Борясь за каждый вдох, Линда схватилась за ручку кресла на месте для дачи свидетельских показаний. Под её шелковой блузой по спине стекал пот, и черные точки плясали перед глазами. Почувствовав, что её колени вот-вот подогнутся, она усилила хватку на деревянном подлокотнике. Не. Показать. Своей. Слабости. Еще один вдох. Она притворилась, что осматривается, замерев и надеясь, что найдет в себе силы сдвинуться с места и уйти.

По залу суда пронесся шепот, но присяжные сохраняли молчание, наблюдая за ней с сочувствием. Светловолосая владелица бакалейной лавки была в гневе из-за неё. А миниатюрная домохозяйка вытирала бегущие по ее лицу слезы.

Обвинитель шагнул вперед, чтобы помочь, но доброта присяжных вернула силы Линде. Она выпрямилась, сделала шаг, и её ноги не дрогнули. Слава Богу. Очевидно, она в состоянии дойти до двери.

Она взглянула на адвоката защиты и его клиента – лысеющего пожилого мужчину в дорогом костюме и часах, инкрустированных бриллиантами, которого обвиняли в убийстве девятнадцатилетней студентки колледжа.

Холли была похищена. Взята в рабство так же, как и Линда.

Линда тяжело сглотнула. Она всегда старалась поддержать эту миловидную девушку, когда та горько плакала и звала свою маму. Она говорила ей, что все будет хорошо. Она солгала ей. Когда ФБР совершило облаву на аукцион, освобождая рабов, для Холли уже было слишком поздно.

Ублюдок, рассевшийся здесь с самодовольным видом, забил её до смерти.

Когда Линда проходила мимо, его покровительствующий взгляд скользнул по её телу, заставляя женщину вздрогнуть и вспомнить её собственные крики. Никакой возможности сбежать, никакой возможности бороться. Избитая. Изнасилованная. Она и так чувствовала себя нечистой до самой глубины души, но его взгляд добавил еще один слой грязи. Игнорируя привкус желчи в горле, она заставила себя послать ему пренебрежительный взгляд. Дача показаний отобрала все её силы, но она сделала то, зачем пришла сюда. Задрав подборок, держа голову высоко, женщина направилась к выходу.

Русоволосый агент ФБР, Вэнс Бьюкенен, ждал её там.

- Отличная работа, - сказал он громким голосом. - Осталось сделать всего пару шагов.

Он потянулся, чтобы помочь ей.

Но она отшатнулась от него.

Мужчина опустил руку и открыл перед ней дверь; Линда проклинала себя за проявленную слабость. Но она так долго была рабыней. И не хотела каких-либо прикосновений.

После переполненного зала суда свежий воздух в коридоре казался бодрящим и внезапно слишком холодным. Ноги женщины подкосились, и она рухнула на деревянную скамейку с глухим стуком. Когда она зажала руки между коленями, чтобы скрыть дрожь, стало только еще более заметно, насколько сильно трясутся ее ноги. Черные точки перед глазами вернулись. Замечательно.

- Ты отлично справилась, Линда.

Донесся до нее приглушенный голос Вэнса, пробившись сквозь грохочущий пульс в ушах, и она...

- Идиот, у неё шок.

Голос из её снов резанул по нервам, выдергивая Линду в реальность. Скамейка жалобно скрипнула, когда кто-то присел рядом. Вокруг нее сжались руки, словно поймав в ловушку своих объятий.

Нет! Она оттолкнула его широкие плечи, паника обрушилась на нее, словно приливная волна.

- Не шевелись, девочка. Тебе нужна поддержка. Влепишь мне пощечину позже.

Грубый рокот голоса Сэма напоминал ей надежный и успокаивающий шум работающего двигателя восемнадцати колесной фуры с прицепом, окутывая атмосферой безопасности.

Она не в ловушке. Она в безопасности. Он был теплым, таким, таким невероятно теплым. И Линда прислонилась к нему. "Я тебя ненавижу".

