— Я буду ждать здесь солнце, чтобы разыскать свою звёздочку.

— Зачем ждать? — воскликнул Павло. — Мы схватим по жмене-другой снегу и отыщем. Ну-ка, ребята, складывай сумки под деревом. — Павло посветил фонариком.

Ребята стали в круг и принялись горстями выбрасывать снег. Работали быстро и только носами пошмыгивали. Павло светил фонариком, тьма уползала за круг, за ней блестящими брызгами летели снежные комья. Марийка схватила пригоршню снега и уже хотела перекинуть через себя, но почувствовала в руке что-то твёрдое.

Так и есть — звёздочка!

— Ура-а-а! — закричали ребята, и от этого ликующего крика какая-то птица, а может быть, белка переметнулась на другое дерево, и с веток запорошил снежок.

— Давай твою сумку, а ты неси звёздочку, — предложил Павло.

И пионеры гуськом побежали по стёжке, которая темнела на снегу, и в сумке у каждого тарахтели сухие бобы.

Школьники сбегали с гор на широкую дорогу, где были расставлены дежурные пионерские посты. Они отмечали, все ли ребята прошли в школу, не заблудился ли кто. Большие грузовики с жёлтыми глазами замедляли ход и осторожно объезжали эту живую, громкоголосую и весёлую реку.

Даже солнцу стало не до сна. Оно выглянуло из-за горы и покраснело от стыда. Проспало! И солнце принялось старательно раскрашивать пригорки и деревья, зажгло каждую снежинку и иголку инея, выкрасило в оранжевый цвет крышу школы. В долине стало светло и празднично, и даже Олеся простила солнцу его зимнюю лень.

В пионерской комнате выстроилась длинная очередь. Все классы втайне друг от друга сговорились быть первыми в сборе семян, и все разом принесли по жмене бобов. Вот смеху было! Крепкие, как камешки, бобы с грохотом сыпались в ящики из школьных сумок, из карманов. Щедрые у всех жмени!

Прозвенел звонок. Ученики развесили шапки, пальто и шали на деревянной вешалке, возле жаркой печки, и уселись за парты.

Начался урок арифметики. Ребята в первом классе вынули из сумок палочки-считалочки, перевязанные ниткой, как вязаночки дров. У Олеси палочки были буковые, и Богдан так хорошо отполировал их, что Олесе всегда хотелось их лизнуть.

— Ученики собрали шесть ящиков бобов, а потом ещё три. Сколько всего ящиков бобов собрали ученики? Считать без палочек. Задача трудная. Будем думать, — сказала Ганна Андреевна.

Ученики положили руки на парты и стали думать.

Олеся считала, считала и решила, что будет девять. В это время солнечный луч заглянул в класс, разыскал Олесю и стал как палочкой-указкой водить по таблице с цифрами. Остановился на цифре «8».

— Олеся, скажи, как ты решила эту задачу? — спрашивает учительница,

— К шести прибавить три будет восемь.

Разом поднялось вверх двадцать две руки и протестующе зашевелили пальцами.

— Неправильно! — строго сказала Ганна Андреевна. — Подумай ещё немножко.

Солнечный луч соскользнул с парты и юркнул за окно.

— Шесть прибавить три будет девять,-отвечает Олеся и сердито смотрит в окно.

Второй урок — диктант.

Ганна Андреевна ходит по классу и диктует:,

— «Я живу у Радянському Союзу».

Чуть слышно скребут перья по бумаге, старательно пишут дети.

— «Москва наша люба. Москва наша славна», — диктует Ганна Андреевна,

Солнце заглянуло снова в класс и у каждого посветило октябрятскую звёздочку.

Олеся написала букву «М» и задумалась. Какую букву писать дальше? Солнечный луч запрыгал указкой по таблице с азбукой.

— Когда ты нужно-тебя нет, а теперь мешаешь и неправильно подсказываешь, — прошептала Олеся солнцу. — Ну, тебя! — Она хотела смахнуть луч с парты, но он не смахивался.

После уроков Олеся сидела в пионерской комнате и готовила уроки. Первый класс дожидался, пока у старших кончатся занятия, чтобы всем вместе идти домой.

