— Если ты это сделаешь, я буду ненавидеть тебя даже больше, чем теперь. — Эшли уставилась на него, парализованная его угрозой.

— Значит, мне нечего терять, — усмехнулся он. Они обедали в ресторане «Нико». Их появление вызвало, всеобщий интерес, сдержанный и явный. Лицо Эшли мгновенно стало пунцовым. Она низко опустила голову, изучая меню. Ужин себе она заказывала сама. Вито на это никак не отреагировал. Оба молча наслаждались отменно приготовленными блюдами, и вскоре напряжение стало спадать. Эшли откинулась на спинку стула, потягивая вино. Густые волосы раздражающе падали на лицо, и она отбросила их назад, открыв маленькое ухо и шею.

— В один прекрасный день я постригусь и избавлюсь от них, — рассеянно заметила Эшли, ожидая, что он начнет возражать. В душе она прекрасно понимала, что такими волосами можно только гордиться. Но слова ее были встречены молчанием. — В чем дело? — спросила она, и капельки пота выступили на лбу. — Почему ты так на меня смотришь?

Вито, не доев, отодвинул тарелку и бросил рядом салфетку.

— По-моему, пора вернуться к вопросу, на который раньше я позволил тебе не ответить, — чересчур спокойно пророкотал он. — Где ты сегодня была?

— Я провела день с Тимом. Он уехал из Лондона домой, готовиться к экзаменам. — Эшли озадаченно нахмурилась.

Вспышка гнева, сверкнувшая в глазах Вито, была настолько яркой, что Эшли вздрогнула. На какую-то долю секунды ей показалось, что сильные пальцы сейчас вцепятся ей в горло.

— Ты лжешь, — с нескрываемой злобой проговорил он. — Сегодня утром, когда нашел в квартире твои вещи, я позвонил твоей сестре, чтобы узнать, не у нее ли ты. Она сообщила, что несколько часов назад твой брат уехал на поезде домой…

Эшли моментально поняла: Тим обманул Сьюзен, чтобы не обидеть ее. Ведь он собирался последний день в Лондоне провести с Эшли, а не с ней.

— Он только сделал вид, будто хочет уехать на утреннем поезде. Мы провели день вместе и…

— Тогда, несомненно, это он оставил у тебя на шее укус, — тихо проговорил Вито с горькой насмешкой в голосе.

— Укус? — повторила Эшли и потянулась к шее. Больно. И в самом деле, что это, царапина?

Она смутно вспомнила, что полезла в чемодан что-то вытащить и задела шеей замок.

— Ничтожная потаскушка… — бросил ей Вито убийственным тоном, от которого у нее кровь заледенела в жилах. — Ты просто дешевая шлюха. Весь день провалялась в постели своего любовника…

— Эт-т-то ложь, — запинаясь, выдавила Эшли, буквально раздавленная несправедливым обвинением.

— Не будь этого доказательства, я бы никогда и не узнал, — прорычал Вито. Он дал знак, что хочет заплатить. Официант встревожился, возможно, подумав, что им что-то не понравилось, но Вито быстро отпустил его, к отчаянию Эшли. — Мы допьем вино, — сквозь зубы процедил он.

— Вито, прошу тебя… давай уйдем отсюда, — прошептала она.

Откинувшись на спинку стула, он засмеялся. Его смех, будто осколки стекла, резанул по нервам Эшли.

— Нет, — очень спокойно возразил он: — Тебе придется выслушать. И здесь по крайней мере тебе ничего не грозит. Учитывая, в каком я сейчас настроении, в другом месте тебя бы подстерегала серьезная опасность. Не уверен, что мне удалось бы сдержаться, и к тому же не понимаю, почему я должен…

— Вито… — с мольбой проговорила она. Эшли не сумела бы определить словами, чего она боится. Взгляд Вито вызывал в ней ужас. Она бессчетное число раз видела его в гневе, но таким не видела никогда…

— Видишь ли, я был слишком мягок с тобой. Всегда был мягок. Я думал о тебе лучше, но ты напомнила мне, кто ты есть. Я и правда не могу позволить, чтобы этот момент ушел в прошлое…

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сдавленно пробормотала она.

— Все повторяется, и ты снова показала, кто ты есть на самом деле. — Морозящий холод его взгляда обжигал. — Четыре года назад ты уехала из моей квартиры через двадцать четыре часа после мо его отъезда. И куда ты направилась?

