– Черт побери, Кит, – повторил он, – нам надо тщательно обсудить кое-что. Здесь и сейчас. Потому что это ждать не может. Ни минуты!

– Полностью согласен. И поскольку ты снял с себя обет молчания, ответь хотя бы на один вопрос. Кто эта таинственная Дженни, общая подруга Мюриэль и Пат? Что за Дженни? Где она живет?

– Вот уж не могу тебе этого сказать; я даже не знаю ее фамилии. Ты чертовски хорошо и сам знаешь, насколько она таинственная личность; она настолько бегло мелькала в моей жизни, что я не могу припомнить ни одной черточки Дженни. Я даже не уверен, существует ли она вообще. Но дело не в этом, не так ли?

– Так в чем же дело?

– Я тебе объясню. – Нигел плеснул еще бренди в свой стакан и досуха опустошил его. – Понимаешь, после моего возвращения из Африки я не мог отделаться от ощущения, что постепенно схожу с ума. Я не знал, как с этим справиться, что думать, не говоря уж о том, что делать. Прошлым вечером в гостинице я заверил тебя, что моя тревога не имеет отношения к семейным делам. Я нагло соврал тебе. Мои беды имеют прямое отношение к моим семейным делам и непосредственно касаются той женщины, что присутствует в моей жизни.

– То есть все, что ты мне рассказывал, было враньем?

– Нет, Кит. Все, что я тебе рассказывал в ответ на прямые вопросы, было полной и буквальной правдой. Но эти ответы содержали... ощущение лжи, вот и все.

– Боюсь, что могу показаться туповатым, Нигел, – Кит отпил бренди, – но я что-то не понимаю. Например, ты же говорил, что Мюриэль страстно любит тебя.

– Я сказал, что женщина, которая присутствует в моей жизни, страстно любит меня. Разве не так?

– Согласись, это одно и то же. И поскольку ты заверил меня, что всегда будешь любить Мюриэль, какие между вами могут быть сокрушительные неприятности?

Нигел поднял свой стакан.

– Вот мы наконец и подошли к самому главному, – ответил он. – Женщина, с которой я живу, – не Мюриэль.

Кит потрясенно уставился на него. Наступило оглушительное молчание.

– Нигел, ты хоть понимаешь, что говоришь?

– О, я-то понимаю. И видит бог, как мне этого не хочется! Садись и устраивайся поудобнее, старина, пока я попытаюсь тебе объяснить.

По дому бродили тихие ночные шорохи. Нигел снова налил бренди, разбавил его водой. Открыв коробку с сигарами, он протянул ее Киту и, подождав, пока Кит выбрал одну из них, взял и сам. С бокалом бренди в одной руке и сигарой в другой он подошел к камину, поставил стакан на каминную доску, откусил кончик сигары и раскурил ее от скрученной полоски бумаги, поднесенной к огню.

Когда Кит, обрезав сигару, раскурил ее и сел, хозяин дома остался стоять, опираясь локтем на каминную полку. Нигел заговорил приглушенным, спокойным голосом, но в нем было такое напряжение, что лицо его приобрело возбужденное и измученное выражение.

– Женщина в моей жизни, та женщина, которую ты встретил прошлым вечером...

– Но, Нигел!..

– Надеюсь, хоть ты-то поймешь! Я утверждаю, что у женщины, о которой идет речь, было лицо Мюриэль, голос Мюриэль... да, и тело Мюриэль! Она помнила то, что могла помнить Мюриэль, говорила, как должна была говорить Мюриэль... и никто, ни я и ни кто другой, не мог поймать ее на слове. И какую бы игру она ни играла, надо отдать должное этому подкидышу, этому дьявольскому созданию – она была точным подобием Мюриэль. Я женился весной прошлого года, и (ради Христа, Кит!) лишь крохотное отличие, сущая мелочь дала мне понять, что это не Мюриэль!

– Минутку. И постарайся успокоиться, ты говоришь о какой-то ее «игре»...

– А чем иным это может быть? И более того – зачем вообще идет эта игра? Она не могла бы возникнуть и существовать без согласия и помощи реальной Мюриэль, хотя в это трудно поверить. Во всяком случае, Кит, для этого обмана должна быть причина. Но какая?

– Похоже, ты полностью уверен в обмане?

