Ее мать, Элен, познакомилась с Мэтью Николасом, когда он учился в колледже в Лондоне, как раз после войны. Элен работала секретаршей, а по вечерам изучала на курсах коммерцию. Она была на пару лет старше Мэтью, но ее типично английская красота привлекла смуглого молодого грека. Узнав, что его родители богаты, она попробовала прекратить это знакомство, но поддалась влечению и в конце концов уступила настойчивости Мэтью.

Когда его обучение закончилось, выяснилось, что Элен хочет остаться в Англии, и он стал работать в лондонском филиале отцовской фирмы. Сначала они были счастливы, но после того, как Элен забеременела, начались неприятности. Джоанна знала, что ее мать не хотела рано обзаводиться детьми, и в своем положении она обвинила мужа. Он, наоборот, всегда хотел иметь как можно больше детей и говорил ей об этом. Тетя Эмма называла отца грубым и бесчувственным, но теперь Джоанна начала задумываться... Так ли неразумно желать иметь много детей? Не была ли неразумной ее мать, отказываясь даже подумать о втором ребенке? Джоанна теперь не была в этом так уверена, как раньше. Она только знала, что после ее рождения отец стал проводить много времени вне семьи, часто ездил в Афины к своим родственникам, и наконец наступил разрыв. Разумеется, появилась другая женщина, та самая Андреа, о которой упомянул Димитри Кастро, и теперь у него есть еще одна дочь. Но такую семью, конечно, нельзя назвать большой, о которой раньше мечтал ее отец, и возможно, ее мать просто не пожелала внимательно прислушаться к его мнению и желаниям.

Джоанна тяжело вздохнула и выскользнула из постели. Невозможно уснуть, когда тебя одолевают подобные мысли. Трудно было свыкнуться с тем, что ее мать не спит в соседней спальне. По спине у Джоанны пробежал холодок при мысли о том, что она одна в доме. Тетя Эмма хотела остаться, но Джоанна встретила предложение тетки без выражений радости. Все равно, рано или поздно, ей придется привыкать жить в одиночестве, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Неожиданное горе — болезнь матери, от которой она и скончалась, — слишком потрясло Джоанну, и все происшедшее было еще свежей и болезненной раной.

Выйдя из спальни, Джоанна направилась вниз, в кухню, ставить чайник. Чай, с сарказмом подумала она, универсальное бодрящее средство.

Пока чайник грелся, она вышла в гостиную. В доме не было центрального отопления, но в гостиной всю ночь работала электрическая батарея и, усевшись к ней поближе, Джоанна взглянула на часы. Было едва за полночь. Еще не так поздно, но после ухода тети Эммы, Джимми и остальных она сразу отправилась спать, так как страшно устала. Однако недостаточно, подумала Джоанна, чтобы уснуть.

Когда через несколько минут послышался звонок, Джоанна вздрогнула от страха.

— К-кто-о это? — испуганно спросила она, и вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной.

— Джоанна! Это я, дорогая. Миссис Твейнс, — послышался через щель для писем голос, и со вздохом облегчения Джоанна направилась открывать дверь.

— Миссис Твейнс! — удивленно воскликнула она. — Что вы здесь делаете?

Женщина добродушно улыбнулась.

— Ох, Джоанна, я хотела прийти раньше, но знала, что тут были твоя тетя и Джимми, и мне не хотелось мешать. Как ты? Все нормально? Я уже собиралась ложиться, когда увидела, что у тебя зажегся свет. — Твейнсы жили через дорогу.

Джоанна пригласила ее в гостиную и сказала: — Я ложилась, но не смогла заснуть и потому решила попить чаю. Хотите чашечку?

Миссис Твейнс сверкнула глазами.

— Да, с удовольствием. Никогда не отказываюсь от чая, — с усмешкой призналась она.

Джоанна пошла заваривать чай, на душе у нее стало легче. Ей нравилась миссис Твейнс. В детстве Джоанна доверяла ей свои тайны. Соседка всегда внимательно выслушивала ее рассказы о своих радостях и печалях. Почему-то с матерью Джоанна никогда не могла говорить так откровенно.

Когда чай был готов, они уселись у камина и миссис Твейнс спросила:

— Ну? Побеседовала с мистером Кастро? Или все это слишком личное дело?

Джоанна вздохнула.

— Разумеется, мне нечего от вас скрывать, — сказала она, благодарно тронув руку соседки. — Я рассказала Джимми, но пока еще не сказала тете Эмме.

