Бредбери, как и Лем, не нуждается в рекомендациях, он хорошо известен любителям фантастики. Мы читали его лирическую повесть "Вино из одуванчиков" и роман "451° по Фаренгейту" книгу о мрачном ббществе, где чтение считается преступлением. Это протест против реакционных тенденций в США, против дешевой массовой псевдокультуры, против серой стандартизации мышления, против культа пустых развлечений, забивающих время.

"Марсианские хроники" Бредбери - серия рассказов глубоко психологических и символических. Марс только условное название сказочно преображенного Техаса (или Оклахомы, или Калифорнии), а каждый рассказ - задумчивое повествование о человеке.

Рассказ "Уснувший в Армагеддоне" написан в ключе "Марсианских хроник". Как и Марс в хрониках, астероид здесь условен: не бывает же астероидов с воздухом, пригодным для дыхания. Деталь эта как бы напоминает, что и прочие подробности надо понимать в переносном смысле.

Слово "Армагеддон" - библейского происхождения. Считается, что это Хар Мегиддо - название горы в Палестине, по Библии место сражения войск бога с антихристом. В переносном смысле употребляется в значении "кровопролитие", "жестокая битва", "последнее сражение".

Итак, уснувший в жестокой сече... где-то на астероиде.

Я понимаю рассказ так: вот носится по миру (условно - по космосу) занятый своими делами самоуверенный американец, думает только о себе, о еде, воздухе, сне, о спасении собственной жизни. И воображает, что, кроме него, и нет ничего. Чужая земля только стоянка, место для ночевки: просидел несколько дней, дождался помощи и уехал. Но не проходит даром вторжение в чужой край, прикосновение к чужой жизни. Незаметно, невидимо накладывает она на него свой отпечаток. Так ли безопасно трогать чужие миры? - как бы вопрошает Бредбери. - Не наивно ли воображать себя полновластным хозяином Вселенной? Писатель полемизирует со всеми предыдущими рассказами об американцах, хозяйничающих в космосе, обо всех этих ветеринарах, уголовниках, охотниках за парусами и инвентаризаторах казенных псов. Вы думаете, что космос - ваша вотчина? Как бы эта вотчина не отомстила, не подмяла вас...

Что имеет в виду Бредбери: космос?.. Или Окинаву?.. Или Корею... Вьетнам, быть может?

Из будущего в настоящее

Вероятно, вы заметили, что во всех разделах рассказы расположены в том же порядке, как и на схеме: первое слово предоставляется романтикам, затем дается авантюрное произведение, психологическое, сатирическое, далее - предостережение. "Аламагуса" - сатира, "Армагеддон" - предостережение; эту разновидность фантастики иначе называют антиутопией.

"Отверженные" Джорджа Смита тоже антиутопия, но достаточно ясная, прямолинейная, не завуалированная, как у Бредбери. Это предостережение против расового высокомерия, против мифа о прирожденном превосходстве, о собственной исключительности, неизбежно ведущего к войнам.

Хорошо бы и на нашей Земле всех фашиствующих посадить на корабли и отправить в плавание по океану без права заходить в порты до скончания веков!

А вот с утопиями, с рассказом о светлом обществе будущего, на Западе бедновато. Есть великое множество романов и рассказов, выражающих тревогу за завтрашний день, выражающих опасения насчет засилья машин, ненужных открытий, перенаселения, вырождения. Есть множество произведений, ратующих за сохранение человечества, и очень мало - об улучшении человеческого общества.

"Полет "Утренней звезды" - пример немногочисленных западных утопий. Роберт Мур Уильямс видит счастье в упрощении. Покинув пышные города и сбросив одежды, люди будущего у него развлекаются играми, а наскучив играть, начинают думать неизвестно о чем... едва ли о науке. Ведь машиной-справочником не пользовались уже несколько тысяч лет. Игры - задумчивость, игры - задумчивость... худосочный получается рай у Р. М. Уильямса. И не случайно главные герои его норовят удрать домой - в грешное прошлое. Но увы, возврата нет, и приходится им со вздохом сбрасывать одежки.

Патриархальное простодушное счастье - и в рассказе Теодора Старджона "Искусники планеты Ксанаду". Рассказ начинается мрачным событием - Земля гибнет от вспышки Сверхновой, человечество рассеивается по космосу. Но это только литературный прием, позволяющий рассказать об одном из многих путей развития, о милитаристской планете Кит Карсон, повторяющей воинственную историю колонизаторов, и об идеальном мире Ксанаду.

Старджон - один из наиболее популярных фантастов Америки. Критик Бестер относит его к семерке наилучших, тех, что всемером составили бы безукоризненного писателя. При этом Старджон назван "наиболее тонким психологом и самым человечным из семерых". Человечные простаки мудрее бессердечных умников - это любимый мотив Старджона. У нас переведен его рассказ "Особая способность"; там, попав на Венеру, смешноватый простак оказался умнее умников, именно он разгадал психологию венериан, только он сумел вступить с ними в контакт.

Жители Ксанаду тоже мудрые простаки, близкие к природе, сочетающие патриархальную невинность с необыкновенным искусством, знаниями и мастерством. И все это им дают чудесные пояса, связывающие воедино мышление всего народа.

Слово "утопический" с годами приобрело два значения: "утопическое произведение" - это термин, название разновидности жанра. "Утопические" мечты означает "нереальные, неосуществимые". Рассказ Старджона утопичен в обоих смыслах. Он рисует некий авторский идеал и сверхнаивные пути его воплощения. Так просто получается всеобщее умиротворение: полтора миллиарда воинственных жителей надели пояса, прозрели и стали сразу ягнятками.

Впрочем, упование на некое чудесное прозрениедавнишний мотив западной фантастики. Вспомните хотя бы Г. Уэллса "В дни кометы". Прошла мимо Земли особенная комета - все внезапно прозрели, сделались добрыми, разумными и хорошими.

И заключает наш сборник "Звездолет на Галахор" - рассказ прогрессивного итальянского писателя Микеле Лалли. Он был напечатан в газете "Унита" 1 мая 1961 года, меньше чем через месяц после того исторического дня, когда первый человек, отчалив от земной тверди, сделал первый стремительный круг в космическом океане. Тогда же произошел переворот и в литературе: наряду с космической фантастикой, рисующей воображаемый космос, появилась космическая реальность - очерк, литература факта, основанная на впечатлениях очевидца. Очевидцы стали отныне самыми интересными жителями космоса.

И написан этот рассказ о том еще, что спустя века и века на самых далеких звездах люди будут вспоминать первого очевидца, первого героя космоса, советского человека по имени Юрий Гагарин.

Г. Гурееич