– Теперь, Джим, не хватает только твоего рассказа о том, – воскликнул Кит, – как ты связан с «Удольфо».

Джим Карвер, который сидел, мрачно понурив голову, оторвал взгляд от пустой кофейной чашки.

– Черт побери, Кит! Прошу прощения, дамы!.. Нет, тут ты ошибаешься, у меня и мысли такой не было. И все же... Я встретил Нигела Сигрейва у мадам Тюссо. Меня принимали за проклятого янки, и мне пришлось забыть хорошие манеры, а ведь он муж Сапфир. И все же мне этот увалень нравился! Он вел себя с решительностью кавалериста и давал понять, что на него всегда можно положиться. Из Музея восковых фигур я поехал обратно на Кларидж-стрит. Киллиан сообщил мне, что здесь побывала Сапфир и уехала, оставив сверток. «Куда мне положить вещи этой леди?» Я сказал оставить их в моих апартаментах, где они и должны быть, и поднялся наверх все обдумать. Очень хорошо, начал прикидывать я, но куда она могла деться? Теперь я знаю о покушении прошлым вечером. Но тогда-то я не знал. В газетах тоже не было ни слова. Она не могла уехать в то поместье с готическим именем, не правда ли? А может, и могла. Видит бог, как часто я требовал от моей британской драгоценности сказать Сигрейву всю правду. Или позволить мне сказать ему.

– Джим, в самом деле! – запротестовала Сапфир. – Ты же ведь не имел в виду...

– Ангел мой, успокойся. Я не собираюсь выдавать никаких секретов без твоего разрешения. Ты же не думаешь, что я на это способен. – Джим снова повернулся к Киту: – С другой стороны, моя английская драгоценность и сама могла сделать это. Вот я и подумал, что это прекрасный повод для рекогносцировки.

– Рекогносцировки?

– Именно. Для изучения местности. Сапфир детально объяснила мне, где находится «Удольфо», как добраться туда, – словом, все. Ведь никому бы не принесло вреда, если бы я просто проехал мимо и посмотрел на него, не так ли?

– Никому. Я понимаю, Джим. Очередная романтическая идея.

– Можешь называть, как тебе нравится, – сказал Джим, устраиваясь поудобнее. – Таково было мое намерение, и я о нем не сожалею. Тут была Сапфир, которая остановила меня по пути; здесь же была и твоя британская жемчужина. Я не встречал Пат, но она заслуживает самых изысканных комплиментов, мы сразу же стали называть друг друга по имени. Проведя военный совет прямо на дороге...

– Проведя военный совет прямо на дороге, – объяснила Сапфир, – я отпустила ландо. Мы с Пат составили Джиму компанию по пути обратно в город. Вы же знаете, что три человека могут втиснуться в экипаж, тем более если двое из них не против пообниматься. По пути...

– Мы сравнили свои наблюдения и обменялись информацией, – объяснил Джим. – Не то что у меня было много данных, но узнал я достаточно. Я убедил Сапфир забыть – по крайней мере, временно – свою гостиницу и оказать мне честь своим пребыванием на Кларидж-стрит. Когда мы оставили Пат у ее дома, она обещала присоединиться к нам как можно скорее, как только переоденется. Кроме того, я попросил ее послать тебе телеграмму от моего имени с приглашением.

– Почему ты сам ее не послал?

– Потому что я не был полностью уверен в правильности адреса. По идее послание должно было найти тебя даже по адресу «Отель «Лэнгем». Но некоторые почтовые указания чертовски запутаны. Ты можешь создать на конверте настоящее произведение искусства типа «Рилинг-Уолк, 99, Топер-Корт, Стейджер-Инн, Лондон Ю.В.» или просто «X.Y.Z.» – а исход может быть какой угодно. Но могу поспорить с тобой, Кит, – телеграмма уже ждала тебя в гостинице, да?

– Да, хотя полковник Хендерсон, Уилки Коллинз и я снялись с места раньше тебя.

– А смысл? Сапфир показала нашему кучеру короткий путь закоулками – к Примроуз-Хилл и по краю Риджент-парка. Держу пари, что мы миновали середину города чуть раньше вас. – Джим откинулся на спинку кресла. – Сапфир, Пат и я собрались, а вы, как мы и надеялись, приехали. Вот таково расписание событий. Но что еще оно может дать нам?

– Немного, – признал Кит, – когда речь идет о тайне. Есть какие-то идеи относительно этой тайны?

