— Диково озеро оно прозывается, — тоже шёпотом проговорил, оглядываясь кругом, Алексей. — Вода в нем, как сажа. На нём весной и по осеням лебеди живут.

Подавшись ещё немного вперёд, передохнули. Солнце стояло ещё низко и не успело высушить росы, — было, вероятно, часов восемь. Отдыхали недолго: не сиделось от нетерпенья. Съели по большому ломтю хлеба с солью, выхлебали наскоро ложками котелок с чаем и поднялись.

— Айда, братцы! — сказал Степан. — Господи, благослови!

Первой задачей было найти место, где могла стоять изба атамана Савелия.

— Я, ребята, здесь уже раз с пять был, — взволнованно говорил Степан, ведя товарищей по берегу. — Всё исходил. Как на планте сказано, всё так и есть. Перво-наперво: была у них изба и, стало быть, немалая. Потом погреб. Потом, может, хлев. Потом ещё какая ни на есть постройка. Одним словом, усадьба. Скажем, было всё в лесу. Так ведь где изба-то и двор-то были, там лесу быть не должно. Стало быть, думаю, должна быть в лесу большая прогалина. Сколько этому лет было? Ну, 70, 80, ну, всё 100. Так ведь кругом там лес старый был, да земля убита была, да изба ещё после них, поди, сколько лет стояла. Не должно это место совсем зарасти. Должно оно ещё быть видно. Подумал так, обошёл озеро и гляди: есть такая полянка. Так, словно по писаному, всё и вышло.

Перелезая через огромные, седые от мха, колоды, дошли действительно до поляны. Лес редел, деревья становились тоньше и моложе, наконец шла мелкая поросль, а в середине было порожнее место, сплошь поросшее высоким, густым папоротником.

— Ну? — с торжеством спрашивал Колоколец. — Правду я говорил, или нет? Вот, робя, здесь у них и изба стояла. Обойдёте кругом всё озеро, другого такого места нигде нету. Везде рамень густейшая. А здесь жильё было.

— Правильно, — сказал Макар, осматриваясь кругом. — Здесь, надо быть, народ жил. А ну-ка, где же тут изба стояла?

Пригнувшись к земле, все трое начали кругами ходить по полянке, внимательно глядя себе под ноги. Может быть, с полчаса они кружили так, залезая в молодую поросль и раздвигая кусты папоротника, как вдруг Макар саженях в десяти от крутого ската в озеро, зайдя в густую чащу молодых ёлок, ткнулся лаптем обо что-то твёрдое. Нагнувшись, он вытащил из земли почерневший кусок старого кирпича. Ему сразу ударило в голову, и среди закружившихся мыслей огненным столбом вспыхнуло:

«Есть! Стало быть, не брехня!..»

— Братцы! — крикнул он сорвавшимся голосом. — Айда-те сюда! Что-то есть!..

Когда ёлки были срублены и место расчищено, на земле оказалось много обломков рассыпавшихся, проросших травой кирпичей, а дальше, кругом, немало древней трухи от бревенчатых стен.

— А что? — кричал Степан. — Не говорил я? Братцы! Погреб тут должен быть! Тут же поблизости где-нибудь! Ребятушки!..

Он кинулся к своей котомке, вынул из неё заветную бумагу, поцеловал её от восторга и, осторожно развернув, начал читать:

— «А от избы шагов сорок есть погреб дубовый. В том погребу два винных перереза серебра, ларь меди, котёл крестовых полтинников, два сундука золота». Два сундука, ребятушки!..

— От избы, говоришь, сорок шагов? — крикнул Макар. — Это мы сейчас разыщем. Валяй, братцы, — меряй каждый в свою сторону по сорок шагов!

Они отошли каждый на сорок шагов и начали обходить кругом того места, где стояла изба. Приходилось попадать то в густой папоротник, то в мелкий ельник, то в самую чащу леса. По нескольку раз обошли вокруг избы, то суживая, то расширяя круги, разглядывая каждый кустик, пробуя ногами землю, и на этот раз подал голос молчаливый лесник Алексей.

— Э-гой! — крикнул он. — Ну-ка-те сюда!

Он стоял в чаще молодняка, пышно разросшегося на опушке старых деревьев, и бил лопатой по куче хвороста, лежащей на земле.

— Тут, надо-быть, что-то есть. Нога проваливается, и лопата уходит, — говорил он спокойно. — Опять же и ящериц сила.

Не говоря ни слова, заработали топорами, расчистили место и увидели: под грудой хвороста и валежника, из-под которого то и дело шныряли зеленые ящерицы, было какое-то углубление вроде краёв большой ямы. Стали копать в нескольких местах землю, и железные лопаты зазвенели о твёрдое. Макар стал рубить топором и выворотил из земли чёрный кусок.

