- Веселуха - это такой белесый, мордатый, - уточнила Катя Руннова. Физик. Да, ничего, - объективно согласилась она. - Прогрессивный. Я на него давно смотрю... Он мне тоже нравится.

- Средний класс, - с придыханием сказал редактор.

Надо сказать, что средний класс был для журнала "Специалист" не просто целевой аудиторией, но объектом поклонения. Редактор так и видел их: молодых, прогрессивных, успешных, облитых рассветным сиянием, с кружкой хорошего кофе и "Специалистом" в руке. На изучение их привычек, нравов и потребительских предпочтений уходила половина бюджета "Специалиста".

- Ходят слухи, - поведал редактор, поворачивая бульдожью шею к Кате, что Веселуха отправил свою жену за измену в Средние века, а любовника - в блокаду.

- Он ведь ученый, зачем он бизнесом занялся? - пожала плечами Катя Руннова. - Сидел бы. Съест его теперь Пиратов.

Поглощение для них было делом свершившимся, слишком хорошо они знали нравы бизнес-сообщества. Агрессивная неожиданная атака, когда противнику не дают опомниться, поддержка властей, - несчастную жертву валяют по полу за косичку, и хорошо еще, если не заводят уголовное дело.

Сквозь голые деревья лился свет сквозной, яблоки с крепким стуком падали с ветвей, птицы кричали, в последний раз перед зимой глядя круглыми глазами на Родину. Журналисты толпой, как стервятники, слетелись к заводу и ждали исхода. Паша Ненашев вошел в кабинет к Веселухе и доложил:

- Уже семнадцать процентов.

Веселуха взял душераздирающий септаккорд си-ре-фа-ля-бемоль, разрешил его в спокойный ре-мажор и посмотрел на Пашу. Воздух вокруг директора сиял.

- Ну, как знаете, - сделал морду Паша и выбежал к людям.

Топая, как белый охотник, подскакал к Паше Петя Варвар, выпучил пронырливые глаза и таинственно зашептал:

- Тыща баксов, и я изображу вас невинной жертвой.

- Погоди хоронить, пацан, - предостерег Паша.

- Торгуетесь, что ли? - обиделся Петя Варвар. - Смотрите, напишу, что вы не менеджер!

- Не пиши пока ничего, - дружески посоветовал ему Паша. - И не мечись, как какашка в проруби, если хочешь стать опытным журналистом.

- Да ведь все ясно! - завопил Петя, размахивая шевелюрой. - Вопрос в сумме!

Паша мотнул головой. На крыше Рябинин и Денежкина держали за локти рабочего и не давали ему пилить, а тот махал пилой:

- Двадцать пять процентов!

Обстановка накалялась, толпа росла. Журналисты и представители общественности дрожали, курили и кусали сухие травинки.

- Посмотрите, какая там толпа, - сказал Паша.

Веселуха сидел спокойный и расслабленный и ел оливки.

- Херово, - продолжил Паша. - Вас это не тревожит?

Он верил в шефа, но помнил, как тот себя вел, когда Лукин попытался взять власть в свои руки. Веселуха исполнил на гитаре начало арии князя Галицкого "Только б мне дождаться чести на Путивле князем сести" - это была ирония в адрес Пиратова.

- Не ждите до последнего момента, - попросил Паша Ненашев.

Самый кайф именно в том, чтобы дождаться последнего момента, все российские государи управляли именно так, - как Паша этого не понимает?

В журнале "Специалист" было тихо, только со двора поддувало в окно холодным ветром.

- Тридцать процентов, - вздохнул редактор и опрокинулся на спинку стула.

Брюхо податливо заколыхалось; Катя Руннова, которая очень не любила, когда ее отрывают от работы, раздраженно сказала:

- Вы будете каждый процент объявлять? Что вам дался этот Веселуха?

- А что ты так раздражена, милочка, - пригляделся к ней редактор. - Мне кажется, ты заочно в него влюбилась.

Катя Руннова покраснела.

В этот момент вошел фотограф Эннушкин. В его архиве были угольные горы, рельсы, алюминиевые ложки, яйца с печатями, все настоящие, прошлые и будущие менеджеры Севера и Запада, а вот Веселухи до поры не было. Сегодня утром обстоятельный Эннушкин исправил это досадное недоразумение: явился к Веселухе и щелкнул его в разных позах. Веселуха лениво покручивался, приподнимался и присаживался, как будто с него снимали мерку для гроба.

