Но Квиллер разрешил эту проблему, переехав в старое помещение для слуг над гаражом и предоставив роскошные апартаменты главного корпуса своей экономке. Айрис Кобб, прежде занимавшаяся оценкой антиквариата в Центре, сейчас была и его домоправительницей, и архивариусом, и хранительницей шедевров особняка, который, безусловно, в скором времени станет музеем. Ещё она была поваром-подвижником – этакая коренастая женщина в причудливой розовой хламиде. Овдовевшая миссис Кобб пекла бесконечные кексы и торты, с помощью которых хотела понравиться особам противоположного пола, и смотрела на мужчин с обожанием сквозь толстые линзы своих очков.

К возвращению Квиллера с похорон миссис Кобб приготовила тушёных устриц.

– Я стояла у окна и видела все машины, – сказала она. – Процессия растянулась, наверное, на полмили.

– Самая длинная за всю историю Пикакса, – уточнил Квиллер. – Это похороны не только человека, они могут превратиться в похороны столетней газеты.

– Вы видели вдову? Должно быть, она ужасно переживает.

Миссис Кобб, имея горький опыт, с большим сочувствием относилась к каждой женщине, потерявшей мужа.

– С ней были трое взрослых детей мистера Гудвинтера и какая-то старушка, возможно бабушка Джуниора, Гейдж. Такая маленькая, но важная, как бригадный генерал… Кто-нибудь звонил, миссис Кобб?

– Нет, только помощник официанта из «Старой мельницы» привёз немного колбасок из свиного ливера. Это новый рецепт, и шеф-повар хотел бы узнать ваше мнение. Я положила их в холодильник.

Квиллер презрительно заметил:

– Я выдам этому клоуну своё мнение – не постесняюсь! Я не притронулся бы к этим колбаскам, даже если бы он мне заплатил!

– О, это еда не для людей, мистер К.! Она для котов. Шеф-повар проводит эксперименты с рядом замороженных и нетрадиционных обедов для домашних любимцев.

– Отлично, достаньте парочку из холодильника и дайте их балованному отродью на ужин. Кстати, вы не видели: книги в библиотеке на полу не валялись? Коко взял моду сбрасывать их с полки, но я не одобряю это новое его хобби.

– Нет, я ничего такого не заметила.

– Особенно его привлекают маленькие томики Шекспира в кожаных переплетах. Вчера я нашел на полу «Гамлета» .

За толстыми стеклами очков миссис Кобб запрыгали озорные искорки.

– Вы думаете, он знает, что у меня в холодильнике лежит запечённый окорок?

– У него свои способы общаться с людьми, миссис Кобб, – сказал Квиллер. – Какой сегодня день? Понедельник? Полагаю, вы собираетесь вечером уйти. Я сам покормлю котов.

Лицо экономки просияло.

– Герб Флагшток пригласил меня на обед. Говорит, будет что-то особенное. Надеюсь, мы пойдем в «Старую мельницу». Там прекрасно кормят с тех пор, как взяли нового шеф-повара.

Квиллер усмехнулся в усы – верный признак неодобрения.

– Не в первый раз этот скряга приглашает вас на обед! Сдаётся мне, вы просто ходите к Флагштоку домой и готовите ему еду.

– Но мне это нравится! – заявила миссис Кобб, сверкнув глазами.

Флагшток продавал подержанные машины и имел репутацию склочного, неприятного человека, но она находила его привлекательным. Он собирал жиденькие волосы в короткий хвостик, и на предплечье у него были вытатуированы красные чёртики. Он часто пренебрегал бритьём, но ей нравились грубые мужчины. Квиллер вспомнил, что последний муж миссис Кобб был грубияном и задирой, а она страстно любила его. С тех пор как экономка стала встречаться с Флагштоком, её круглое веселое лицо просто светилось от счастья.

– Если вы пригласите кого-нибудь на обед, – наставляла миссис Кобб, – то нарежьте запеченный окорок, а я сделаю имбирно-грушевый салат, как вы любите, и поставлю в духовку вкусную картофельную запеканку с овощами. Вам останется только вытащить её оттуда, когда позвонят в дверь. – Ей была известна беспомощность Квиллера на кухне.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – сказал он. – Я мог бы пригласить миссис Дункан.

