В конце концов, человек, подбирающий саб на продажу в рабство, должен действовать с чуть большей осторожностью.

Адриенна убрала чистящие средства на место и встала на колени у его ног.

- Достаточно, - сказал он.

Закусив дрожащую нижнюю губу, она уставилась на него. Вероятно, надеясь, что он обнимет её и приголубит. Разве он был похож на этих жалких слабовольных Домов?

- Я предупредил тебя, до того, как мы начали, что не занимаюсь утешениями. Позаботься о себе сама.

Так как она заранее знала о его наклонностях, то вряд ли сможет кому-то нажаловаться. Z не смог бы его ни в чем обвинить, ведь саба знала, на что шла.

Не сказав ни слова, она схватила свои вещи и убежала, вероятно, чтобы оплакать свои задетые чувства. Или рубцы. Будь у него такая возможность, она бы истекала кровью, но она использовала своё стоп-слово, так что ему пришлось остановиться. Потому что в «Царстве Теней» были правила.

Он улыбнулся, вспоминая последнюю шлюху, которую купил. Необходимость платить за удовольствие раздражала его, но, по крайней мере, никто не мог заставить его остановиться. Ни в тот момент, когда он трахал эту шлюху, ни когда избивал её.

Очистив свои игрушки, пробежался взглядом по залу и заметил бывшую рабыню, покидающую клуб вместе с Раулем. Да, возможно, его следующая потаскуха должна быть рыжей. Мягкой. И постарше.

Интересно, зачем она приходила сюда? И в маске, ничего себе. Он рассмеялся. Она действительно считала, что, спрятав лицо, сохранит инкогнито? Едва ли. Её волосы и грудь были очень запоминающимися. Он пробежался пальцами по трости, которая была у него в руках. Гладкая. Гибкая. Такой можно красиво пометить бледную кожу.

Так, где же он видел её? Он потер пальцем свою нижнюю губу. На лодке. Кажется, она была похищена за несколько недель до того, как Ассоциация разрешила избранным покупателям предварительно тестировать товар. Рыжая сидела в одной из собачьих будок, голова отвернута, глаза прикрыты; так она пыталась отгородиться от внимания любопытных покупателей.

Сильная женщина. Ему это нравится.

Никто не купил её на первом аукционе, большинство покупателей предпочитают молоденьких, поэтому он выжидал момент, когда она обесценится, и затем её отдадут в качестве награды вербовщикам и охранникам. Но Надзиратель настоял на том, чтобы снова выставить её на продажу, а затем Федералы совершили облаву на аукцион.

Мерзкие Федералы. Его источник дешевых одноразовых рабынь иссяк после той ночи. С недовольным ворчанием он кинул трость в сумку.

Направившись к бару, мужчина решил, что спросит у Каллена имя бывшей рабыни. Нет, показывать свой интерес к ней было бы неразумным, по крайней мере, пока не утихнет шумиха вокруг Ассоциации Сбора Урожая.

А до этого ему придется довольствоваться шлюхами. Но это временно.

Когда она свернула в конец улицы и направилась к своей подъездной дорожке, глаза Линды защипало от слез. Наконец-то, дома. И, к счастью, одна. Если она разрыдается, то этому не будет свидетелей.

Сначала она подумала, что ей придется потратить кучу денег на такси до Фогги Шорс, но Рауль попросил кого-то пригнать её машину к его дому. Упрямый, чрезмерно опекающий Дом. Благослови его Бог.

Линда выскользнула из машины и окинула взглядом прелестный одноэтажный дом, в котором они с Фредериком вырастили своих детей. Глубоко внутри неё затаился страх, что он мог быть разрушен, как и её жизнь. Медленно вдохнув, она позволила окутать себя ощущению уюта, словно завернувшись в теплое одеяло, впитывая атмосферу мирной жизни маленького прибрежного городка и тихого соседства в округе. Всё было таким знакомым. У соседнего дома по дорожке были разбросаны куклы и машинки, будто там произошел взрыв игрушек. На фоне безупречно подстриженной лужайки вокруг дома Смитов, что находился через улицу, лужайка Брендэнсов, казалось, была в еще большем беспорядке. Музыка доносилась со стороны дома Адель, где она давала уроки игры на фортепиано.

