Друзья направились к заводоуправлению.

Виталий с пристальным интересом поглядывал по сторонам. Здесь работал Женька Лучинин! Здесь он совсем недавно ещё ходил, разговаривал с людьми, волновался, спорил, распоряжался, что-то придумывал, мудрил. Невероятно! Но все материалы следствия говорят о самоубийстве. Все! Хотя кое-какие неувязочки и недоработочки все-таки есть. Что ж, увяжем и доработаем. А там поглядим. «Ещё поглядим», — зло повторил про себя Виталий.

В это время из заводоуправления вышел какой-то человек в расстёгнутом тёмном пиджаке и белой рубашке с галстуком. Он на минуту задержался у двери и, щурясь от солнца, всмотрелся в идущих по двору людей, потом двинулся им навстречу.

Это был невысокий, уже начавший полнеть человек лет тридцати, с шапкой вьющихся светлых волос, сейчас разметавшихся от ветра. Открытое, чем-то неуловимое симпатичное лицо его, розовое от загара, было озабочено.

Подойдя, он протянул руку и быстро сказал:

– Ревенко. А я вас увидел в окно и сразу узнал. Вернее, догадался. — Он вздохнул и добавил: — Тяжёлое дело. Тяжёлая утрата.

По скрипучей, обшарпанной лестнице они поднялись на второй этаж и, пройдя приёмную, где сидела хмурая девушка-секретарь, вошли в кабинет, на двери которого была прикреплена дощечка с надписью: «Гл. инженер». Напротив, на другой двери, Виталий заметил надпись: «Директор». И ещё он заметил внимательные, насторожённые взгляды, которыми их проводили девушка-секретарь и трое находившихся в приёмной людей. Этих троих Виталий тоже успел рассмотреть. Высокая, темноволосая молодая женщина с большими, выразительными глазами на смуглом лице, в сером костюме с красной полоской по краю отложного воротничка, худой, лысоватый, с небольшой тёмной бородкой человек лет пятидесяти, в очках и галстуке, нервно теребивший в руках кожаную папку на «молнии», и лобастый, угрюмый парень в красной футболке и мятых брюках. «Красивая какая», — подумал Виталий о женщине.

Они зашли в кабинет. Ревенко плотно прикрыл дверь и приглашающим жестом указал на два стула перед письменным столом.

– Присаживайтесь, товарищи. И уж извините, что попрошу ваши удостоверения. Для порядка.

– Правильно, — коротко одобрил Игорь.

Ревенко внимательно посмотрел их удостоверения, затем обошёл письменный стол, сел в кресло и, осторожно прихлопнув ладонями, сказал:

– Итак, я к вашим услугам.

Друзья переглянулись и с молчаливого согласия Игоря Виталий попросил:

– Расскажите нам, как все это случилось. С чего началось. С ревизии?

Ревенко вздохнул и, не отрывая локтей от стола, развёл руками, затем нервно их потёр.

– Прямо скажу, ревизия была неприятная. И выводы тоже, мягко говоря, неприятные.

– А кто был председателем комиссии? — спросил Виталий, доставая из кармана трубку.

– Лучше не спрашивайте, — махнул рукой Ревенко. — Гроза наша. Референт замминистра, некто Кобец Николай Гаврилович.

– Так. Ну и что же они записали в акте?

– Записали следующее. Только заранее предупреждаю: с некоторыми их выводами я не согласен. А кое-что следовало мне в вину поставить, как главному инженеру, а не Евгению Петровичу. Я даже своё мнение написал, — он достал из ящика два сколотых листка и протянул Виталию.

Тот машинально сложил их и спрятал.

– Но во всем был обвинён он один, — продолжал Ревенко.

Полное лицо его словно отвердело, глаза сердито сузились.

– Так вот, начну по порядку, — продолжал Ревенко и провёл рукой по лбу. — Первое обвинение — это всякие хозяйственные нарушения и якобы незаконные сделки. Но сделок не было! Сделка, как я понимаю, предполагает корысть. А нарушения действительно были. Вынужденные. Ну, например. Нам до зарезу нужны были пилорама, маятниковая пила, фуговальный и строгальный станки. Без них завод не мог работать! Нам всюду в них отказали — и тресте, и в главке. Тогда Евгений Петрович лично договорился с соседним заводом и железнодорожными мастерскими. И они дали нам все это во временное пользование. Причём без всякой арендной платы. А мы им за это изготовили из их же сырья партию электродов высокого качества. И они оплатили их через банк. Нарушение это? По существующим порядкам — нарушение. Есть тут корысть — моя или Евгения Петровича? Нет, нет и нет! Но это, к сожалению, не самое главное обвинение. — Ревенко снова вздохнул и, похлопав себя по карманам пиджака, обратился к Откаленко: — Разрешите, я у вас закурю. Обычно-то я не курю… — он взял у Игоря сигарету и прикурил от его зажигалки.

– Что же главное? — нетерпеливо спросил Виталий.

– А главное — это изобретение самого Евгения Петровича и то, как он его использовал. Тут уж, возможно, корысть и была. Но тоже не поручусь. Дело, честно говоря, тёмное. Даже, я бы сказал, какое-то детективное, что ли.

Ревенко, хмурясь, сделал паузу, раскуривая сигарету.

Друзья молча ждали.

– Изобретение заключалось, — приступил наконец к рассказу Ревенко, — в новом способе изготовления стержней электродов. В результате они получались очень высокого качества. Я не буду углубляться в детали. Но были изменены вся технологическая цепочка, все режимы, часть оборудования. Правда, некоторые утверждали, что способ этот не нов и где-то уже описан. Но я не проверял, не знаю. Да и главное не в этом. Главное в том, что перестроили мы производство под руководством Евгения Петровича, и электроды пошли отличные. Это факт. Причём технического отдела у нас тогда не было. Вообще, у нас тогда ничего не было. Одно название — завод, а были мастерские, и то чуть не кустарные. Это уж с приходом Евгения Петровича появились склады, упаковочное и дозировочное отделения, паровое отопление и все другое. Словом, появился какой-никакой, а завод. Ну так вот. Значит, технического отдела, как я сказал, тоже не было, и все чертежи нового производства хранились в столе у Евгения Петровича. Это важная деталь. Вам пока все понятно?

– Да, да. Продолжайте, пожалуйста, — заинтересованно откликнулся Виталий.

– Хорошо, И вот узнали о нашем новшестве на Барановском комбинате, за тысячу километров от Окладинска. Главным инженером, кстати, там работает старый, опытный специалист Мацулевич Григорий Осипович. Так вот, этот комбинат предложил Евгению Петровичу изготовить для них проект нового электродного цеха по его способу. Евгений Петрович согласился, заключил, как автор проекта, договор и, создав бригаду, выполнил его. А потом помог построить и наладить этот цех.