Весёлой ватагой возвращались из школы. Расходились по стёжкам к себе домой.

— Завтра утром мы за тобой зайдём, жди дома! — крикнул на прощание Павло.

Солнце бежало вслед за Олесей, оно раскраснелось от мороза и светило так, что больно было смотреть на снег.

— Ладно уж, — сказала Олеся солнцу, — не подлизывайся. У каждого свои обязанности. Спи себе зимой, зато летом у тебя работы будет много. Летом тебе надо постараться над нашими бобами, чтобы был хороший урожай.

Олеся подошла к дому, и, как только поднялась на крыльцо, солнце устало улыбнулось и кувыркнулось за гору — спать до утра.

— До побачення! — помахала ему вслед рукой Олеся.

Это совсем обыкновенная история, и выдумки в ней нет. Изменены только имена ребят и адреса. Изменены, потому что каждый на их месте поступил бы так же: и ты, и твой сосед по парте, и девочка с чёлкой, которая живёт этажом ниже тебя. Может быть, ты со своими товарищами сделали бы это по-другому, с большей изобретательностью и быстротой, но обязательно сделали бы.

Только равнодушный поступил бы иначе, а их у нас не так уж много.

Итак…

Всем хорошо в субботний вечер, а вот Галке скучно.

Папа с мамой в театре, старший брат Степан на кухне гоняет по всему земному шару, даже Серёжка ушёл на день рождения к Люде, а у Галки одна обязанность — спать. А если спать не хочется?

Галка выскользнула из-под одеяла, взобралась на подоконник, натянула на колени ночную рубашку. По мокрому асфальту двигались вереницей машины, похожие отсюда, сверху, на красноглазых черепах, по тротуару плыли зонтики, блестели в свете фонарей под дождём плащи, липы стряхивали в лужи позолоченные листья.

Все куда-то спешат, куда-то едут, а вот Галке приказано спать.

На противоположной стороне улицы кафе «Молодость». За большими зеркальными окнами нарядные девушки и молодые люди сидят за столиками и потягивают через соломинку из высоких стаканов лимонад, маленькими ложечками едят мороженое. Другие танцуют. Им весело, они счастливые и всё потому, что им больше шестнадцати. А почему пить лимонад и есть мороженое вечером детям до шестнадцати запрещается? Когда это Галке будет шестнадцать? Через пять лет. Это почти так же долго, как через сто.

Галка расплела косу, связала волосы на затылке лентой. Получилась вполне модная причёска. Ночная рубашка может сойти за бальное платье. Вот бы Галке теперь в это кафе… У окна освободился столик. Теперь за него сядет она, Галка, попросит себе лимонаду и четыре порции мороженого. Потом пойдёт в кино, где «детям до шестнадцати…».

За дверью послышались шаги. Галка спрыгнула с подоконника, нырнула в кровать, укрылась с головой одеялом.

— Эй ты, дрыхалка, вставай скорее. — Степан тормошил сестру.

Галка высунула голову:

— Маме хочешь наябедничать?

— Да нет, быстрее одевайся, сбегай к Люде, позовёшь Серёжку и всех ребят. Чтобы одна нога здесь, другая — там. Живо!

«Наверно, опять Кубу поймал и хочет перед ребятами похвастаться,-подумала Галка, натягивая чулки. — Мог бы и через меня передать».

Выбежала на площадку, спустилась этажом ниже. Гости у Люды только что сели за стол. Людина мама готовилась разрезать торт, на котором пристроился шоколадный заяц.

— Вот хорошо, что пришла,- сказала Люда. — Проходи сюда, Галочка.

Серёжка бросил на сестру уничтожающий взгляд — кто её сюда приглашал?

Галка посмотрела на торт и вздохнула.

— Степан велел всем живо к нему идти, он с самим Фиделем Кастро разговаривает, — сфантазировала Галка.

Ребята вскочили из-за стола и помчались вверх по лестнице.

Степан выстукивал на радиоключе тире и точки. Над передатчиком мигала красная лампочка. Не обращая внимания на ребят, он схватил карандаш и стал что-то записывать в журнал и снова застучал на ключе. Наконец снял наушники и повернулся к ребятам. Вид у него был обеспокоенный.