- Вы сделали большое дело, - сказал Белопольский. - Если мы услышим венериан, то изучить их язык вопрос времени. Фаэтонцы смогли это сделать, сможем и мы.

- Скорей бы наступила ночь! - воскликнул Коржевский.

Но до захода Солнца было еще далеко. Завтра, 8 августа, должен был наступить "полдень". Рассчитывать на встречу с венерианами днем не приходилось. Было уже совершенно очевидно, что обитатели планеты не выходят при свете.

- А когда общались с венерианами фаэтонцы? - спросил Белопольский.

- Только по ночам, - ответил Мельников. - Судя по их "фильму", днем они не встречались с обитателями планеты. Вероятно, не хотели нарушать их сон.

- Мы должны поступить так же.

- Тем более, - подхватил Коржевский, - что "черепахи", возможно, и не спят. В отсутствие венериан они могут напасть на нас.

- Подождем ночи, - окончательно решил Константин Евгеньевич.

Князев, Романов и Пайчадзе под руководством Зайцева приступили к постройке ангара для сборки самолета. Белопольский намеревался совершить целый ряд разведывательных полетов над горами и окрестностями озера в радиусе тысячи километров.

Воспользоваться деревьями не удалось - слишком они были велики. Ангар строили рядом с кораблем из стальных балок и запасных плит. Зайцев сокрушался, что не захватили с Земли разборных ангаров.

- Насколько проще была бы работа! - говорил он.

- Подумать об этом следовало именно вам, - упрекнул его Белопольский.

- Всего не предусмотришь! - вздыхал старший инженер звездолета.

Не приходится говорить, что космический корабль фаэтонцев, так счастливо найденный благодаря указаниям венериан, все время был в центре внимания экипажа "СССР-КС3". Всем хотелось своими глазами увидеть его необычайные помещения, странные "металлические" трубы, становившиеся прозрачными, когда в них кто-нибудь находился, и чудесную схему Солнечной системы с движущимися по ней десятью планетами. Проявленные и отпечатанные Второвым фотоснимки рассматривались по несколько раз, и Мельникову приходилось еще и еще раз повторять свой рассказ о пребывании на таинственном звездолете.

Доктор Андреев тщательно обследовал обоих разведчиков и не нашел никаких признаков отравления воздухом корабля. По-видимому, его состав был безвреден для людей. Вряд ли какие-нибудь микроорганизмы могли уцелеть в течение тысяч лет.

- Пребывание на фаэтонском звездолете не опасно, - доложил он Белопольскому.

Члены экспедиции просили разрешить посетить корабль по очереди, но Константин Евгеньевич, посоветовавшись с Мельниковым, решил отказаться от этого. Он понимал, что надо осмотреть звездолет, но, так же как Мельников, опасался какого-нибудь сюрприза.

- Было бы лучше всего, - сказал он, - оставить корабль фаэтонцев в покое до следующей экспедиции. Он никуда не денется. Здесь нужны крупные технические специалисты.

Против этого нечего было возразить. Космический корабль пятой планеты представлял собой техническую загадку колоссальной трудности. Никто не знал, где расположены его двигатели, что они такое, какие силы приводят их в действие, как устроена система управления и, самое главное, что надо сделать, чтобы двигатели заработали. А в том, что они могут работать, сомневаться не приходилось. Техника звездолета была, очевидно, в полной исправности.

И все же осмотреть корабль еще раз было необходимо. Мельников и Второв видели слишком мало. Надо было доставить на Землю снимки всего корабля, чтобы ученые-специалисты могли составить о нем более полное представление и понять его конструкцию. Белопольский хорошо понимал, что если это не будет сделано, его упрекнут, и упрекнут справедливо.

Скрепя сердце, он решился на второе посещение.

- Ты и Геннадий Андреевич были на звездолете, и вам показывали, где и как расположены кнопки дверей, - сказал он Мельникову. - Кроме того, вы уже дышали воздухом звездолета. Если он все-таки вреден, незачем подвергать опасности заражения других. Вам обоим придется отправиться туда еще раз. Сделайте снимки снаружи и внутри, не пропуская ни одной детали. Не буду говорить об осторожности, ты сам это хорошо знаешь. Никого, кроме вас, я туда не допущу. И сам не пойду.