— Дуб! — тихо сказал он, показывая его товарищам, и все взглянули друг на друга сумасшедшими глазами.

— Дуб! — повторил громче Макар, и Степан, сдёрнув с головы картуз, с размаху ударил им о землю:

— Братцы! Милые вы мои!.. — и кинулся разбрасывать наваленный на яму хворост.

— Нет, стой, ребята, погоди! — решительно сказал Макар. — Сперва отдохнём. Теперь уже около полдень есть. Вот закусим, попьём чайку, и тогда уже сразу и за работу.

Разложили на берегу костёр, и быстрый Степан, схватив котелок, побежал к озеру, чтобы зачерпнуть воды. Но берег спускался так круто, что добраться до воды было невозможно. Выискивая более пологое место, он пробирался вдоль по озеру и, заметив обрушившееся дерево, направился было к нему, но едва не скатился вниз. Ругнув торопливо озеро, он начал внимательно оглядываться кругом и шагах в десяти дальше увидел овражек, полого спускавшийся к самой воде. И не успел сделать несколько шагов, как у него вырвался изумлённый крик:

— Макар! Алёха! Сюда! Скорее сюда!..

И прибежавшие товарищи нашли его в странном виде: лёжа на животе у самого края озера, Степан внимательно смотрел вниз, в чёрную воду.

— Ступеньки!.. — говорил он, не поднимаясь. — Всё, как по писаному. Вот они, ступеньки!

Посреди овражка, так на сажень или на полторы от озера, явственно выделялись углубления вроде ступенек. Их было четыре или пять на спуске, и ещё одну Степан видел под водой. На ней можно было различить пару широких досок.

— Всё как есть… — шептал Степан. — Тут разбойнички по воду ходили и тут же и золото своё схоронили.

С трудом оторвали Степана от ступенек и пошли пить чай. Говорить не могли. Казалось так, что всё, что было прежде — и Кузьмино и вся жизнь — провалилось, исчезло и потухло, впереди же вместо этого восходило громадное новое солнце. Молча ели хлеб, хлебали ложками чай и поглядывали на озеро.

А оно лежало мрачное и жуткое, точно узкая щель между высоких деревьев, и вода в нём, хотя и светило ярко солнце, была зловеще черна.

Передохнув, набросились на работу. Крыша погреба, обрушившись вниз, завалила яму, и сверху разрослась по ней густейшая поросль. Пришлось сначала вырубить её, скопать лопатами землю и потом только через силу вытаскивать тяжёлые, окаменевшие брусья и бревна. Работали молча, обливаясь потом, и само собой вышло так, что распоряжался всем Макар. Он коротко, вполголоса говорил, что нужно делать, и его слушались. Когда, измучившись, передыхали немножко, тогда с удивлением, но тоже молча, смотрели друг на друга: каждому казалось, что рядом с ним не знакомые с детства мужики с одной деревни, а совсем чужие люди. Такие у всех были бледные лица и блестящие глаза. Это делало золото. Чувствовалось, как оно позванивает, переливаясь грудами, тут же, сейчас, всего на два — на три аршина под землёй.

Выволокли бревна, раскопали погреб, очистили с боков дубовые стены. Передохнув, снова принялись за работу. Яма погреба была сажени две в длину, сажени полторы в ширину и, должно быть, не меньше сажени в глубину. Большой был погреб. Все трое стояли на дне и расчищали лопатами боковой настил, отчасти выкидывая землю наверх, отчасти сгребая её в одну кучу.

Когда очистили стены с одного бока и принялись скапывать землю с другой стороны, лопата Макара звякнула обо что-то. Мигом, в три секунды, раскидали всё и увидели чёрную вещь. Что-то вроде котелка с дужкой, обросшего со всех сторон чёрной накипью.

— Здесь! здесь! Братцы!.. — захлебнулся Степан. — Медная пудовина мерять деньги!..

Кинулись рыть тут же, где лежал котелок, но не нашли ничего. Стали рыть рядом, потом немного дальше — тоже ничего не оказалось. Решили тогда вынуть из погреба всю землю. Лесник Алексей вылез и стал на краю, Макар и Степан сгребали землю в зипун и подавали её наверх. Работали часа полтора. Расчистили с одной стороны окончательно, откопали дубовые стены, нашли обломки лестницы, в одном углу наткнулись на две старых кадки, в которых что-то было, может быть, капуста, а может быть, огурцы. Больше не хватило сил. Да и внизу было уже совсем темно, ничего нельзя было рассмотреть.