— Что рассказала? Это касается твоего отца?

Джоанна охнула.

— Откуда вы узнали?

— По-моему, было так очевидно, что это связано с ним, разве нет? Почему бы еще у мистера Кастро было письмо, которое ты послала отцу? Он хочет тебя видеть?

Джоанна удивленно уставилась на нее.

— Да.

Миссис Твейнс кивнула.

— Я так и думала. Это так естественно, разве нет? Ты же его дочь, верно?

Джоанна изумленно покачала головой.

— Вы всегда меня поражаете, миссис Твейнс, честное слово. Вы одна можете сказать такое, да еще и угадать, в чем дело.

Миссис Твейнс вздохнула.

— Ну, моя дорогая, я много лет была знакома с твоей матерью, упокой, Боже, ее душу, но она была слишком тверда в отношении к твоему отцу.

Джоанна нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

Миссис Твейнс покачала головой.

— Ничего особенного, дорогая. Расскажи мне, что сказал мистер Кастро. Мне хотелось бы узнать.

Джоанна объяснила, но при упоминании о болезни отца на ее выразительном лице отразилось некоторое недоверие. Когда она закончила, вскользь упомянув даже о реакции Джимми, миссис Твейнс медленно покивала.

— Серьезная проблема для тебя.

— Знаю. — Джоанна смотрела на огонь. — Если бы только Джимми попытался понять! Если бы он был на моей стороне, мне было бы все равно, что скажет тетя Эмма. Но я уверена, что она обратится к нему, и он, вероятно, ее поддержит.

Миссис Твейнс фыркнула.

— Ну, мне кажется, что ты не можешь не ехать. Он все-таки твой отец!

— Вы это понимаете?

— Конечно. И твой Джимми понял бы, если бы за тобой приехал сам отец или, еще лучше, послал бы кого-нибудь другого.

Джоанна насупилась.

— О чем вы?

Миссис Твейнс поджала губы.

— Ты хочешь сказать, что не обратила внимания на то, как выглядит мистер Кастро?

Джоанна нахмурилась еще больше.

— Не знаю, о чем это вы?

Миссис Твейнс неловко засуетилась.

— Ох, Джоанна, у тебя был такой тяжелый день, а я говорю глупости.

Джоанна прищурилась, восстанавливая в памяти смуглое лицо Димитри Кастро.

— Скажите же, раз начали, — потребовала она. — Вы не... уж не вообразили ли вы, что Джимми мог... приревновать?

Миссис Твейнс отхлебнула чаю.

— Ну, это определенно стоит принять во внимание, — заметила она сухо. — Бог мой, Джоанна, это же так естественно. Хоть изредка поглядывай на себя в зеркало! Кроме того, ты не можешь отрицать, что мистер Кастро очень привлекательный мужчина.

Джоанна улыбнулась.

— Миссис Твейнс! — укоризненно воскликнула она.

Миссис Твейнс оживилась.

— Но я на самом деле так думаю.

Джоанна вздохнула.

— Джимми незачем ревновать, — твердо заявила она. — Мистер Кастро вовсе не принадлежит к тому типу мужчин, которые мне нравятся. Эти черные волосы! И такой смуглый!

Миссис Твейнс допила чашку чая и принялась за вторую.

— Это было только предположение, — заметила она. — Но не стоит себя недооценивать. Я видела, как на тебя смотрят мужчины. И если ты спросишь мое мнение, то я скажу, что Джимми имеет основания для ревности. Но вот на что он не имеет права, так это смешивать свою ревность с чувствами к твоему отцу.

— Вы думаете, мне надо ехать?

— Определенно. Ты уже сама решила.

— Не окончательно. Я встречаюсь с мистером Кастро в двенадцать часов, чтобы сообщить свое решение.

Миссис Твейнс кивнула.

— И это не дает тебе заснуть?

— Наверное.

— Ну, так пусть это тебя не мучает. Джоанна, ты так молода, тебе ведь всего двадцать один или двадцать два? — И после кивка Джоанны она продолжила: — У тебя еще вся жизнь впереди, годы и годы, которые проведешь рядом с Джимми, а у твоего отца осталось всего полгода. И если сейчас не поедешь, всю свою жизнь ты будешь чувствовать себя виновной потому, что позволила Джимми убедить тебя. Возможно, со временем ты даже переложишь эту вину на него, если у вас сложится не очень хорошо. Да Бога ради, детка, до твоей свадьбы еще три месяца. У тебя полно времени!