Гигантская невидимая рука выдавила из легких весь кислород, каким Эшли дышала.

— Ведь ты не вернулась в комнату, которую снимала в вонючей квартире? — Он наблюдал, как последние капли краски оставили ее лицо. — В комнату, которую ты так настойчиво сохраняла на протяжении наших отношений. Так куда же ты переехала? Ты тотчас же перепрыгнула в постель к другому мужчине…

— Нет! — вырвалось у нее, и все головы за соседними столиками повернулись в ее сторону. Эшли прикусила язык и закрыла глаза, стараясь сохранить самообладание.

— Ты хочешь сказать, что он не был мужчиной, не правда ли? Всего лишь мальчишка, — продолжал Вито все тем же убийственно спокойным голосом.

— Он был только другом, — прошептала она.

— Но тебе нравится спать с друзьями тоже, — с леденящей жестокостью отрезал Вито. — Ты переехала к нему. Из моей постели в его постель. Через считанные часы. Как ты назовешь женщину, которая ведет себя подобным образом?

— Ты все понимаешь неправильно… — начала она.

— Неправильно? — спросил Вито. — Я бы с большим удовольствием предпочел понимать не правильно. Правда не очень льстит моему ego.

На Эшли вдруг накатило такое сильное предчувствие катастрофы, что ее затрясло.

— Да. — Вито спокойно вздохнул. — Месяц спустя после того, как ты переехала к нему, ты записалась в клинику, где делают аборты, чтобы разрешить маленькую проблему, которая неожиданно возникла. И ты по своему собственному желанию убила эту маленькую проблему? Ведь так?

Безутешные рыдания клокотали у нее в горле, словно вой отчаяния попавшего в капкан зверя. Она наклонила голову, не в силах произнести ни слова. Эшли не помнила, как вышла из ресторана.

Эшли была совершенно уничтожена. Вито бросил ей убийственное обвинение. Она и правда испытывала такое чувство, будто заслужила его отвращение. Не имеет значения, как он узнал. Важно, что ему все было известно. Бессмысленно объяснять, что она переехала к Стиву, потому что ей больше некуда было деться. Она отказалась от своей комнаты незадолго до того, как порвала с Вито, чтобы сократить расходы.

Стив позволил ей спать на софе. Хороший друг, он поддержал ее в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в поддержке. Но слишком молодой и незрелый, чтобы понять всю сложность чувств женщины, когда выяснилось, что она беременна.

Тогда первая реакция Эшли на непредвиденное осложнение выразилась в цепенящем ужасе. А когда она узнала, что Вито обручился с Кариной, то почувствовала себя раздавленной. Она каменела при мысли, что сделает отец, если узнает о ее беременности. На первый прием в клинику записал ее Стив. Он говорил ей, что Вито бросил ее, что теперь решать только ей. И к тому же она никогда не хотела иметь детей. Прервать беременность — это единственное разумное решение, говорил Стив. Ведь у нее нет денег, чтобы сохранить ребенка. На что она будет жить? Какую жизнь сможет дать малышу?

Эшли пошла на консультацию, но до нее еще не доходило, что она носит ребенка. Она чувствовала себя больной, слабой, сломленной и отчаянно одинокой, несмотря на все старания Стива убедить ее в обратном. И когда подошел день, назначенный для операции, она вдруг начала размышлять, будет ли это мальчик или девочка, с рыжими волосами или черными, с зелеными или темными глазами. До Эшли медленно и мучительно начало доходить: беременность и разумность — два партнера, которым нелегко ужиться вместе.

Когда она наконец поняла, что не может пройти через эту операцию, то была близка к срыву. Служащие клиники настояли, чтобы она кому-нибудь позвонила, кто бы мог забрать ее. Она дала им телефон Сьюзен, потому что у Стива в тот день были экзамены. Вот так случилось, что ей пришлось все рассказать Сьюзен. Если бы она лучше владела собой, то Сьюзен никогда бы ни о чем не узнала.

Она сказала сестре, что, как бы ей ни было тяжело, она намерена родить ребенка. Новость чуть не привела отца к насильственным действиям по отношению к ней. Когда случился выкидыш, Эшли восприняла его чуть ли не как наказание небес, приговор, который она заслужила, потому что вначале не хотела ребенка. Разум убеждал ее, что глупо так рассуждать, но чувство вины от этого не проходило.