— Ступай в сад и погляди, — говорила мне, бывало, тетушка, у которой я тогда гостил, — нет ли там сахара. Мне кажется, я видела несколько пачек, под большим розовым кустом. Если нет, зайди в магазин Джонса и попроси, чтобы принесли несколько фунтов.

А на вопрос кухарки о том, что приготовить к завтраку, тетя отвечала:

— Право, Джен, я не знаю, что у нас есть. Может, в палисаднике найдутся отбивные котлеты, а если нет, то на лужайке я как будто заметила кусок говядины для бифштексов.

На другой день после обеда к нам пришли водопроводчики, чтобы исправить какой-то пустяк в кухонном кипятильнике. Бульдог, увлеченный в это время изгнанием почтальона за пределы палисадника, не заметил, как они прошли на кухню с черного хода. Вернувшись и застав их уже за работой, он едва не лишился чувств и, по-видимому, горько раскаялся в своей оплошности. Но ничего не поделаешь, они были уже тут, и единственное, что ему оставалось, это проследить, чтобы они никуда не скрылись.

Водопроводчиков было трое (чтобы выполнить подобного рода работу, всегда нужны три человека. Первый приходит сообщить, что скоро придет второй. Второй является и говорит, что ему некогда, а третий идет вслед за вторым, спрашивая, не приходил ли первый), и наш преданный бессловесный страж продержал их в кухне (подумайте только, держать водопроводчиков в доме дольше, чем это до зарезу необходимо) целых пять часов, пока не вернулся дядя! И счет гласил: за работу по ремонту крана, производившуюся мастером и двумя рабочими в течение шести часов, следует восемнадцать шиллингов, расход на материал — два пенса, итого восемнадцать шиллингов два пенса.

К нашей кухарке бульдог почувствовал неприязнь с первого взгляда. Мы его за это не осуждали. Она была сварливой старухой, и мы сами ее недолюбливали. Но когда дошло до того, что он перестал пускать ее в кухню и она не могла выполнять свои обязанности, в результате чего дядя с тетей должны были стряпать обед сами с помощью горничной — девушки усердной, но совершенно неопытной, — мы почувствовали, что такое отношение к нашей кухарке равносильно травле.

Мой дядя решил, что дольше пренебрегать дрессировкой бульдога нельзя. Сосед, живший через дом от нас, всегда говорил о себе, как о большом знатоке спорта, и вот к нему-то и направился мой дядя, чтобы посоветоваться, как взяться за дело.

— О, — беззаботно сказал сосед, — выдрессировать бульдога — нехитрая штука. Потребуется немного терпения, вот и все.

— Это меня не пугает, — ответил дядя. — Нам и сейчас надо немало терпения, чтобы жить с ним под одной крышей. С чего начинают дрессировку?

— Что ж, я научу вас, — сказал сосед. — Вы ведете его в комнату, где меньше мебели, закрываете за собой дверь и запираете ее на задвижку.

— Понимаю, — кивнул головой мой дядя.

— Оставляете его в центре комнаты на полу, а сами становитесь перед ним на колени и начинаете его дразнить.

— Ах, вот как!

— Да, и раздражаете его, пока он не озвереет от ярости.

— Насколько я знаю свою собаку, на это не потребуется много времени, задумчиво заметил дядя.

— Тем лучше. Как только он озвереет, он кинется на вас.

Дядя согласился, что это вполне правдоподобно.

— Он захочет впиться вам в горло, — продолжал сосед. — И тут вам надо быть начеку. Не раньше, чем он прыгнет, но до того, как он повиснет на вас, вы должны нанести ему прямой удар по носу и сделать ему нокаут.

— Так-так-так! Я начинаю вас понимать.

— Вот-вот, но помните: как только вы его собьете с ног, он вскочит и снова бросится на вас, и вы должны опять швырнуть его на пол. И продолжать нокаутировать до тех пор, пока он не выбьется из сил и не покорится. Добейтесь этого только один раз, и дело сделало. Впредь он будет ласков, как ягненок.

— Так, — сказал дядя, вставая со стула. — И вы полагаете, что это хороший способ?

— Безусловно, — ответил сосед, — он всегда приносит успех.

— Не сомневаюсь, — ответил дядя. — Мне только пришло в голову, почему бы вам, имеющему сноровку в подобных вещах, самому не зайти к нам и не попробовать свои силы? Мы можем предоставить вам отдельную комнату, и я позабочусь, чтобы вам не мешали.

