Юрий Николаевич ГЛАЗКОВ

СВАДЬБА

Готовился старт длительной экспедиции, полет задумали на целый год, пора уже знать, сможет ли человек в одиночестве долететь до других планет или еще дальше... к звездам. А сейчас на год, вернее, пока на год.

Не так уж давно об этом и подумать-то было страшно, а теперь многое стало более доступным, хотя проблем оказалось более чем достаточно. Инженеры создали надежную технику, корабли и станции могли летать долго, обеспечивая человека всем необходимым, создавая ему уют и возможность плодотворно трудиться. С техникой все было в порядке, а вот с человеком было далеко не все ясным и понятным, и медицине пришлось поломать голову, чтобы не превратились в полете мышцы человека в дряблые тряпки, чтобы он смог ходить по Земле после возвращения из космического путешествия, чтобы сердце его не стало жалким комком, еле толкающим кровь. Для этого придумали целый космический стадион: здесь была и дорожка для бега, и велосипед, правда, стоящий на месте, но педали его надо было крутить с такой же силой, как и на настоящем велотреке, а справа и слева бежали деревья, дома, поля и лужайки, впереди растекалась бесконечная дорога, тропинки, просеки, вверху чистое небо, солнце, парящие птицы; по летящей навстречу дороге, ну прямо как и на самом деле, мчались машины, даже запах гари примешивался к запахам леса. Психологи делали свое дело умеючи и старательно. Инженеры тоже. Все это сложное оборудование проверили в лаборатории на Земле.

Испытатель чуть не слетел с велосипеда, увильнув от груженого самосвала, ругая его на чем свет стоит. А когда проезжал мимо бензоколонки, на него пахнуло легким запахом бензина.

"Утечка или пролили много, надо предупредить, - подумал он и спохватился: - Ведь я в лаборатории, откуда здесь быть бензину, вот это имитация, молодцы, ничего не скажешь!"

Психологи в подготовке к этому полету играли первую скрипку, и это было всем понятно - впереди у космонавта был год борьбы с самим собой, год в космической бездне, год в невесомости, без возможности по-настоящему пройти ногами по земле, без шелеста листвы, без лесного шума, без дождя и капель, которые так хочется поймать широко раскрытыми губами, год без живого человеческого лица. И хотя корабль был напичкан видеомагнитофонами, синтезаторами, голографическими установками, приемниками, передатчиками, стереофоническими динамиками и многими другими премудростями - все понимали, что космонавту будет все-таки тяжело.

В полет готовили Василия. Парень молодой, крепкий, мужественный и к тому же холостяк.

- Ему и скучать будет легче, все-таки нет жены и детей, да и девушки на примете вроде бы нет, как-никак, а все будет полегче, - рассуждали врачи-психологи.

Василий готовился к полету тщательно, все делал, как у них в сибирской деревне, - добротно и надолго. Днями и ночами пропадал на тренажерах. Сильное его тело мелькало в спортивных залах, бассейне. Самолет, управляемый Василием, выписывал в воздухе замысловатые фигуры высшего пилотажа. На заводах и в конструкторских бюро, где строили его корабль, постигал он до тонкостей свой будущий дом и научную лабораторию.

За полгода до полета появилась новинка - вычислительная машина с колоссальными возможностями. Она умела мгновенно решать любую головоломку, в ней таились все знания и умение лучших математиков, физиков, химиков, она обладала опытом всего человечества, была опытнейшим врачом и философом. Она говорила, пела, играла на любых инструментах, была превосходным шахматистом, чудесно готовила обеды и ужины, стирала, гладила, могла поддержать любой разговор...

Василий увлекся машиной, просиживая около нее часами, беседуя с ней. У многих даже зародилось сомнение - уж не влюблен ли он в этот изящный шкафчик с кнопками и клавишами, массой лампочек и синеватым дисплеем. Но любящий человек был рядом и не сводил восхищенных глаз с Василия. Звали ее Вера, она работала программисткой в лаборатории вычислительных машин. Вера слышала разговоры о влюбленности Василия в машину; сначала смеялась, а потом стала ревновать, а зачастую ей хотелось быть на месте этой "неживой умницы". Она помогала Василию постичь машину. Именно Вера ввела в машину последние программы. Теперь им вверялась жизнь любимого человека, жизнь Василия. Машину установили на борт корабля.

- С новосельем, - поздравил ее Василий, - через неделю старт.

Машина быстро освоила корабль и премудрости его систем, она была очень сообразительная.

Наступило утро старта. Рев ракеты, натруженный голос, сплющенное лицо, счастливые глаза, тяжелые руки и... непередаваемое чувство невесомости. Василий был на орбите. Работа спорилась. Скучать было некогда...

- Вера, как там погода? - проснувшись, шутил он.

- Доброе утро, Василий, как всегда, забываешь сказать "здравствуй"; сегодня в нашем районе температура плюс двадцать градусов, влажность до тридцати процентов, дождь не обещали, снега тоже не будет, ночью до плюс пятнадцати градусов, а в Армении опять холодно, особенно в горах. Ты уже спал, я записала последние новости и про погоду тоже. Между прочим, вчера была диктор твоя симпатия - Татьяна. А теперь выплывай и беги на зарядку.

- Уже плыву, Вера, - живо отозвался Василий и выскользнул из спального мешка. Умылся, надел спортивный костюм, подплыл к бегущей дорожке, закрепился, размялся.

- Побежали, Вера, - крикнул он, и лента под ним начала свой бег. Василий сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее помчался по лесной тропе, обегая корни деревьев и пригибаясь под низкими ветвями.

- Василь, а теперь выбирай, куда бежим сегодня? - спросила "Вера", чуть задохнувшись от быстрого бега, но не отставая и держась рядом и чуть сзади.

- Давай к прудам, к тому, что с рыбами и, помнишь, там в прошлый раз утки плавали, а на той стороне поставили палатку туристы. Давай посмотрим...

- Помню этот пруд, помню, тогда надо сначала свернуть на шоссе, а потом налево в лес.

Василий и "Вера" побежали к шоссе. Навстречу летели березы, сосны, солнечные лучи играли в каплях росы на траве, пели птицы, на душе было радостно и легко. Вот и шоссе, редкие поутру машины летели навстречу. Одна машина обогнала их и дохнула выхлопными газами, шофер приветливо помахал рукой, крикнул что-то про здоровье и спорт, а в легкие Василия и "Веры" ворвался ядовитый смрад, гарь стеснила дыхание. Василий побежал быстрее, приглашая призывным взмахом руки за собой и "Веру", чтобы побыстрее нырнуть в чистый лесной воздух. По обочине с корзиной в руках шла девушка, лицо ее кого-то напоминало Василию, и он стал замедлять бег...