– Это будет чудесно! – В лице экономки появилось что-то заговорщицкое, словно она предвкушала роман. – Я накрою инкрустированный столик в библиотеке вышитой скатертью, поставлю приборы на двоих, зажгу свечи… Ах как чудесно! Мистер О'Делл разожжёт в камине яблоневые поленья. Они так замечательно пахнут!

– Не соблазняйте так откровенно, – вздохнул Квиллер. – Леди должна вести себя прилично.

– Она очень милая особа, мистер К., и как раз в подходящем для вас возрасте, если позволите. У неё множество достоинств, и она прекрасный библиотекарь.

– Это уже совсем другая тема, – сказал он. – В библиотеках сейчас мало книг… всё больше аудио-видеозалы… вечеринки с шампанским… разные знаменитости… После ланча Квиллер прошёл по Пикакской площади до городской библиотеки, похожей на древнегреческий храм. Её построил основатель «Пустячка» Эфраим Гудвинтер в начале века, и его портрет висел в вестибюле среди новых полотен. На холсте был виден плохо загрунтованный разрез.

Толпа школьников ещё не хлынула в библиотеку с домашними заданиями, и сразу четверо молодых клерков услужливо бросились навстречу Квиллеру, -миссис Дункан всегда внимательно относилась к этому мужчине с пышными усами и печальными глазами. Более того, он являлся опекуном библиотеки и самым богатым человеком в городе.

Квиллер задал клеркам простой вопрос, и те бросились врассыпную: один – к картотеке, другой – к полке с книгами об истории здешних мест, а двое оставшихся – к компьютеру. Но они так и не смогли найти ответ. Квиллер поблагодарил их и направился в кабинет директора.

В своей короткой куртке и шапке-ушанке он взбежал через три ступеньки на галерею, окрыленный приятными мыслями. Полли Дункан была очаровательной и даже загадочной женщиной, Её голос казался Квиллеру невероятно приятным, успокаивающим и одновременно возбуждающим.

Она выглянула из-за конторки и одарила его мягкой, но деловитой улыбкой.

– Какой приятный сюрприз, Квилл! Какое такое срочное дело привело вас сюда?

– Я пришёл главным образом для того, чтобы услышать ваш изумительный голос. – А затем он процитировал свои любимые строки из Шекспира: – Ах, у неё был нежный голосок, что так прекрасно в женщине1

– Это из «Короля Лира», акт пятый, сцена третья, – вспомнила она.

– Полли, у вас потрясающая память. Как странно всё! Не знаю, что подумать .

– Это реплика Гермии во второй сцене третьего акта «Сна в летнюю ночь »… Не смотрите так удивленно, Квилл. Я же говорила вам, мой отец был шекспироведом. Мы, дети, знали все пьесы так, как наши сверстники знали таблицу умножения… Вы были на похоронах?

– Да, я наблюдал из скверика, и мне в голову пришла мысль, что никто почему-то не написал историю «Пустячка». Может, мне попробовать. Большая это работа?

– Дайте подумать. Начинать надо с Гудвинтеров, порывшись в нашей генеалогической коллекции.

– А газета? У вас хранятся экземпляры всех номеров?

– Нет. Только за последние двадцать лет. Более ранние номера уничтожены мышами, взрывами паровых труб и неаккуратными читателями. Но я уверена: в офисе «Пустячка» есть полная подборка.

– У кого бы я мог это узнать? Есть кто-нибудь, кто помнит, что было шестьдесят – семьдесят пять лет тому назад?

– Вы должны справиться в клубе «Старая гвардия». Всем завсегдатаям далеко за восемьдесят. Президент – Эвфония Гейдж.

– Эта та женщина, которая водит «мерседес» и беспрерывно гудит в рожок?

– Ёмкое описание! Мистер Гудвинтер был её зятем. Поскольку у неё репутация человека прямого и бесцеремонного, она может выдать вам отборную информацию.

– Полли, вы просто клад! Между прочим, не могли бы вы со мной поужинать сегодня? Миссис Кобб готовит трапезу, но она слишком хороша для одинокого бакалавра. Надеюсь, вы согласитесь разделить её со мной.

– С удовольствием! Правда, я не смогу остаться надолго, но, думаю, время почитать вслух у нас будет. У вас удивительный голос, Квилл.