Не все, правда, осталось прежним. На лужайке дома Миртл был установлен знак «ПРОДАЕТСЯ». Бренна упоминала о смерти этой пожилой женщины.

Двадцать лет назад именно эта чопорная леди поприветствовала их с Фредериком в их квартале. «Я не смогла попрощаться».

Линда сморгнула слезы. Она два месяца была в плену, затем провела еще три в Калифорнии. Почти полгода вдали от дома. Она изменилась, да еще как, но рассчитывала, что Фогги Шорс останется прежним.

Но это не важно. Теперь она была дома, готовая вернуться к своей жизни. Быть респектабельной матерью Бренны и Чарльза, владелицей «Фогги Трежерс», хорошей соседкой, членом Методистского церковного хора. Нормальной женщиной, которая встречается с нормальными мужчинами.

Не извращенкой.

Вытащив чемодан, она направилась к дому. Здесь всё было прежним. Бренна и Чарльз наведывались каждую неделю.

- Я дома.

Линда сделала дрожащий вдох, когда её голос отозвался эхом в тишине. Она должна быть благодарна, что её любимый терьер умер до того, как её похитили, но теперь ее больше не встречал радостный лай любимца. Дома ее никто не ждал. Может, ей стоило позволить детям приехать сегодня, но она не была уверена, как долго продлится суд, поэтому велела им не торопиться. У них у обоих были занятия в колледже, в конце концов.

Они приедут на следующей неделе. Нет причин чувствовать себя настолько... разочарованной. Игнорируя поселившуюся пустоту в груди, она направилась в спальню, чтобы распаковать вещи. Пора вернуться к обычной рутине. Она и так провела достаточно времени, погрязнув в своих эмоциях.

Солнечный свет пробивался в спальню сквозь шторы песочного цвета, танцуя бликами на кружевном постельном покрывале кремового цвета. Мирные, успокаивающие цвета.

Это так отличалась от того, что было в «Царстве Теней» прошлой ночью. Она прикусила губу, стараясь не вспоминать голос Сэма. Его руки. Боль, которую он подарил ей в таком сочетании заботы и грубости, что у неё не было другого выбора, кроме как подчиниться. Она закрыла глаза, ненавидя себя за своё желание большего. Желание к садисту. За то, что она не была нормальной.

Телефонный звонок заставил ее подпрыгнуть на месте. Линда посмотрела на дисплей. Незнакомый номер.

- Алло.

Резкий мужской голос ответил: - Это «Итальянская Пицца», звоним подтвердить заказ.

Линда рассмеялась, вспоминая знакомую игру.

- Хорошая попытка, Чарльз. Да, я дома.

- Ох, мама. Почему у меня получается обдурить всех кроме тебя?

- Твои друзья не певцы, милый.

- Полагаю, что нет. Я рад, что ты вернулась, мам. Я скучал по тебе.

Она улыбнулась. С тех пор как её освободили, она болтала с ним каждую пару дней. Вместе с Бренной они приезжали к ней в Калифорнию на День Благодарения и Рождество.

- Я тоже по тебе скучала.

«Сильнее, чем могу описать».

- Ты собираешься вернуться к работе?

- Я собиралась сегодня привести всё в порядок, наполнить холодильник и отправиться на работу в понедельник.

- О, хорошо. Я рад, что твой отпуск подошел к концу.

Её пальцы сжались вокруг телефонной трубки. Отпуск? Ее депрессия была настолько глубока, что она пялилась в потолок, не видя причин покидать постель. Беспорядочные истерики, вздрагивания, панические атаки. Это вряд ли можно назвать весельем. Чарльз знал, что она отправилась к сестре, чтобы восстановиться после похищения. Что ж, ему было всего двадцать, и она очень старалась скрыть свое пошатнувшееся психическое состояние от детей. Он бы ни за что не узнал, что ей нужно было это время, чтобы снова собрать себя по кусочкам.

- Боюсь, у меня нет особого выбора. Мои средства на исходе.

- Это значит, что у тебя нет лишних денег?

Она услышала тяжелый вздох из трубки.

- Блять.

Она прикрыла глаза. Её охватила слабость, и Линда облокотилась о шкаф.