Самолет приземлился на крошечном частном летном поле. Через несколько минут Делия с Барри ехали в открытой белой спортивной машине.

Лето в Филадельфии выдалось знойным, но на Багамах было еще жарче, и Делия радовалась прохладному ветерку, обдувавшему ее разгоряченное лицо. Повинуясь безотчетному желанию расслабиться, она вынула шпильки, распустила волосы и почувствовала упоительную свободу, словно оставляла прошлое позади и начинала новую жизнь.

Новую жизнь! Уж не с Уолтменом ли? Чушь какая… О господи, что это взбрело ей в голову? Скорее всего, после отпуска она больше в глаза не увидит человека, который сидит рядом. Хорошо хоть не лезет к ней в душу!

– Вам идут распущенные волосы, – оживился он. – С такой прической вы выглядите лет на восемнадцать.

– А я уже почти решилась остричься, – ответила Делия. С волосами было много мороки, и она всерьез подумывала о новом имидже. Возможно, из-за Уолтмена, твердившего, что она ничуть не похожа на адвоката.

– Нет! – неожиданно горячо возразил Барри. – Не стригитесь: волосы – ваше лучшее украшение. В моем доме висит великолепная копия Ренуара – «Сидящая купальщица». На картине изображена обнаженная девушка, удивительно похожая на вас. Покруглее, пополнее, но с такими же чудесными волосами!

Смущенная Делия, не привыкшая слышать от Барри комплименты, облегченно вздохнула, когда машина свернула с шоссе на утопавшую в тени деревьев дорогу и оказалась на мысу с несколькими виллами, каждая из которых стоила, наверное, миллионы.

Все громадные участки выходили к берегу океана и имели свои пляжи, а в каждом из особняков легко разместился бы целый полк. Неужели такой же домина и у Барри? Тем временем машина остановилась…

Вилла Уолтмена среди соседних была не самой большой, но, безусловно, самой впечатляющей. Вдоль всего фасада тянулись мраморные колонны, напоминавшие часовых. Барри взял с заднего сиденья чемодан, и Делия пошла за хозяином к дальнему крылу дома, формой напоминавшего крепостную башню. Окна смотрели в лазурную воду океана; к небольшому заливу, полумесяцем вдававшемуся в берег, спускались деревянные ступени. Тем не менее на участке был бассейн. Нежившийся в нем Майк выбрался на бортик и побежал навстречу отцу и гостье.

Остановившись, он смущенно сказал:

– Здравствуйте, мисс Бейсингер. Я рад, что вы приехали. – Юноша был худощав, но жилист. Солнце сверкало на каплях, покрывавших его тронутое загаром тело.

– Делия, – с улыбкой поправила она. – Я тоже рада, что приехала. – Ну, это мы еще посмотрим. Время покажет, подумала она. – Но я ничего подобного и представить себе не могла. Это восхитительно!

Было видно, что Майку неловко. Наверно, стеснялся, что он в одних плавках.

– Я отведу мисс Бейсингер в ее комнату, – почему-то резко бросил Барри. – Скажи Кэти, что я сейчас вернусь. Пусть через десять минут подаст на террасу чай.

Не успев вымолвить ни слова, Делия оказалась в роскошном прохладном дворце с мраморными стенами и полами. Однако времени восхищаться не было. По каким-то причинам, понятным только ему одному, Барри торопился.

Повсюду стояли вазоны с экзотическими растениями; окна с неизбежными для здешнего климата ставнями были задернуты шторами из белого муслина. И конечно же, воздух охлаждали кондиционеры, иначе жару было бы трудно вынести.

На площадку второго этажа выходило несколько резных дверей; Барри открыл одну из них, и гостья очутилась в просторной спальне с бледно-зелеными стенами и белым – точнее, лилейно-белым – потолком. Обстановка комнаты настолько отличалась от скромной меблировки ее коттеджа в Камдене, что пораженная Делия только хлопала глазами.

– Вам не нравится?

Она совсем забыла, что Барри стоит рядом.

– Ох, да… извините… Нравится, конечно, нравится. Это… здорово! – Она выбрала не самое точное определение для царившей в спальне строгой элегантности; впервые в жизни она не могла найти слов.

Барри поставил чемодан на низкую длинную банкетку с позолоченными ножками.

