- А я прочитал сегодня утром, и стало неловко. Никому это не нужно, не интересно никому. Что за вой? Все люди одиноки. И не так нужно писать об этом проклятии нашем!

Потом продолжал уже сердито:

- Да там ещё в конце гордый крик есть, - это уж и не искренно, а так сказано - для самоутешения. Чем тут гордиться? Одинок, значит - не нужен никому.

Мы часто беседовали на эту тему, и всегда он жестоко казнил себя.

- Смотрите, как это хорошо:

Жаль маю до землi

Бо тiнi, що вкривають ii

Пересунуться на инше мiсце

I де було тьмяно и сумно,

Знов ляже золото сонця...

Он усмехнулся и тотчас переделал эти строки в юмористическое стихотворение...

Однажды ему сказали:

- Какая верная и страшная вещь ваш "Смiх".

Он небрежно отмахнулся рукою:

- Да это ж заимствовано! И неумело сделано, - в жизни этот смех страшней и законней.

Иногда было досадно, чаще - больно слышать такие возгласы: много звучало в них великой искренней муки.

Но, относясь безжалостно к себе, к другим он относился очень снисходительно, умея всюду, даже в плохом, найти хорошее - меткое слово, звучную фразу.

- Дорогой мой, - сказал он однажды ночью, когда море и остров молчат так странно, точно в тихом изумлении ждут чего-то необычайного, - столько видано, столько пережито, в душе волнуется целый мир образов, мыслей, каких-то до слёз простых и ласковых песен! Так бы дождём с неба и опрокинул всё это на землю, на людей, а - не удаётся, не умеется!

Не удавалось, - да, но - он мог бы, он бы сумел написать прекрасные, большие вещи: многое у него было уже до конца продумано, готово и красиво, оригинально, по-своему. Не удавалось потому, что за три года нашего знакомства почти в каждом письме его звучала, всё усиливаясь, одна и та же нота:

"Должен сознаться, что со мною что-то неладно. Сердце работает всё хуже и хуже, порою приходится ложиться в постель, работа так утомляет меня, что нет сил приняться за что-либо другое".

"Почти ничего не удалось заработать зимою, значит - создалось трудно одолимое препятствие. А между тем вилла в четыре комнаты за 65 лир, с доброй хозяйкой, манят и улыбаются".

И наконец 9/Х - 912 он писал:

"Плохо мне, дорогой А.М., болею упорно, продолжительно и жестоко; хуже всего - не могу работать. Остаётся попробовать героическое средство: лечь в больницу на продолжительное время, для чего на-днях отправляюсь в Киев".

А из клиники Образцова он бодро сообщает:

"Перевели меня, наконец, в Киев, уложили в клинику как "тяжёлого сердечника". Однако я нахожу, что иногда чудесно эдак побаловаться! Какие великолепные люди посещают меня ежедневно, принося мне всё, что я люблю, цветы, книги, самих себя! В окно смотрит то же солнце, которое вас греет, и оттого кажется ещё теплей и ласковей".

Он любил сказать человеку ласковое, хорошее слово и даже в этот день, сильно огорчённый накануне смертью Н.В.Лысенка, всё-таки нашёл в душе это слово, милый...

Он знал, что скоро умрёт, и нередко говорил об этом просто, без страха, но и без наигранной бравады, которою многие рисуются столь лживо.

- Смерть необходимо победить, и она будет побеждена! - сказал он однажды. - Я верю в победу разума и воли человека над смертью, так же как в то, что сам - скоро умру. И ещё умрут миллионы людей, а всё-таки, со временем, смерть станет простым актом нашей воли, - мы будем отходить в небытие так же сознательно, как отходим ко сну. Смерть будет побеждена тогда, когда большинство людей ясно сознают цену жизни, поймут её красоту, почувствуют наслаждение работать и жить.

Человек высокой духовной культуры, солидно вооружённый знанием естественных наук, он внимательно следил за всем, что творится в области борьбы со смертью, но и поэзия умирания, поэзия непрерывной смены формы тонко чувствовалась им.

Не раз, благодарно глядя на серые скалы Капри, богато одетые пышной зеленью трав и цветов, он говорил:

- Какая сила жизни! Мы привыкли к этому и не замечаем победы живого над мёртвым, действенного над инертным, и мы как бы не знаем, что солнце творит цветы и плоды из мёртвого камня, не видим, как всюду торжествует живое, чтоб бодрить и радовать нас. Мы должны бы улыбаться миру дружески...

Он очень умел улыбаться так, - всему улыбкой друга. По поводу смерти Л.Н.Толстого он писал:

"Больно мне было читать, что вы так тяжело пережили смерть Толстого. Мне тоже тяжело было, но - не знаю, стыдиться ли? - и хорошо знать, что на свете бывает большое. Смерть как будто вернее определяет размеры, чем жизнь".

Для меня смерть Михаила Коцюбинского определилась как тяжёлая личная утрата, я потерял сердечного товарища.

Прекрасный, редкий цветок отцвёл, ласковая звезда погасла. Трудно жилось ему: быть честным человеком на Руси очень дорого стоит.

Беднеет наше время хорошими людьми, - насладимся грустью воспоминаний о них, о красоте этих светлых душ, любивших беззаветно людей и весь мир, о сильных людях, которые умели работать для счастья родины своей.

Вечная память честным людям!

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые напечатано одновременно на русском и (в переводе) украинском языках в киевском журнале "Лiтературно-Науковий Вiсник", 1913, т. LХIII, книга 6, квiтень - червень. В июле того же года воспоминания появились в журнале "Вестник Европы", СПб, 1913, книга 7.

Воспоминания написаны вскоре после смерти знаменитого украинского писателя Михаила Михайловича Коцюбинского, последовавшей 12 апреля 1913 года.

В конце мая 1913 года М.Горький, посылая воспоминания в редакцию журнала "Вестник Европы", писал одному из редакторов его, Д.Н.Овсянико-Куликовскому:

"Посылаю несколько страниц моих воспоминаний о М.М.Коцюбинском, человеке, любимом мною.

Воспоминания эти предназначены для "Л.-Н. Вiсника" и будут напечатаны по-украински. Но, может быть, это не помешает Вам поместить их и в "Вестнике Европы", ибо наша публика знает рассказы Коцюбинского и, вероятно, ей не безинтересно будет узнать кое-что о личности автора" (Архив А.М.Горького).

С М.М.Коцюбинским (1864-1913) М.Горький впервые встретился на острове Капри (Италия) 2 июня 1909 года (см. письма М.М.Коцюбинского к жене от 2 и 3 июня 1909 года в сборнике "О.М.Горький и М.М.Коцюбиньский. Збрiник матерiалiв", Киiв, 1937, стр. 49-50). Между писателями быстро возникли дружеские отношения, ещё более укрепившиеся во время последующих приездов Коцюбинского на Капри (летом 1910 и осенью - зимой 1911- 1912 годов).

Чтобы иметь средства к существованию, М.М.Коцюбинский почти до самой смерти вынужден был служить статистиком в Чернигове, в губернской земской управе. Эту службу он и имеет в виду, когда рассказывает в письмах М.Горькому об изнуряющем характере своей работы.

Воспоминания о М.М.Коцюбинском включались во все собрания сочинений.

Печатаются по тексту, подготовленному автором для собрания еочинений в издании "Книга" (Архив А.М.Горького), сверенному с первопечатными изданиями.