— Неужели правда? О, Люк! — Она кинулась его целовать, и на время они исчезли для внешнего мира, захваченные обуревавшей их любовью.

Потом она лежала у него на груди и улыбалась.

— Ты вышла замуж за требовательного мужчину, не забывай, — загадочно проговорил он, перебирая ее пальцы.

Она кивнула. Это прекрасно, когда его требования отвечают тому, чего хочет она.

— И я всегда буду управлять «Балком Энтерпрайзис». Но я уже сменил приоритеты. Главным требованием теперь является высокий уровень безопасности.

— Спасибо.

— Мне жаль, что Элли не будет знать своего отца, но я сделаю все, чтобы стать для нее таким отцом, которого ты желала бы своей дочери. Ты же знаешь, как я ее люблю. Я ее никогда и ничем не обижу.

— Люк, я знаю, что ты будешь прекрасным отцом! Она самая счастливая девочка на свете. Другого отца у нее не будет, если Мы не разведемся…

— Если бы я думал о разводе, то не предложил бы тебе любовную связь. Но я считал, что именно так сумею завоевать тебя. Я хотел тебя с того момента, как ты открыла мне эту дверь два месяца назад. Я был благодарен тебе за то, что ты вышла за меня замуж, но в то время я так кипел от злости, что не рассмотрел тебя. Ты открыла дверь, и я обомлел. Но ты так твердо придерживалась условий соглашения, что я приходил в отчаяние.

— О, Люк, в последние дни беременности я выглядела ужасно. И я так тревожилась! Ты с самого начала стал заботиться обо мне и Элли, как же я могла не полюбить тебя?

— Мне не нужна благодарность. Господи, Линдси, не говори, что ты благодарна, не путай это с любовью! — Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Глупенький, конечно, нет. Благодарность была до тех пор, пока ты не попросил притвориться любящей женой. Я чувствовала себя обязанной это сделать, чтобы восстановить баланс. Но твое терпеливое отношение к деду и матери нельзя было не оценить. А когда ты предложил любовную связь, я пришла в восторг. Я почувствовала себя любимой и желанной. Уже тогда я знала, что люблю тебя.

— Ты даже не понимаешь, до чего ты желанна! В ближайшие пятьдесят или шестьдесят лет я постараюсь тебе это доказать. Ну как, готова ехать домой? — Он оглядел квартиру. — Пойдем, душечка, и больше не уходи.

— Твоя мать никогда меня не признает, — грустно проговорила Линдси.

— Она никогда не будет проявлять теплых чувств, но со временем придет и признание. Особенно когда у нее станет больше внуков. Она с нежностью относится к Элли. Вчера спрашивала о ней и поняла, что вас уже нет. Кажется, она хотела поблагодарить тебя за то, что ты поддержала ее в субботу. Заметь: она не будет с нами жить. У нее свой дом, свой круг знакомств. Не считай ее помехой, Линдси.

— Я не буду вносить раздор в твою семью.

— Ты часть моей семьи, и мама это понимает. Джонатан тоже понял.

— Что ты имеешь в виду?

— Он все-таки переписал завещание, оставил приличную сумму тебе и Элли. Кажется, под конец он что-то заподозрил: он записал ваши с Элли имена, а не степень нашего родства. Он был без ума от ребенка.

Она кивнула, вспомнив, как они сидели в комнате больного и как он хотел, чтобы Элли называла его дедушкой.

— Когда она подрастет, мы покажем ей фотографию Джонатана и научим называть его дедушкой, — ласково сказала Линдси.

— Ему бы это было приятно.

Линдси вскочила и кинулась в спальню.

— Надо собирать вещи!

Люк пошел за ней.

— С этим можно подождать. Пришлем Марабель или Тилли, и они все сделают. Нужно отказаться от этой квартиры, чтобы тебе некуда было убегать.

Она засмеялась, крутанулась на одной ноге и кинулась ему на шею.

— Люк, как я тебя люблю! Теперь, когда со мной твоя любовь, я никуда не захочу убегать! Поехали домой. А в субботу пойдем смотреть яхту.

[1] Аннулирование брака отличается от развода тем, что муж не обязан выплачивать жене алименты. — Прим. переводчика.