Вслед за великокняжескими послами отправились снова псковские послы к великому князю с челобитьем. Отправились 1-го октября; воротились во Псков не ранее как 8-го января. Не зная долгое время о их судьбе, псковичи беспокоились за них. и потому-то летописец, говоря об их возвращении, выразился, что они воротились живы и здоровы, как будто намекая па то, что современники ожидали противного. Послы рассказали, как. не заставши великого князя в Москве, поехали они во Владимир: там был великий князь Иван Васильевич, не позвал их к себе: три дня пробыли они во Владимире; наконец, велено было им ехать в Москву и там дожидаться. В Москве ждали они четыре недели; наконец, великий князь приехал, позвал их к себе, выслушал и, когда они представили челобитье от Пскова, чтоб великий князь держал свою отчину по старине, великий князь сказал: — "Наша отчина, Псков, находила на двор нашего наместника, своего князя Ярослава Васильевича; этим она уже выступила из старины; она сама старину нарушила, а не я, князь великий". С тем послы и поехали прочь. Ясно было, что великому князю не нравилось более толковать о старине; ему не хотелось вовсе оставлять во Пскове старину.

Великий князь сделал свое дело; князь-наместник, вопреки желанию Пскова, остался во Пскове по воле великого князя. Но великий князь еще не хотел до конца раздражать и унижать псковичей; — ему еще они были нужны; он тогда собирался кончить с Новгородом; ему довольно было и того, что желание псковичей не исполняется, когда великий князь того не хочет; но держать долее князя Ярослава во Пскове не было нужды Иван Васильевич понимал хорошо, что Ярослав и его наместники зазнаются и поступают несправедливо; он определил их вывести, но не тогда, когда псковичи их выгоняли, а тогда, когда псковичи принуждены будут, по воле великого князя, повиноваться им против своего желания; чтоб таким образом избавление свое от ненавистных наместников псковичи почитали милостью великого князя, а не каким-нибудь долгом по старине. Притом же в видах Ивана Васильевича было, чтоб и наместники его не слишком зазнавались и помнили, что они зависят от произвола государя. Иван Васильевич продержал Ярослава после свидания со псковскими послами еще около двух месяцев, и неожиданно, 12-го февраля 1477 года, прислал ему грамоту: в ней приказывалось ему выехать из Пскова с княгиней и детьми в Москву и не оставлять во Пскове никого из своих. 23-го февраля князь Ярослав явился на вече, сложил, по обычаю, крестное целование и поехал. Псков, чествуя великокняжеского наместника, несмотря на все несогласие с ним, дал ему почетных провожатых, и на все станы вперед повезли ему и его дружине корм и напитки. Но его дружина по дороге нарочно делала разные бесчинства и оскорбления жителям и, наконец, расставаясь с Землей, которой он правил четыре года и четыре дня, сам князь ограбил приставов и, взяв из числа провожатых восемнадцать человек, приказал их заковать и повез с собой в Москву.

Вслед за ним потом отправились в Москву псковские послы просить нового князя; они по-прежнему указывали на двух: на Василия из Новгорода и на князя Ивана Володимировича. Для умилостивления великого князя повезли ему поминка сто рублей. Великий князь принял поминок, обращался ласково с послами, отпустил с честью и сказал, что о псковских делах пришлет он своих бояр. О князе не было и помина. В марте были послы псковские в Москве, а обещанное посольство не являлось ни в апреле, пи в мае. Только июня 7-го приехали двое гонцов из Москвы. Псковичи, вероятно, надеялись узнать, кого назначит им великий князь в наместники; но посол этот не говорил о наместнике, а известил, что великий князь поднимает Псков на Великий Новгород и требует, чтобы псковичи послали в Новгород свои розметные грамоты, и сами садились бы на коней. Даром что великий князь еще прежде приказал верить словесным своим приказаниям, сообщаемым через посыльных; однако, все еще как-то странно казалось псковичам приступить к такому важному делу, как объявление войны, без приказаний более положительных. Псков отвечал: — "Мы сами хотим услышать это от своих государей. Пусть они скажут нам то своими устами". Июля 21-го они отправили своих послов в Москву. Несколько ранее псковский гонец Ьогдан поехал в Новгород. — "Нас, — говорил этот гонец новгородцам, — великий князь подымает па Великий Новгород; извещаем вас об этом по крестному целованию; но если вам будет какое дело до великаго князя, мы рады за вас отправить к нему послов и бить челом . Новгородцы отвечали этому гонцу, что пришлет Великий Новгород своему молодшему брату Пскову послов.