– Ванная там, – показал он. – Не трудитесь распаковывать вещи, это сделает Кэти. Впрочем, наверное, вы захотите надеть что-нибудь полегче. Когда будете готовы, приходите на террасу.

Он исчез, предоставив Делии возможность осмотреться и поразмыслить. Вот она, неведомая ей жизнь. Дом Барри в Филадельфии произвел на нее сильное впечатление воротами с дистанционным управлением, охранной сигнализацией и высоким забором, но тут было что-то совсем иное. С трудом верилось, что он пользуется этой виллой лишь во время отпуска. Не жила ли здесь постоянно его подружка? Ясно, Кэти – это служанка; никаких признаков присутствия другой женщины пока не замечалось, но рано или поздно придется познакомиться и с обладательницей женского голоска, услышанного по телефону…

Распахнутые настежь огромные, от пола до потолка окна и дверь выходили на балкон, опоясывавший виллу. Единственной преградой на нем, обозначавшей границы комнат, были лишь горшки с цветами. Делию это отнюдь не обрадовало. Любой мог выйти из одной спальни и пройти по балкону в другую незаметно для обитателей дома. Значит, надо запираться на ночь.

Или она делает из мухи слона? Зачем Барри нарушать ее уединение, если здесь живет его подруга? Впрочем, не стоило ломать над этим голову. Место великолепное; приятно, что ее пригласили сюда, и нечего заранее портить себе настроение.

Делия наскоро приняла душ в ванной, которая превосходила размерами ее камденскую спальню и была оформлена все в тех же бледно-зеленом и лилейно-белом тонах. На вешалке висели большие махровые полотенца, а на полках стояли невообразимых форм пузырьки и баночки с ароматическими жидкостями и кремами.

Наступало самое жаркое время дня. Надо переодеться. Делия остановила выбор на легком и просторном кремовом платье, надела босоножки на низком каблуке, стянула волосы лентой и спустилась к мужчинам.

При виде ее Майк расплылся в улыбке; Барри же придирчиво осмотрел гостью, уделив особое внимание волосам, и предложил чаю со льдом. Он тоже переоделся, из одежды на нем были теперь лишь белые шорты. Его мускулистая грудь была такой же загорелой, как лицо и поросшие темными волосами ноги. Делия с трудом отвела от него глаза и заставила себя посмотреть на стол. Ужасно хотелось есть, однако не наблюдалось даже кусочка печенья. Пустой желудок сразу же ответил на это протестующим урчанием.

К несчастью, Барри услышал.

– Ленч накроют через полчаса, – улыбнулся он. – Может, вы не завтракали?

Делия кивнула.

– Потому что не могли дождаться, когда окажетесь здесь?

– Скорее потому, что слишком нервничала, – не подумав брякнула она.

Барри тут же нахмурился.

– Из-за полета?

– Нет.

– Тогда из-за чего же?

Из-за тебя, хотелось сказать ей, из-за тебя и моих собственных неотвязных мыслей. В самолете, в спальне, здесь, на террасе, каждый раз, когда он оказывался рядом, в кровь бурно выделялся адреналин, свидетельствуя, что ей хочется лечь с этим мужчиной в постель…

И все же она не считала, что это любовь. Разве можно любить человека, небрежное обращение которого граничит с презрением? Однако Делия продолжала испытывать к нему неодолимое влечение и вынуждена была скрепя сердце признаться: именно это и привело ее сюда.

– Мне не хотелось быть нежеланной гостьей, – наконец промолвила она.

Барри удивленно приподнял густые брови, но не успел открыть рта, как вмешался Майк:

– Делия, о чем вы? Отец, ты же сам говорил, что этому дому не хватает людей!

Наверно, хозяин мечтал заполнить его своими отпрысками и никак не ожидал, что будет проводить здесь отпуска в одиночку, а иногда – с единственным сыном. Странно, что он не продал виллу… Разве что решил устроить здесь любовное гнездышко. Эта мысль была нестерпима.

– Правда, Майк, – ответил Барри индифферентно, видимо предпочитая выбирать гостей на свой вкус. – Вам с лимоном, Бейсингер?

– Да, пожалуйста. – Обиженная нелюбезным обращением хозяина, Делия осторожно покосилась на Майка. Тот ободряюще улыбнулся, как будто догадываясь о ее мыслях. Правда, ему было и невдомек, как далеко они зашли.