- Вот это мужик! - восхищенно объявил Эннушкин, входя к редактору и вытирая руки о штаны. - Обычно директора ломаются, как красны девицы, а получается все равно обезьяна. А Веселуху с какой стороны ни фотографируй, получается представительно.

- А прибор вы засняли? - заинтересовался редактор.

- А что за прибор-то хоть, - выглянула из-за компьютера Катя Руннова.

- Сиди, пиши, - ехидно пожелал редактор.

Пузо его смеялось из-под расстегнутой снизу рубахи.

- Прибор заснял. Там же и проявил, на их приборе, - сказал Эннушкин. Их прибор, как известно, все умеет. Причем он самообучаемый, вот в чем Веселухина главная заслуга. До сих пор что в машину вложишь, то и будет, а чего не вложишь, того не будет. Но фантазия-то у нас ограниченная, взгляд узкий, и вообще, мы думаем очень плохо. У нас есть какие-то потребности, но мы даже не всегда сами догадываемся, какие.

- Это тебе Веселуха рассказал? - прыснула Катя Руннова, багровея.

Ей ужасно хотелось поглядеть на Веселуху хоть одним глазком, но она была женщина взрослая и ужасно язвительная, и не признавалась в своем желании даже себе.

- Нет, - ответил Эннушкин, - это мне рассказывал его зам по производству, Веселуха вообще сейчас не разговаривает человеческим языком.

- А как это мы не догадываемся, какие у нас потребности? - удивился редактор и поджал пухлые ножки под столом.

- Да так. Помните, у Ильфа и Петрова мужик ходит по квартире, жрет все подряд и приговаривает: "Меня ужасно обложили налогом". Или девчонки влюбляются в киногероев. Или некоторые компьютерными играми увлекаются до одури. Это они свои реальные потребности сублимируют... или, черт, как там. Так вот, - заключил Эннушкин, торжествуя, - приборчик-то умнее нас, и он нас больше любит, чем мы себя. От него эта любовь прямо-таки исходит. И вот, он сам догадывается, чего нам нужно, и это - выполняет! А так как потребности безграничны...

Редактор восхищенно откусил от булочки, а Катя Руннова положила ногу на ногу и сказала:

- Бред.

- Нет, не бред, дорогая вы моя! - Эннушкин раскинул руки и приблизился к ее компьютеру. - Напротив! Этот прибор сам ищет эксперименты в подтверждение своих свойств. Нам бы и в голову не пришло их поставить!

- Уму непостижимо, - пробормотал толстый редактор и протер очки.

- Если ваш Веселуха такой молодец, - ужасно иронически проговорила Катя Руннова, - то почему Пиратов его лопает так, что за ушами трещит?

Она стрельнула глазами в Эннушкина, в толстопузого редактора и углубилась в компьютер. Сердце ее билось часто-часто.

А захватчик Пиратов в этот момент методично ходил по кабинету, - теплый воздух из электронагревателей обдувал его со всех сторон, как ветра мыса Горн.

- Тридцать пять процентов, скоро ватерлиния, - пошутил он. - Титаник тонет. А что Веселуха, он уже дал интервью журналистам?

- Не дал, - ответил заместитель, он же племянник. - Только дал себя сфотографировать. Сидит у себя в кабинете; по слухам, ест маслины.

- Рябчиков жуй, - Пиратов сложил губы в трубочку и покрутил хвостом. А... что этот Ненашев там бегает туда-сюда?

- Неймется, - объяснил заместитель.

Им было видно в бинокль, как за Невой тонул завод Веселухи. По крыше бегали представители сторон, обвиняя друг друга. Госпожа Денежкина применяла всякие цыганские хитрости - прятала пилу, которой рабочие пытались распилить завод, путала проценты - но доля все равно неумолимо росла. Однако росла не только доля: время тоже не стояло. Легкие тени удлинялись; по двору среди толпы взметались сухие скрюченные листья, пыльные и ломкие. А Веселуха в прохладном кабинете и в ус не дул: ел себе маслины, а косточки выкладывал перед собой на стол.

- Сорок процентов.

Рябины красной много на ветвях; за лесом еле теплится солнце. Космический, гранитный холод. Петя Варвар, топая, ворвался в редакцию "Специалиста", сел на компьютер, как коршун на пень, хлопая крыльями, и пошел тарахтеть. Редактор, колышась, встал за его спиной.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: