В таких обстоятельствах Новгород опять приглашал Александра. Александр не перечился. Дело было общерусское.

В 1241 году собрались ополчением новгородцы и ладожане; вооружена была по призыву Великого Новгорода корела и Ижо-ра. Александр отправился на Копорье и счастливо отнял его у немцев. Город, построенный немцами, был уничтожен до основания: одни из немцев погибли тогда в сече, другие отведены были пленниками в Новгород. Александр некоторых пожаловал и отпустил, потому что он был, по выражению летописца, милостив паче меры. Не так милостиво поступил он с вожанами и Чудью, подданными Великого Новгорода, принявшими сторону немцев, может быть, более из крайней необходимости, чем из неприязни к Новгороду. Александр велел их вешать. После того надобно было освободить Псков. Александр призвал на помощь низовцев с братом Андреем и в 1242 году двинулся ко Пскову. Город был освобожден. Два немца, наместиники Пскова, в оковах отправлены в Новгород. Александр сел во Пскове; вперед в Немецкую Землю были посланы отряды за вестями. Александр ожидал новой войны; она должна была последовать от немцев. И действительно, скоро он услышал, что немецкая сила напала на посланные в Немецкую Землю отряды, разбила их и идет на Псков. Мейстер Валк и епископы шли с уверенностью, что дело поправится на их сторону. Немецкое ополчение шло по льду по Чудскому озеру, с целью дойти до Пскова льдом. Но Александр проведал путь неприятелей, и сам выступил из Пскова по льду с новгородцами и псковичами. Александр уставил свое войско в боевой порядок на озере, у скалы Вороний Камень, на Узмени, при повороте из Псковского озера в Чудское. Место это названо так потому, что там действительно постоянно кружатся вороны. Немцы двинулись на русских. По способу тогдашней тактики, Александр поставил свое войско свиньей: так называлось построение треугольником, образовавшим острый конец, обращенный к неприятелю. Увидя приближающихся врагов, Александр поднял руки вверх и громко перед всем войском своим говорил: "Суди мне Боже, и разсуди спор мой с этим велеречивым народом; помоги мне, Господи, как Ты помогал прародителю моему Ярославу, против окаяннаго Святополка!" Была тогда суббота пятой недели великого поста, день 5-го апреля. Солнце только что восходило. Когда немцы приблизились, Александр стремительно двинул свою свинью рылом на неприятеля, и немецкий строй был разрезан. Тогда, — говорит летописец, передающий рассказ свой словами очевидца, сообщавшего о славном деле известие: — "тогда поднялся треск от ломки копий и звук от мечнаго сечения. Казалось, двинулось замерзлое море, и великая сталась сеча немцам и Чуди с нами, и льду не видно было: все покрылось кровию". Разорванные, потерявшие строй, немцы бежали; русские с торжеством гнались за ними семь верст по льду, до Суболического берега. Летописец насчитывает побитых немцев пятьсот человек, а о Чуди говорит, что ее пропало бесчисленное множество; иные в воде потонули: тогда уже в весеннее время лед был не крепок; а из тех, которые убежали, многие были с ранами, и умирали от ран. Пятьдесят немцев взято живьем. А идучи, — замечает летописец, — они говорили: "мы руками возьмем князя Александра". Самовидец, передававший летописцу рассказ об этом замечательном событии, говорит: "я видел полки Божий на воздусе; они приходили на помощь князю Александру Ярославичу; и они-то обратили ратным плещи и избивали их, гоня по воздуху; и некуда было бежать врагам. Александр победил силою Божиею, Святой Софии и святых мучеников Бориса и Глеба". Эта победа воскресила было на время языческую ревность Финляндии. Таваста возмутилась; но русские, занятые другим делом, упустили из виду Финляндию, и шведы принялись крестить финнов еще деятельнее. Бир-гер для укрощения края построил крепость Тавастгус.

С торжеством возвращался Александр в Псков, освобожденный им от иноплеменной власти. Близ коня его вели знатных рыцарей; за ним гнали толпу простых пленников. Когда богатырь приближался к городу, навстречу ему вышло духовенство, и весь народ издавал радостные крики и торжественные песни, восклицая: "Бог, пособивший Давиду на иноплеменников, освободил наш город Псков от инояэычников рукою великаго князя Александра Ярославича". В Новгороде, куда Александр повез своих пленников, взятых на ледяном побоище, его ожидали такие же почести, такая же слава. "Прославилось, — говорили тогда, сообразно тогдашним географическим сведениям, — имя великаго князя Александра Ярославича, от моря Варяжскаго до моря Понтесскаго и до моря Хупожскаго, и до страны Тиверий-ския, и до гор Араратских, а об ту страну Варяжских гор, и Аравитских, даже до Рима великаго; имя его стало известным тьмам тем и тысячам тысяч людей".