- Я понимаю, - ответил Мельников. - Это совершенно правильно, Константин Евгеньевич. Мы будем очень осторожны и ни до чего не дотронемся, кроме кнопок дверей.

8 августа в одиннадцать часов утра вездеход отошел от звездолета и направился в лес. Кроме Мельникова и Второва, в машине никого не было.

Шел второй день пребывания экспедиции на Венере. Члены экипажа торопились выполнить в полном объеме намеченный план работ.

- Четыре человека заняты постройкой ангара, - сказал Белопольский, другие четверо должны все время находиться на корабле. Сам понимаешь - я никого не могу отпустить с вами.

- И не нужно, - ответил Мельников. - Дорогу мы знаем. А пока будем в отсутствии, машину никто не украдет. Вернемся часов через пять.

Вездеход скрылся в лесу.

Мельников и Второв взяли с собой тройной запас кислорода, чтобы, не опасаясь его нехватки, тщательно осмотреть корабль.

День был удивительно ясный. С самого утра ни один грозовой фронт не приближался к озеру. Ветер стих, и поверхность огромного горного водохранилища была гладкой как зеркало. От воды поднимался и медленно таял в воздухе прозрачный туман, - термометр показывал семьдесят три градуса выше нуля. Это было меньше, чем на равнине в предыдущий полдень, - сказывалась высота места над уровнем океана. Звездоплаватели работали в охлаждающих костюмах.

В три часа дня, как обычно, все собрались в кают-компании. Было время обеденного перерыва.

- Они должны скоро вернуться, - сказал Зайцев, присаживаясь к столу, на котором Андреев уже разложил все необходимое и расставил "блюда".

Белопольский посмотрел на часы. В этом не было никакой необходимости, так как он хорошо знал, сколько времени.

- Они уже четыре часа находятся там.

По звуку голоса все поняли, что Константин Евгеньевич волнуется.

- Они привезут с собой много нового, - заметил Коржевский.

- Какие счастливые! - вздохнул Князев.

Больше ни одного слова не было сказано. Волновался не один Белопольский, волновались все, но старались не показывать этого. Обед закончился в полном молчании, быстрее обычного.

- Пошли! - сказал Зайцев, вставая первым. - Ангар надо закончить сегодня. Завтра с утра приступим к сборке самолета.

И вот когда четыре человека прошли в выходную камеру, а остальные в обсерваторию, чтобы приготовить нужные приборы, внезапно раздался пронзительный свист, настолько громкий, что все, находившиеся на корабле за толстыми металлическими стенками, невольно заткнули уши. Начавшись на низкой ноте, свист быстро поднялся до сверлящей мозг высоты и сразу прекратился.

Белопольский и Пайчадзе как раз в этот момент находились у окна обсерватории. Только они двое видели, как из чащи леса вырвалось что-то желто-серое, мелькнуло в воздухе и скрылось и тучах.

Только одну секунду они стояли неподвижно, ошеломленные, не понимая, что произошло на их глазах.

С подавленным криком Белопольский бросился к выходу.

Еще мгновение - и дробный звонок тревоги прозвучал по всему кораблю. Вспыхнули над всеми дверями и люками красные лампочки.

- По местам! - прозвучало из всех репродукторов.

Корпус звездолета уже дрожал мелкой дрожью от работы двигателей. "СССР-КС3" стремительно поднимался, наращивая скорость.

Внезапный старт застал экипаж врасплох. Люди упали там, где их застал сигнал тревоги. Ощущение повышенной тяжести показало им, что корабль находится в полете не как реактивный самолет, а как ракета. Было ясно, что он покидает Венеру, но, кроме Пайчадзе, никто не понимал причины. Четверо лежали на полу выходной камеры, вернее на боковой стенке, ставшей полом, трое - в обсерватории.

Белопольский, очевидно, находился на пульте. Не ожидая выполнения своей же собственной команды, он начал ускоряющий полет. Только очень серьезная причина могла заставить его это сделать.