это…

– И ты даже не подумала о том, что я тоже был бы счастлив тебя видеть живой? – прервал

меня Джош. – Если бы я знал, что это ты лежишь там, в больнице, думаешь, я бы не пришел? Я бы

не держал тебя за руку и не смотрел на тебя?

– Я не знала, кто это был, я даже не знала, кто я. А потом и он, и мама с папой сказали мне,

что я – Мэдди, и я им поверила.

– Они сказали мне, что ты умерла. Ты знала? Когда полиция нагрянула к нам домой, мы с

Алексом сразу же поехали в отделение скорой помощи. Мы проехали мимо машины Мэдди по

дороге туда. Она была все еще там, у дерева. Медсестра в приемной не позволила мне тебя увидеть.

Она сказала, что только родителям можно пройти в смотровую, а их пока не было. И я все думал о

тебе, о том, как тебе больно и одиноко.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Пожалуйста, не надо.

Никакое объяснение не могло бы что-то изменить, никакой гнев или чувство вины не могли

бы помочь справиться с тем, что я натворила.

– А знаешь ли ты, что делал Алекс? – Взгляд Джоша не отрывался от меня, вынуждая меня

признать, понять каждое произносимое им слово. – Он спокойно сел. Уселся в комнате ожидания и

стал ждать. Он не спорил с медсестрой, не пытался пробиться через охрану к Мэдди. Он остался там

и сидел на месте, будто застыл, замер. Ты знаешь, что делал я?

Я качнула головой. Я не смогла бы вымолвить и слова, даже если бы захотела.

– Наплевал на них: на охрану, на медсестер, на всех. Я пытался пробиться к тебе, пока кто-то

не остановил меня. Но я сумел увидеть вас обеих, обмотанных кучей всяких датчиков. Твои датчики

работали. А ее… молчали.

Я не помнила ничего из этого: ни приемного покоя, ни докторов, ни Джоша.

78

LOVEINBOOKS

– Вы лежали там обе, в одной комнате. Ваша одежда валялась кучей на полу. Я помнил

пальто, в котором ты была, и твою толстовку с логотипом школы дизайна, в которой ты приехала

забрать Мэдди. Я спросил медсестру, кто был одет в эти вещи, и она указала на Мэдди. И тогда я

подошел ближе. К ней. К человеку, которого я считал тобой.

Я кивнула. Я дала ей одежду в машине. Она промокла и замерзала, и тряслась, а я просто не

знала, что еще делать.

– Один из докторов попросил меня назвать имена, если я вас знаю. Он сказал, ты умерла

быстро, сразу же, как вы врезались в дерево. И что ты наверняка не страдала. Как будто от этого

могло стать легче.

Я понимала, о чем он. Все постоянно повторяли мне, что смерть сестры была быстрой. Но

это не помогало. Ни чуточки.

– Сначала я не поверил им. Я умолял попробовать снова что-то сделать. Но потом

парамедик, который помогал доставать тебя – то есть Мэдди, — из машины, подошел ко мне и

сказал, что они сделали бы все, что возможно, но ты уже была мертвой, когда они прибыли на место

аварии.

Он замолчал и вытер руками глаза. Не плакал, но веки набрякли, а надлом в голосе сказал,

что ему, как и мне, эти события совсем не хочется вспоминать.

– Знаешь, что я сделал, Элла? – Я покачала головой, и Джош продолжил: – Я остался там. Я

не захотел уходить. Сидел на полу рядом с тобой – рядом с телом Мэдди – до тех пор, пока не

приехали твои родители. Чтобы не оставлять тебя одну. Но даже после этого я бы не ушел.

– Мама и папа были так счастливы, что я очнулась, – вырвалось из меня. – Все были. И

Алекс. Я никогда не видела их такими, Джош, никогда не видела, чтобы они так боялись и

тревожились, и так радовались, увидев, что жива Мэдди.

– Ты разыгрываешь меня? Решила стать сестрой, потому что родители обрадовались тому,

что ты жива? Из-за того, что Алекс обрадовался? Я сидел там четыре часа, держа руку Мэдди, пока

он ждал в приемном покое. В приемном покое, Элла! Окруженный друзьями Мэдди. Я был там с

тобой… с ней. – Он зло махнул рукой. – Я был с тобой все это время, а не он.