Пораженные несколько раз, немцы прислали в Новгород посольство и отступились от всего, на что покушались — от Пскова, Води, Луги и Латыголы, отпускали всех захваченных новгородских и псковских пленников и взамен просили отпустить немецких. Великий Новгород согласился на мир, и мир был заключен. Этот мир отрезывал немецкому племени путь ко владычеству над славянами на севере, отнимал у него часть северного финского народонаселения и связал ее со славянским миром, тогда как другой суждено было подпасть под власть немцев. Не так, однако, усмирились легко латыши: еще несколько партий их под прежним у русских названием Литвы вторгалось в новгородские пределы. Александр выходил против них и победил семь таких отрядов; убили у них воевод; иных взяли в плен. Новгородцы, раздраженные за опустошения, которые они делали, привязывали их к лошадиным хвостам, и так тащили за собой. Но славная победа Александра не прекратила вражды ни с немцами, ни со шведами. Она продолжалась во все время существования независимости Новгорода и Пскова. В 1253 году немцы сделали новое покушение на Псков, но были отбиты. Зато, в отместку, новгородцы с Корелой опустошили земли за Наро-вой. Католическая пропаганда продолжала отрывать от православия Водь, Ижору, Корелу; из числа жителей новообращенные тянули сами к шведам и немцам. В 1255 г. папа Александр IV-й вместо эзельского епископа подчинил новгородские страны рижскому архиепископу, и поручил ему назначить вместо себя суффрагана. Шведы, распространяя крещение в Финляндии, переходили за ее пределы и покушались обращать Корелу в новгородских землях. В 1256 г. они, под начальством Дидмана, стали строить город на берегу Наровы. Очевидно, было покушение на новгородское достояние. Новгород стал готовиться к войне. Но на этот раз шведы не решились воевать, и, не кончивши постройки, ушли. В отмщение за это новгородцы с Александром прогулялись по Финляндии. Завоевание Руси татарами дало папской власти благовидный предлог подстрекать крестоносцев на дальнейшие попытки покорения русского мира. В 1260 году папа Александр IV-й побуждал рыцарей всех католических Орденов отбивать Русь у татар, объявил ее заранее собственностью св. Петра на вечные времена, дарил рыцарям с условием искоренять проклятый греческий раскол, и присоединить Русь к римской Церкви. Понятно, что такие увещания должны были разжигать рыцарскую пропаганду и приводить к ненависти и нескончаемой вражде.

В 1262 году новгородцы под предводительством своего князя Дмитрия Александровича, в союзе с полочанами, у которых княжил тогда Товтивал, и с Литвой, подступили под Юрьев. Немцы, овладевши этим городом, укрепили его; однако, Новгородская Летопись говорит, что, несмотря на такую крепость, город был взят. Много людей было истреблено; другие сгорели во время пожара; третьи попались в плен. Немецкий летописец повествует, что русские взяли новый посад и сожгли его, и послышав о приближении мейстера, поспешно удалились. Во всяком случае, от этого успешного дела новгородцы не получили никакого существенного приобретения: древний их город был восстановлен епископом, заселен немцами, и снова принадлежал к их ливонскому владению, а не возвратился к Новгороду.

Крестоносцы делали беспрестанные нападения на Псков в XIII веке. Тогда-то прославился в битвах с ними Довмонт. Как видно, возникло у них намерение снова покорить своему владычеству этот город с его землей. Не могли немцы забыть, что он уже был некогда в их руках: рыцари со своими ополче пиями несколько раз подходили ко Пскову, но Довмонт отражал их и разбивал. Война принимала значение закоренелой религиозной международной вражды. Псковичи смотрели на этих враждебных соседей, как на покушающихся ниспровергнуть св. Троицу, перебить мужей сильных и поработить народ. Приготовляясь к брани, Довмонт в церкви св. Троицы положил меч свой на алтаое, а игумен Исидор им препоясал его. В 1269 году немцы стояли десять дней под Псковом, и были отбиты. Новгородцы действовали со псковичами заодно, и хотя не участвовали в битве, но приближение их напугало немцев так, что они поспешно сняли осаду, перебрались за реку и заключили мир, отступившись от Наровы. С тех пор новгородцы уже не участвовали в войнах Пскова с немцами. Псков подвергался опасности по Новгородской в 1298 г. и по Псковской в 1299 г. Этот поход вызван был нападением псковичей на дерптское епископство в начале 1299 года; дерптский епископ жаловался, что русские огнем и мечом опустошили значительную часть его ди-ецезии. Тогда сильное немецкое ополчение наскочило на Заве-личье, разорило два монастыря — Спасский и Снетогорский, и осадило Псков. Посад около города был сожжен, остался в целости один Детинец со святыней Троицы. Довмонт сразился с немцами у Петра и Павла и победил; командор, приводивший ополчение, возвратился с раной на голове; много было захвачено в плен и отправлено к великому князю Андрею. Это был предсмертный подвиг славного литвина, уже тогда одряхлевшего от лет.