— И если, — продолжал мой дядя, с сердечной заботливостью, столь характерной для его отношения к окружающим, — если, вопреки ожиданиям, вы не сумеете в критический момент стукнуть собаку по носу или если вы выбьетесь из сил раньше, чем бульдог, — что ж, я с удовольствием возьму на свой счет все похоронные издержки. Надеюсь, вы знаете меня достаточно хорошо и не сомневаетесь, что вся церемония будет обставлена красиво и с должным вкусом.

И мой дядя удалился.

Затем мы посоветовались с нашим мясником. Тот согласился, что метод нокаута никуда не годится, в особенности, когда применять его рекомендуют пожилому семейному человеку, страдающему одышкой. Вместо этого мясник предложил моему дяде как можно больше гулять с бульдогом, неусыпно следя за каждым его шагом.

— Достаньте хорошую длинную цепь, — сказал он, — и дайте ему каждый вечер как следует пробежаться. Не отпускайте от себя ни на шаг. Заставьте его слушаться и возвращайтесь домой лишь после того, как он устанет до полусмерти. Делайте это, не пропуская ни одного дня, месяца два подряд, и он станет смирным, как дитя.

— Кажется, при таком способе не столько я буду его натаскивать, сколько он таскать меня за собой, — пробормотал мой дядя и, поблагодарив мясника, вышел из лавки. — Придется все-таки взяться за дело. И зачем я связался с этой проклятой собакой!

И каждый вечер со священной пунктуальностью дядя прикреплял длинную цепь к ошейнику несчастного пса и вытаскивал его из домашнего уюта, чтобы утомить до изнеможения. Но бульдог возвращался домой свеженький как огурчик, а дядя плелся за ним, еле дыша, и шумно требовал рюмку виски.

Дядя, оказывается, не представлял себе, что в прозаическом девятнадцатом веке могут происходить такие волнующие события, какие он испытал, пока дрессировал бульдога.

О, как безудержна азартная скачка вперегонки о ветром по пустырю, когда бульдог охотится за ласточкой, а дядя, не имея сил удержать его, летит следом, держась за другой конец цепи!

О, как веселы шалости на лугах, когда бульдог стремится вцепиться в корову, а корова — забодать бульдога, и они, нападая и увертываясь, кружат вокруг моего дяди!

И как приятно беседовать с пожилыми дамами, когда бульдог, опутав их ноги цепью, опрокидывает их на землю, и мой дядя усаживается рядом на дорогу, распутывает цепь и помогает им встать!

Но однажды в субботу наконец наступает кризис. Бульдог, как всегда, выводит моего дядю на прогулку, На дороге играют нервные дети. Они видят собаку, кричат и разбегаются. Шаловливый молодой бульдог принимает это за игру, вырывает цепь из рук дяди и летит за детьми. Дядя летит за бульдогом, отчаянно ругая его. Нежный папаша стоит в палисаднике и видит, что свирепая собака гонится за его обожаемыми детьми, и, заметив беспечного хозяина собаки, летит вслед за дядей, отчаянно ругая его. Все население выбегает на улицу. Раздаются возгласы: «Позор!» В собаку швыряют чем попало. Что не попадает в собаку, попадает в дядю, что не попадает в дядю, летит в нежного папашу. Вперед, через весь поселок, вверх на горку, через мост, кругом по лужайке обратно — хороший круг: полторы мили без передышки! Дети падают в изнеможении, бульдог резвится около них, у детей истерика, нежный папаша и мой дядя, вконец запыхавшись, подбегают.

— Почему вы не подозвали к себе собаку? Нельзя же быть таким злыднем на старости лет!

— Я забыл, как ее зовут, понимаете? Нельзя же быть таким дураком на старости лет!

Нежный папаша вопит, что дядя науськал собаку на детей, дядя в негодовании оскорбляет папашу, разъяренный папаша атакует дядю. Дядя защищается зонтиком. Преданный бульдог приходит на помощь и наносит нежному папаше существенный урон. Появляется полиция. Бульдог атакует полицию, Дядя и папаша арестованы. Дядя оштрафован: пять фунтов стерлингов и издержки — за вырвавшуюся на волю свирепую собаку. С дяди берут еще один штраф: пять фунтов стерлингов и издержки — за оскорбление нежного папаши, На дядю накладывают третий штраф: пять фунтов стерлингов и издержки — за оскорбление полиции.