- Вот так, девочка. Передохни секунду. Ты заслужила это.

Его грудь ощущалась словно кирпичная стена, а руки - будто железные канаты, что было не очень удобным. Но её телу было всё равно, сейчас оно чувствовало себя в большей безопасности, чем на протяжении долгих-долгих месяцев, с тех пор как её освободили из рабства. Когда ее обнимает Сэм, никто не посмеет причинить ей боль.

Кроме него самого.

- Что ты делаешь здесь, Дэвис? - спросил Вэнс.

- Ким сказала мне, что подонка, который убил их подругу, сейчас судят. И я подумал, что она захочет свидетельствовать против него.

Тишина, которая за этим последовала, звучала осуждающе.

Вэнс вздохнул.

- Линда не хотела тебя видеть.

- Да, я уже понял.

Сухость в его хриплом голосе звучала громко и отчетливо.

Когда она успела обхватить руками его за талию? Она цеплялась за него, словно он был спасительным канатом над разверзнувшейся под ней бездной. Линда ослабила хватку.

А его объятие стало еще крепче.

- Еще одну минуту, девочка. Грех - не набраться сил, прежде чем ты снова начнешь ко мне придираться.

Еще одна минута - это казалась… правильным. Прижавшись щекой к его груди, она слушала, как размеренное биение его сердца будто пытается уговорить её собственный пульс успокоиться. Мягкая хлопковая ткань его рубашки пахла улицей, сеном, кожей и солнцем. Это так отличалось от смрада, пропитанного страхом и сексом. Болью. Ее желудок болезненно сжался от воспоминаний.

Сэм издал шипящий вздох раздражения.

Линда подняла на него глаза.

На лице, загорелом до цвета дубленой кожи, она увидела глаза поразительного бледно-голубого цвета. Его серебристые волосы нуждались в стрижке.

- О чем бы ты ни думала, прекрати это.

Он обхватил своей рукой её затылок и снова прижал к себе, положив подбородок на её макушку.

Хорошо. Еще на несколько секунд она... Что же, черт возьми, она делала? Она же ненавидела этого человека. Как только её разум прояснился, она попыталась оттолкнуть его.

- Не прикасайся ко мне.

Он заворчал, как будто она ударила его, и немедленно отпустил её.

Ожидая увидеть насмешку в его взгляде, она увидела лишь беспокойство. Это уже не важно. Женщина встала на ноги, смутившись, когда он поступил точно так же. Но он был из того типа мужчин, которые придерживались старомодного этикета. Джентльмен - садист. Его аура уверенности и опасности приводила ее в замешательство. Линда отступила от мужчины на шаг.

Но увеличившееся расстояние между ними совсем не помогало. Он легко поймал её силой своего взгляда, своей позы, своего голоса.

- Я хочу, чтобы ты позвонила мне.

- Нет, - прошептала она, не в силах заставить свой отказ звучать с большей уверенностью. - Я не хочу тебя видеть.

Одного часа знакомства с ним было вполне достаточно для неё. Он видел саму её сущность, и она познала, насколько сильным может быть унижение.

Его рот сжался в жесткую линию, и он лишь слегка провел пальцем по её подбородку.

- Сабмиссивы не понимают, чего они хотят. Они получают то, в чем нуждаются.

С таким же успехом он мог озвучить и продолжение своей мысли: "И ты нуждаешься во мне".

Но она не нуждалась в нем. И не будет нуждаться.

Сэм бросил свой помятый грузовик на парковке и большими шагами пересек улицу по направлению к маленькому городскому парку. Позади пальм, огораживающих вход, отбрасывали густые тени массивные дубы. Воздух был прохладным, пропитанный легкой свежестью. На улице стоял почти февраль. У Тампы еще была пара месяцев в запасе, прежде чем ежедневные дожди поднимут влажность до уровня сауны.