Во Псков явился из Новгорода посол Иван Поклончеев и говорил: — "Псковичи! поцелуйте крест сейчас на нашем при-гожстве, опроче коростынскаго докончанья. Мы тогда явим все вам по нашему последнему крестному целованию; а когда вы нам этого не сделаете, так мы не хотим от вас никакого пригожества до великих князей, — пи челобитья вашего, ни послов".

27 -го августа прибыли обратно псковские послы, отправленные в Москву, и привезли известие, что приедут скоро послы великого князя. Между тем, из Новгорода выбирались тогда купцы с товарами и разные жители со своими имуществами во Псков; некоторые остались там; другие уезжали в Литву. Псковичи не имели теперь против Новгорода прежней злобы, удовлетворенной чересчур несчастиями Новгорода. Поступки великого князя со Псковом показывали уже слишком явно, до чего хочет великий князь московский довести оба города. Только страх и неизвестность удерживали Псков от союза с Новгородом в эту эпоху. Выигрыш Новгорода казался тогда уже очень сомнительным. Его ополчение было сокрушено в предыдущую войну; показалась очевидно слабость его военных сил; его волость была опустошена и не могла еще оправиться. Напротив, силы великого князя были огромны. Соединить свою судьбу с Новгородом в то время должно было казаться ужасным и безрассудным всякому, кто стал бы размышлять об этом без увлечения.

Сентября 15-го приехал во Псков посол, дьяк Григорий Вол-пин, первый раз в июне уже посещавший Псков. Снова начал он поднимать Псков на Новгород, и две недели трубил псковичам, чтоб они посылали скорее взметную грамоту и выступали в поход. — "У нас нет князя" — говорили псковичи. — "Я вам приставлен воеводою от великаго князя, — сказал он: — сейчас садитесь на коней; а где великаго князя найдем, он даст вам там наместника и князя .

Псковичи не ранее как 30-го сентября отправили в Новгород свои взметные (или розметные) грамоты. Но тут опять приехал из Новгорода гонец, подвойский Панкрат, убеждать псковичей действовать заодно с Новгородом. Он просил, чтобы Псков отправил вместе с новгородскими послами своих к великому князю. Дьяк Волнин схватил было этого новгородского гонца, но псковичи упросили его не трогать посла и отпустили его в Новгород. Дьяк по-прежнему неотвязно требовал, чтобы псковичи выступили. Псковичи медлили. 'Мы пошлем еще раз гонца своего к великому князю, — говорили они: — пусть он нам сам повелит и даст нам князя; а князь, как приедет к нам и поцелует крест, тогда он с нами и сядет на коня, и мы с ним сядем: а до тех пор не хотим". Тут 10-го октября случился сильный пожар в городе. Это несчастье дало повод отделываться от неприятной обязанности идти в поход. Псковичи послали к великому князю посольство, извещали, что Псков разорен пожаром, и просили освободить их от войны. Но великий князь задержал послов и увел с собой в поход, а во Псков отправил князем Василия, из Шуйских. 16-го ноября прибыл он во Псков. Девять месяцев великий князь оставлял Псков без князя,наконец, прислал его. но не по старине, не по избранию и желанию псковичей, а по своей воле. Он показывал псковичам и теперь, что уже права для них нет, что все зависит от воли московского государя: захочет он — вовсе не пришлет им князя; захочет — пришлет не по их желанию, а того, кого ему будет угодно. 19-го ноября этот князь был посажен на стол, в доме Живоначальной Троицы. Над ним совершен обряд, так же как совершался над вольпоизбран-ными князьями в старину. Вместе с князем прибыл во Псков великокняжеский воевода Василий Дятлев, и потребовал, чтоб псковичи шли немедленно. Отговорка пожаром не была принята в уважение. Псковичи оповестили своим пригородам, чтоб немедленно выходили.