– Еще как уверен! Я бы сказал, что жутко уверен, если бы это слово не было таким зловещим...

– Когда ты впервые заметил этот... предполагаемый обман?

– Почти сразу же после того, как я в последний раз вернулся из Африки. Через два или три дня я уже не сомневался.

– Кто-нибудь еще разделяет твои сомнения?

– Нет. Похоже, они мучают только меня.

– Да, так оно и есть. – Кит внимательно изучал приятеля. – Но обманщица, если она в самом деле такова, немедля встретилась с тобой. Так же без промедления она встретилась с родителями подлинной Мюриэль, которые приняли ее как свою дочь. Может ли такое быть?

– Может, – возразил Нигел, – потому что именно это и случилось. Я могу привести несколько классических примеров – обычно их героем был мужчина, но вполне могла быть и женщина – маскарада, когда обманутыми оказывались родители, друзья, да и все остальные.

– Включая и мужа реальной женщины?

– А вот эта не обманула мужа Мюриэль, что и пытаюсь тебе объяснить.

Кит выпустил кольцо дыма и посмотрел, как оно тает.

– Ты как-то противоречиво выражаешься, Нигел. Сначала ты сказал, что эта так называемая обманщица ни в словах, ни в поступках не совершает никаких ошибок...

– Я говорил не совсем то.

– Тогда что же ты сказал? – потребовал ответа Кит. – Почему ты так безоговорочно уверен, что женщина, называющая себя Мюриэль, на самом деле не Мюриэль?

– Чтобы ответить на это, Кит, я сначала должен задать тебе очень личный, даже грубоватый вопрос. Ты позволишь?

– Да, конечно.

– Вот эта твоя Пат Денби, – задумчиво пробормотал Нигел, – которую ты снова нашел, когда она прислала тебе телеграмму. Ты был не очень многословен, рассказывая о ней. Но что-то подсказывает мне, что ваше общение с ней в Америке не ограничивалось только редкими поцелуями и объятиями. А теперь откровенно признайся старому другу, который умеет держать язык за зубами. Ваше общение было куда более близким, не так ли?

– Откровенно говоря, да.

– Я так и думал. Вот! – Нигел сделал еще глоток разбавленного бренди и с силой раскурил сигару. – Что же до этой подмененной Мюриэль, – продолжил он, – дело не в том, что она говорит, а в том, что делает. Ты так часто делишь ложе с женой, с любимой женщиной, что прекрасно знаешь все ее привычки. И я скажу тебе, Кит, что это безошибочная проверка! Неужели ты допускаешь, что тебя могла бы обмануть поддельная Пат или меня – фальшивая Мюриэль? Настоящая Мюриэль была довольно восторженной личностью, признаю. Эта же имитация Мюриэль настолько чрезмерно восторженна, настолько бывает чертовски разной, что порой мне лезут в голову грешные мысли о...

– О чем?

– Не важно, забудь мои слова. Ты так и не сказал мне, что ты-то думаешь обо всей этой истории, Кит. Выкладывай как на духу!

– Значит, как на духу, – согласился Кит, допивая свою порцию бренди. – Будь это романом Уилки Коллинза – с которым я сегодня встречался, о чем уже упоминал, – настоящая Мюриэль, скорее всего, томилась бы под запором в сумасшедшем доме, куда ее спрятал какой-нибудь коварный баронет – как Лаура Фэрли в «Женщине в белом», – в то время как это дьявольское отродье, подмененная Мюриэль, заняла бы ее место, преследуя какую-то гнусную цель. Но не складывается, Нигел, не складывается. И как бы ни была романтична жена, которую ты пригрел на груди, видит бог, ты ей в этом не уступаешь.

– Надо понимать, ты что-то имеешь в виду?

– Надеюсь. Помнишь, вернувшись в Англию, ты только-только оправился от болезни, которая чуть не прикончила тебя. И такое состояние никак не могло способствовать взвешенности твоих суждений. Ты что, отрицаешь даже возможность, что женщина, которая сейчас живет с тобой как Мюриэль, в самом деле может быть подлинной Мюриэль?

Нигел просиял.

– Честно говоря, Кит, не думаю, что могу отрицать такую возможность. Но в таком случае разреши сказать тебе, что моя любимая жена усвоила чертову кучу вещей, о которых она понятия не имела, когда я уезжал! Видишь ли...