— Но ты не видел моих родителей, – сказала я, вспоминая, как плакала мама, как постоянно

шептала, что не может потерять и Мэдди тоже. — Ты не видел Дженну и всех этих ребят в коридоре.

Ее друзей. Они были так рады, что она осталась жива. Я не смогла сказать им, что это ошибка, что

все их молитвы оказались напрасны. И к тому же… она этого заслуживала. Я убила ее, Джош. Убила

свою собственную сестру. Я убила ее, и должна отдать ей свою жизнь. Я так много ей должна.

Проклиная текущие из глаз слезы, я смахнула их рукой.

– Они любили только ее. Они молили только о ее спасении.

– Так вот что ты думаешь? – заговорил Джош, и я вздрогнула от ярости в его голосе.

Его тело дрожало, слезы, которые были готовы пролиться еще недавно, сменились чистым

ярким гневом.

– Ответь мне, Элла! Ты и правда думаешь, будто твои родители не любили… не любят тебя?

Будто наши друзья не сидели бы в коридоре день за днем, ожидая, когда ты придешь в себя? Что

если бы была возможность выбрать кому жить, а кому умереть в той аварии, то все бы выбрали

Мэдди, а не тебя?

Я кивнула. А что еще я должна была думать?

Джош поднялся и ударил кулаком в стену. Потом засмеялся, и этот отрывистый смех

развернул мои чувства на сто восемьдесят градусов. Теперь я не чувствовала вину и растерянность.

Теперь я была зла, как и он.

– Ну, и что тут смешного?

– Ты смешная. – Веселье утихло, и возмущение снова вернулось на лицо. – Твою маму

пришлось накачать успокоительным, когда ей сказали, что ты умерла. Вот почему рядом с тобой

сидел Алекс. Не потому что он любил Мэдди или хотел быть с ней, нет. Твой папа попросил его,

сказал, чтобы Алекс посидел с тобой рядом, пока он не придет. Твоему папе нужно было помочь

твоей маме справиться с истерикой.

– Это неправда, – сказала я. Не могло это быть правдой.

Мама обожала Мэдди. Она ходила на все хоккейные матчи, где играла Мэдди.

Фотографиями Мэдди был заставлен комод. Мама даже смирилась с диетой Мэдди и покупала всю

ту якобы здоровую пищу, которую та хотела есть.

79

LOVEINBOOKS

– И откуда же ты знаешь? Ты не знала, что происходила, Элла. Ты была в коме два дня.

Взгляни на свою мать. Разве она счастлива оттого, что живой осталась Мэдди? Тебе кажется, что

если бы она могла выбирать, то выбрала бы ее? Если ты и правда в это веришь, то ты идиотка.

– Она делала для Мэдди все, все! – закричала я.

– Потому что ты не позволяла ничего сделать для тебя, Элла.

Я вздрогнула от его слов. Я не могла в это поверить. Мои родители, ребята в школе, Алекс –

да все любили Мэдди больше, чем меня.

– Этим летом твои родители хотели сделать семейный снимок на пляже. Что тогда

произошло, помнишь?

Я помнила. Мама взяла тогда с нами и Джоша, чтобы он нас сфотографировал. Но я была так

зла из-за папы – он не отпустил меня с Джошем на машине в Саванну посмотреть дизайнерские

школы, — и я сказала, что не хочу быть на этом семейном фото. Мама тут же перестала со мной

спорить и подала мне камеру. Я сделала снимок, и вот, теперь у нас на каминной доске стояло фото

родителей и Мэдди без меня.

– А как насчет той выставки искусств в школе прошлой весной? Той, где выставлялся твой

скетч для национальной программы? Почему твоей мамы не было на выставке? Почему никто из

родителей не пришел?

Я покачала головой вместо ответа. Они не пришли, потому что даже не знали об этом.

– Ты хотя бы сказала им, что победила?

– Да.

Они узнали о победе две недели спустя, когда приз и стипендия пришли по почте.

Мама заплакала и сказала, что не понимает, почему я не рассказала им о выставке, и что я не

должна скрывать от них свои увлечения, мне нужно гордиться ими. Папа просто ходил кругами и