– Если бы это был увлекательный роман Уилки Коллинза, – мечтательно сказала Сапфир, – то у тайны имелось бы только одно возможное решение, только один возможный преступник, скрытый завесой заговора.

– Ты совершенно права, моя сладкая, – согласился Джим. – А преступником этим, вне всяких сомнений, должен быть некий Дж. Карвер, этот закоренелый матерый негодяй, который, домогаясь жены Сигрейва, придумал, как покончить с ним и заполучить ее.

– Нет, Джим, нет! – передернувшись, вскинулась Сапфир. – Ты же знаешь, что это не просто совершенная чушь! Это абсурд!

– Почему же абсурд? Много ли человек, кроме этого гнусного Карвера, знают, что с самого лета женщина, выступающая как Мюриэль Сигрейв, на самом деле вовсе не моя Сапфир? И, кроме того, у меня нет алиби на воскресный вечер.

– Это просто смешно, и ты это знаешь. Даже если ты домогался меня, тебе и пальцем не надо было шевелить, я уже была при тебе. И если кто-то и домогался другого, то только один человек. Я имею в виду себя, именно себя, moi qui vous parle![23]

– Себя?

– Кого же еще? Ты не в состоянии объяснить, где был в воскресенье вечером, – но и я не могу. Строго говоря, я отнюдь не пыталась убить бедного Нига – а ведь могла бы! «Ох, Сэмми, Сэмми, где твое алиби?»

– В известном смысле, свет очей моих, ты права, – согласился Джим. – Можно сказать, я тебя заполучил. В другом смысле это безумие. Мы не сможем пожениться, пока ты не избавишься от твоих теперешних брачных уз. А я тот самый человек, который хочет на тебе жениться. Я, а не ты. Кроме того...

– Не может быть, Джим!..

– Вот именно – не может быть. Мы слышали, как в конце дня раздались еще два выстрела – и все мимо. Чем бы еще ты ни занималась в Хампстеде, Сапфир, ты не бегала за воротами с револьвером в руке. Когда это случилось, я был по пути сюда, и кучер это подтвердит. С другой стороны, если я подкупил его, чтобы он дал показания...

– О, ради всех святых! Имеет значение только вечер воскресенья, а день не считается. Сегодня грязной работой будет заниматься другой человек и по другому поводу. Давай спросим специалиста по таким делам. У вас есть какие-то замечания, Кит? Тот кивнул.

– Имей мы дело с увлекательным романом Уилки Коллинза, вы оба были бы признаны виновными. Мне не нравится такое решение сюжета, по которому события дня не имеют никакого отношения к главному событию воскресного вечера. Это топорно, безвкусно, это никуда не годится. Но вам не стоит так уж старательно обвинять себя. И перед нами стоит проблема разобраться не в художественном произведении, а в том, что произошло фактически, на самом деле. Вот в чем вопрос.

– Так давайте же проявим практичность! – Сапфир растерла окурок сигареты. – Фактически, Кит, мистер Коллинз и сам весьма озабочен тем же самым. Из некоторых намеков, которые Дженни обронила сегодня, я поняла, что на нее произвела впечатление его сообразительность и она даже немного побаивается его. Так что он думает?

– Это уже обсуждалось, Сапфир: вы никогда не поймете, о чем этот человек думает, особенно когда он разговаривает с вами. Вслух он скажет, что обдумывал способ, как бы помочь полиции. А на самом деле...

– Что на самом деле?..

– Он вроде бы согласится, что да, есть явный кандидат на роль преступника, но не скажет, кто именно. Он даже докажет, что наша проблема не такая уж сложная. Но я не могу не удивиться, как, случалось, удивлялся...

– Послушайте, публика! – внезапно сказал Джим. – Уже поздно, официант мается, и нам лучше очистить это заведение. Я сейчас попрошу счет, и мы тут же двигаемся к Полли.

Кит смерил его благодушным взглядом:

– О счете не беспокойся, Джим. С ним уже все в порядке.

– Вот как?

– Ну да. Какое-то время назад его принес метрдотель. Но разреши повторить, я не могу не удивляться...

– Ну и проныра ты! Для большинства из нас, Кит, ты смахиваешь скорее на американца, чем на англизированного ирландца, лояльного короне. Но под любым флагом ты будешь гнусным пронырой. Друг, руководствуясь самыми лучшими намерениями, пригласил тебя пообедать, а ты, скользнув ему за спину, расплатился по счету.