспользоваться всеми имеющимися у нас средствами. Это будет многотрудным делом, ведь подобной задачи не ставилось ни перед кем в течение многих столетий. Мы считали, что таких невероятных задач больше нет, или просто проходили мимо них. Кстати говоря, — добавил Ал задумчиво, — это будет не только трудно, но и отнимет массу времени…

Он умолк. Увидев, с какой надеждой смотрит на него Рене, даже слегка растрогался. И сказал:

— Но возможен иной путь!

— Какой? — спросил Рене.

— Попытаться найти общий язык с автоматами.

— И тогда мы узнаем все… не доходя до крайностей, — прошептал Рене, заражаясь новой надеждой.

— Может быть…

Этими словами Ал и ограничился, но в них он вложил величайшую надежду своей жизни.

9

После ночи, когда все они видели тревожные сны, друзья проснулись, услышав, как Дон, поднявшийся бесшумно, выполз из палатки.

— Считаешь, он согласится с нашим планом?

Ал хорошенько потянулся.

— Постараюсь убедить…

— О чем вы там шепчетесь? — пробурчала Катя в полусне. — Сколько времени?

— Самое время вставать, — заметил Ал, покидая палатку вслед за Рене.

Немного времени спустя все они собрались под лестницей, у городской стены.

— Где ваше оружие? — спросил Дон.

— Ты опять намерен затеять стрельбу? — удивился Рене.

— А то как же? Думаешь, я сдался? Одного из них мы как будто убрали. Остаются двое. Надо, конечно, держать ухо востро. Мы разобьем вдребезги все «глаза» в окрестности и, пока автоматы не смогут за нами наблюдать, воспользуемся этим и сделаем свое дело. Кто против?

Рене незаметно толкнул Ала и начал:

— План хорош. Но мы вчера тоже пораскинули мозгами. И у нас другой план. Объясни им, Ал.

Ал изложил свой план. Дон слушал его, морща лоб, и вдруг прервал Ала, демонстративно зажав уши.

— Ну и странные же вами овладевают идеи, стоит только оставить вас без присмотра! — воскликнул он. — Желаете заняться техническими изысканиями? Теорией языков и философским планом? Зарубите себе на носу: ближе всего идти к цели по прямой! Я хочу — я добиваюсь! Вот мой девиз.

— И многого ты таким путем достиг? — полюбопытствовал Рене.

Дон заговорил с ними свысока, как ментор:

— Видите ли, мальчики, я не стану утверждать, будто вы без меня ничего не стоите. Но какую уйму времени вы потеряете! А Джек с Хейко тем временем окажутся на финише, и нам останется только кусать себе локти.

— Ах, Дон, — проговорил Ал огорченно, — да признай же ты, в конце концов, что здесь нужно прибегнуть К совершенно другим средствам. Посмотри повнимательнее на эту штуковину. — Он вытащил из-за пояса Дона пистолет и сунул ему под нос. — И с помощью таких игрушек ты вознамерился бороться против машин и автоматов, против разума, степень развития которого для тебя пока непостижима, против разума, создавшего совершеннейшую технику! — Он швырнул пистолет под ноги Дона, схватил его за плечи и повернул лицом к городу. — Посмотри на них, на эти огромные заводы и фабрики! Но этого еще ох как мало: видя это, ты еще ничего не видишь. Чересчур все это просто. Все это, правда, устроено иначе, чем у нас, по-другому построено и сконструировано, но меня просто пугает сходство с нашей системой. Пусть они стоят на той же ступени развития, что и наша собственная техника. Но у них, у здешних, пойми ты, все это давно пройденный этап! Они ушли далеко вперед. И, значит, где-то сокрыто нечто, появившееся много позже, нечто, относящееся к более высокой ступени развития! Где-то оно должно быть! И оно куда сложнее и могущественнее, чем ты в состоянии представить. Твои намерения и твои планы просто-напросто смехотворны.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: