– Это действительно означает то, что я подумал?

Пристально глядя на него, Молли лихорадочно подыскивала слова, чтобы исправить безнадежное положение, но это было невозможно.

– Молли, пожалуйста, скажи, Трент мой сын? – мягко произнес Уорс. – Но даже если нет, это не имеет значения. Я не смогу больше прожить без тебя ни дня.

– Да, он твой сын, – сказала она, глядя ему в глаза.

Он покачнулся на каблуках, и Молли инстинктивно протянула руку.

– Уорс…

Уорс поймал ее руку.

– Он правда мой? – Его глаза блестели от слез.

– Да, да, да!

– О боже, Молли, я не могу в это поверить.

– Ты, должно быть, ненавидишь меня за то, что я ничего тебе не сказала…

– Я никогда не смог бы тебя возненавидеть, – неистово возразил он. – Я слишком сильно тебя люблю. Ты единственная женщина, которую когда-либо я любил.

– А ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила, – искренне ответила она..

– Молли… – Уорс заключил ее в объятия и долго не отпускал. Затем, глядя ей в глаза, произнес: – Я люблю тебя. Хочу тебя. Ты нужна мне. Я больше никогда тебя не отпущу.

В доказательство этого он поцеловал ее так крепко, что биения их сердец слились в унисон. Они вновь стали единым целым.

Год спустя

– Итак, как прошел ваш день, миссис Кавано? – спросил Уорс у своей жены, входя в их общую спальню.

– Хорошо, мистер Кавано, а ваш?

– Работал не покладая рук.

– Это хорошо, правда?

– Да, моя драгоценная.

Какое-то мгновение Молли молчала, упиваясь счастьем, которое не покидало их с того дня, когда им обоим открылась правда о прошлом. Трент еще не знал, что Уорс – его родной отец, но пока это не имело значения.

Когда они сказали ему, что любят друг друга и собираются пожениться, Трент спросил Уорса, может ли он называть его папой. Воспоминания об этом до сих пор вызывали у нее слезы умиления. Она приготовила в тот день особый ужин – со свечами, цветами, тушеным мясом, тортом со взбитыми сливками и вином. Закончив есть, они прошли в гостиную, где Уорс взял Трента за руку и усадил себе на колени.

– Нам с твоей мамой нужно кое-что тебе сказать, – с улыбкой произнес он.

– Что? – спросил Трент, неуверенно оглянувшись на нее.

– Все хорошо, мой сладкий, – подмигнула Молли сыну.

– Ты хотел бы жить здесь всегда? – спросил его Уорс.

– Вот здорово! – Трент снова посмотрел на мать. – Та улыбнулась.

– Я тоже так считаю.

– Мы с твоей мамой любим друг друга и собираемся пожениться.

Трент поморщился.

– Это означает, что ты все время будешь целовать маму?

Оба взрослых не удержались от смеха.

– Боюсь, что так, – признался Уорс.

– Я не против. – Трент наклонил голову набок, словно обдумывая что-то. – Значит, ты будешь моим папой?

– Получается, что так.

На мгновение мальчик замолчал, и Молли с Уорсом затаили дыхание.

– Могу я называть тебя папой?

– Я был бы очень этому рад, – глубоко тронутый, ответил Уорс.

На лице Трента появилась улыбка.

– Здорово. Теперь я буду как все мои друзья. У них у всех есть папы.

Уорс крепко прижал к себе Трента, и Молли заметила слезы в глазах любимого мужчины.

Через несколько дней они поженились и стали одной семьей…

За прошедший год Максин полностью выздоровела. Хотя она настаивала на том, чтобы продолжать работать экономкой, Уорс отказал ей в этом, заявив, что пришла пора получать удовольствие от жизни и заниматься воспитанием внука.

Что касается Теда и Евы, Уорс почти не общался с ними. Молли это было не по душе, она даже чувствовала себя виноватой, но ничего не могла поделать. Оставалось лишь надеяться на то, что со временем Уорс все-таки найдет в себе силы их простить.

После ссоры с родителями Уорс решил отказаться от участия в выборах и посвятить себя семье и разведению лошадей. Благодаря их совместным с Артом усилиям его бизнес вышел на новый уровень и процветал. Для этого ему не потребовались земли Оливии.

– Что-то ты притихла, дорогая. – Уорс прервал размышления жены, поцеловав ее в кончик носа.

– Я думаю обо всем, что произошло за этот год.

– Например?

– О нас, о Тренте, о твоих отношениях с родителями.

Уорс поморщился.

– Я тоже часто о них думаю, но пока еще не готов простить.

– Может, в один прекрасный день ты сделаешь это ради Трента. В конце концов, они его бабушка и дедушка, и я хочу, чтобы он их знал.

– Ты права, дорогая. Я уверен, они сожалеют о содеянном и страдают, но все же не могу забыть то зло, которое они нам причинили. – Он нахмурился. – Из-за них я почти пять лет был лишен общения со своим сыном.

– Я знаю, как тебе больно, но…

– Думаешь, мне стоит попытаться, наладить с ними отношения?

Молли кивнула.

– Да. Впрочем, это тебе решать.

– Скоро Рождество. Думаю, мы можем пригласить их на ужин.

Улыбнувшись, Молли поцеловала мужа.

– Ты хороший человек, Уорс Кавано.

– А ты лгунья, Молли Кавано. Я негодяй, и мы оба это знаем.

Они рассмеялись, затем обнялись.

– Ты скучаешь по своей работе? – спросил Уорс у жены.

– Немного, – призналась Молли, – по это не означает, что меня тянет вернуться в Хьюстон.

– Если ты хочешь снова работать, я не возражаю.

Молли не поверила своим ушам.

– Ты в этом уверен?

Он ухмыльнулся.

– Да, хотя буду немного ревновать тебя к твоим пациентам.

– Я и впрямь подумываю о том, чтобы пару дней в неделю работать на добровольной основе в местной клинике.

– Думаю, это отличная идея. – Немного помедлив, он печально добавил: – Теперь для полного счастья нам будет не хватать лишь второго ребенка. Мне бы так хотелось наблюдать, как растет твой живот, чувствовать, как шевелится наш малыш.

– Тогда чего мы ждем? – Молли взяла мужа за руку и потащила к кровати.

Уорс озадаченно посмотрел па нее.

– Ты же знаешь, что сказал доктор.

– Врачи не боги. Они тоже ошибаются, и у нас целая жизнь впереди, чтобы это доказать.

– О боже, Молли, – прошептал Уорс, глядя в глаза жене. – Не знаю, как бы я жил без тебя.

– А я без тебя, – улыбнулась Молли, ложась на кровать и увлекая его за собой. – Ну что, ты готов подарить Тренту братика или сестренку?