'I pray thee of thy grace (я молю тебя из твоей милости) believe me (поверь мне), I did but speak the truth (я только сказал правду), most dread lord (суровейший господин); for I am the meanest (ибо я самый низкий) among thy subjects (среди твоих подданных), being a pauper born (будучи бедняком рожден), and 'tis by a sore mischance and accident (и по злому несчастью и случайности) I am here (я здесь), albeit I was therein nothing blameful (хотя я в этом неповинен; to blame — винить). I am but young to die (я слишком молод, чтобы умереть), and thou canst save me with one little word (и ты можешь спасти меня одним маленьким словом). Oh, speak it, sir (о, произнесите его, сэр)!'

'Die (умереть)? Talk not so (не говори так; устар. вместо don’t talk), sweet prince (милый принц) — peace (тише), peace, to thy troubled heart (твоему встревоженному сердцу) — thou shalt not die (ты не умрешь)!'

Tom dropped upon his knees (Том рухнул на колени) with a glad cry (с радостным криком):

'God requite (Господь да вознаградит) thy mercy (твое милосердие), oh my king (о мой король), and save thee long to bless thy land (и да спасает тебя долго, чтобы благословить твою землю)!' Then springing up (затем, вскочив), he turned a joyful face toward the two lords (он повернул = обернулся радостным лицом к двум лордам) in waiting (ожидавших), and exclaimed (и воскликнул), 'Thou heard'st it (ты слышал это)! I am not to die (мне не суждено умереть): the king hath said it (король сказал это)!' There was no movement (не было никакого движения), save that all bowed (кроме того что все поклонились) with grave respect (с мрачным почтением); but no one spoke (но никто не говорил = не произнес ни слова). He hesitated (он колебался), a little confused (немного смущенный), then turned timidly toward the king (затем повернулся смиренно к королю), saying (говоря), 'I may go now (я могу уйти теперь)?'

'Go (уйти)? Surely (конечно), if thou desirest (если ты желаешь). But why not tarry (но почему не помедлить) yet a little (еще немного)? Whither (куда — устар.) wouldst go (хочешь ты идти)?'

Tom dropped his eyes (Том опустил глаза), and answered humbly (и ответил смиренно):

'Peradventure (возможно — устар.) I mistook (я совершил ошибку; to mistake); but I did think me free (но я считал себя свободным; think — думать), and so was I moved (и поэтому я направился) to seek again the kennel (снова разыскать конуру, хижину) where I was born and bred to misery (где я был рожден и воспитан для нищеты; to breed — выводить, разводить /животных/; вскармливать; воспитывать, обучать), yet which harboreth (но которая дает кров; harboreth = harbors; to harbour — давать гавань) my mother and my sisters (моей матери и моим сестрам), and so is home to me (и поэтому является домом для меня); whereas these pomps and splendors (в отличие от этого великолепия и красоты) whereunto I am not used (к которым я не привычен) — oh, please you, sir, to let me go (о, умоляю вас, сэр, позволить мне уйти)!'

The king was silent and thoughtful awhile (король был молчалив и задумчив некоторое время), and his face betrayed (и его лицо выдавало) a growing distress and uneasiness (растущее горе и тревогу). Presently he said (потом он сказал), with something of hope (с чем-то вроде надежды) in his voice (в голосе):

'Perchance (быть может) he is but mad upon this one strain (он всего лишь помешался на этой одной мысли) and hath his wits unmarred (и имеет свой разум неповрежденный; to mar — искажать, портить, ухудшать) as toucheth (в том, что касается) other matter (других вещей). God send it (дай Бог) may be so (чтобы могло быть так)! We will make trial (мы проведем испытание).'

Then he asked Tom a question in Latin (затем он задал Тому вопрос по-латыни), and Tom answered him lamely (и Том ответил ему, запинаясь) in the same tongue (на этом же языке). The King was delighted (король был обрадован), and showed it (и выказал это). The lords and doctors manifested (лорды и доктора продемонстрировали) their gratification (свое удовлетворение) also (также).

comfort [`kAmfət], Latin [`lætın], question [`kwestSən]

Tom was assisted to his feet, and approached the Majesty of England, humble and trembling. The king took the frightened face between his hands, and gazed earnestly and lovingly into it awhile, as if seeking some grateful sign of returning reason there, then pressed the curly head against his breast, and patted it tenderly. Presently he said:

'Dost thou know thy father, child? Break not mine old heart; say thou know'st me. Thou dost know me, dost thou not?'

'Yea; thou art my dread lord the king, whom God preserve.'

'True, true — that is well — be comforted, tremble not so; there is none here who would hurt thee; there is none here but loves thee. Thou art better now; thy ill dream passeth — is't not so? And thou knowest thyself now also — is't not so? Thou wilt not miscall thyself again, as they say thou didst a little while agone?'

'I pray thee of thy grace believe me, I did but speak the truth, most dread lord; for I am the meanest among thy subjects, being a pauper born, and 'tis by a sore mischance and accident I am here, albeit I was therein nothing blameful. I am but young to die, and thou canst save me with one little word. Oh, speak it, sir!'

'Die? Talk not so, sweet prince — peace, peace, to thy troubled heart — thou shalt not die!'

Tom dropped upon his knees with a glad cry:

'God requite thy mercy, oh my king, and save thee long to bless thy land!' Then springing up, he turned a joyful face toward the two lords in waiting, and exclaimed, 'Thou heard'st it! I am not to die: the king hath said it!' There was no movement, save that all bowed with grave respect; but no one spoke. He hesitated, a little confused, then turned timidly toward the king, saying, 'I may go now?'

'Go? Surely, if thou desirest. But why not tarry yet a little? Whither wouldst go?'

Tom dropped his eyes, and answered humbly:

'Peradventure I mistook; but I did think me free, and so was I moved to seek again the kennel where I was born and bred to misery, yet which harboreth my mother and my sisters, and so is home to me; whereas these pomps and splendors whereunto I am not used — oh, please you, sir, to let me go!'

The king was silent and thoughtful awhile, and his face betrayed a growing distress and uneasiness. Presently he said, with something of hope in his voice:

'Perchance he is but mad upon this one strain and hath his wits unmarred as toucheth other matter. God send it may be so! We will make trial.'

Then he asked Tom a question in Latin, and Tom answered him lamely in the same tongue. The King was delighted, and showed it. The lords and doctors manifested their gratification also.

The king said (король сказал):

''Twas not according to his schooling and ability (это не соответствовало его учености и способностям), but sheweth (но показывает; устар. от to show — показывать) that his mind is but diseased (что его разум только болен), not stricken fatally (не поврежден безвозвратно, фатально). How say you, sir (как = что скажете вы, сэр)?'

The physician addressed (врач, к которому был адресован вопрос) bowed low (поклонился низко), and replied (и ответил; to reply — отвечать):

'It jumpeth with mine own conviction (это соответствует моему личному убеждению), sire (сир), that thou hast divined aright (что вы предугадали правильно).'

The king looked pleased (король выглядел удовлетворенным) with this encouragement (этим ободрением), coming as it did from so excellent authority (исходящим от такого прекрасного авторитета), and continued with good heart (и продолжил в хорошем настроении: «с хорошим сердцем»):