Через два часа, сидя в кресле «боинга», взявшего курс на далекую Англию, Клэр закрыла глаза. Завтра она увидит Рона Фримена. Увидит впервые после шестилетней разлуки. Каков он теперь? Как встретит ее? Согласится ли помочь? А может, рассмеется ей в лицо и выставит за дверь?

Шесть лет… Как много случилось с ней за эти годы! Но до сих пор Клэр отчетливо помнила тот вечер в только что открывшейся «Касабланке». Вечер, переменивший ее жизнь…

– Помяни мое слово, – сказал бармен, протирая бокал, – через пять лет к «Касабланке» будет стоять очередь.

Клэр сидела на высоком табурете, прислонясь спиной к сияющей барной стойке и отыскивая взглядом Рона, но, услышав реплику, обернулась. Майкл смешивал «мартини» для какой-то рыжеволосой красотки, с любопытством всматривавшейся в толпу и, похоже, успевшей пропустить не один коктейль.

– Серьезно. Этот парень знает, чего хочет, и всегда достигает цели. А ведь он в Лондоне совсем недавно. Нет, помяни мое слово…

Клэр невольно улыбнулась. Она встречалась с Роном почти год и не сомневалась, что Майкл верно оценивает способности босса. Тем не менее соблазн подшутить был слишком велик.

– Майкл, что ты говоришь! – Клэр покачала головой. – Пять лет? Ты несправедлив. Какой пессимизм! Думаю, Рону хватит и трех лет.

– Он же не ты, – сухо отозвался Майкл. – Это ведь у тебя первый «Оскар» запланирован уже на следующий месяц.

Клэр рассмеялась. Все знали о ее желании сделать карьеру в кинобизнесе, но, похоже, мало кто воспринимал ее амбиции всерьез.

– Учитывая, что мы не в Лос-Анджелесе, а в Лондоне, меня вполне устроит и следующий год.

Майкл усмехнулся.

– Кто из нас пессимист?

Клэр скорчила ему гримасу и постучала о стойку пустым стаканом, отвлекая Майкла от рыжеволосой. Ей нравились все, кого Рон привлек к работе в «Касабланке». Он разбирался в людях и умел расположить их к себе. Сегодня открытие, и, судя по всему, все должно пройти как по маслу. В зале собралось немало гостей, среди которых мелькали довольно известные особы. Музыка, смех, вспышки фотокамер и чудный аромат блюд создавали атмосферу праздника.

Полчаса назад к ним подходил один известный репортер, лично поздравивший Рона Фримена с ошеломительным успехом. Да, именно талант, напор и обаяние привлекли Клэр к Рону. Его амбиции не уступали ее собственным, и это позволяло Клэр сделать вывод о родстве их душ.

Клэр отпила вина и вдруг поймала себя на том, что так хорошо ей давно не было. Удивительно! А впрочем, что удивительного, если рядом Рон.

Он очаровал ее сразу же, едва они познакомились, и впервые за всю свою не столь уж долгую жизнь Клэр почувствовала, что могла бы связать себя с Роном более прочными узами. Конечно, спешить не стоит. В реальном мире подлинное значение имеет только успех, и в отношениях с мужчинами Клэр руководствовалась тем же прагматизмом, что и в выборе колледжа.

Она всегда достигала поставленных целей. Этому научила ее жизнь. Мать Клэр, служившая в престижной юридической конторе в Лидсе, отказалась от карьеры, когда познакомилась с будущим отцом своих детей и, уступив его просьбам, переехала в Ипсуич. Они прожили пятнадцать лет, когда Джером Уинслоу ушел из семьи и уехал в Австралию, оставив жену с двумя дочерьми. Подкошенная предательством, состарившаяся в сорок лет мать Клэр уже не нашла в себе сил начать с чистого листа и осталась в Ипсуиче, проклиная мужа и судьбу. А все потому, что пожертвовала карьерой ради мужчины.

У сестры Клэр, Барбары, жизнь сложилась не намного лучше. Выйдя замуж за неплохого в общем-то парня, она обрекла себя на прозябание в провинциальном городишке, где ее Том имел скобяной магазинчик. Вместо того чтобы путешествовать по свету и делать фоторепортажи из разных экзотических мест для модных журналов, о чем она мечтала, Барбара работала в универмаге, фотографируя посетителей и их детишек, корчивших физиономии перед камерой.

Может быть, Барбара была счастлива – так она, по крайней мере, утверждала, – но Клэр не собиралась следовать примеру сестры. Составив детальный план, она твердо шла от одного пункта к другому, веря в свои силы и не упуская из виду конечную цель.

И вот на этом пути ей повстречался Рон, человек, ради которого Клэр могла бы отказаться от многого. Найти такого – редкая удача. Каждый день, проведенный вместе, делал их хоть чуточку, но ближе. Клэр, привыкшую считать себя одиночкой, это одновременно и пугало, и приятно волновало.

Рону шел двадцать седьмой год, и он был на четыре года старше Клэр. Он сразу привлекал к себе внимание. Ясные голубые глаза смотрели прямо в лицо собеседнику, твердое рукопожатие внушало уважение. Элегантный и красивый, он тем не менее был не из тех, кто чурается тяжелой работы.

Вот он наконец появился в зале. Его слегка приталенный серый костюм в едва заметную полоску не был претенциозным, но и не выглядел случайным, а в сочетании с бледно-голубой рубашкой и темно-синим галстуком придавал Рону достоинства и в то же время демократичности.

Не сводя глаз с Клэр, он легко прошел через толпу и, притронувшись теплой ладонью к ее обнаженной спине, наклонился и поцеловал в щеку.

– Я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь? – Его мягкий шепот щекотал ухо.

– Мм… подожди. Ты называл меня восхитительной, обворожительной, удивительной… Нет, прекрасной не называл.

Рон обнял ее за плечи и коснулся губами шеи.

– Ты прекрасна.

– Ты просто обольститель. – Клэр усмехнулась.

– Верно, – согласился он, опускаясь на соседний табурет. – Но я честный обольститель. – Он сделал знак Майклу, и тот подал ему стакан минеральной воды с лимоном.

Мужчины заговорили о чем-то своем, а Клэр, глядя на них, думала, как изменилась ее жизнь после переезда в Лондон.

Дома, в Ипсуиче, она шокировала всех, когда заявила, что поедет в столицу учиться на режиссера. Конечно, для матери решение дочери не стало таким уж большим сюрпризом – Клэр всегда увлекалась фотографией и играла в школьном театре, – но все же столь крутой поворот в жизни семнадцатилетней Клэр доставил миссис Уинслоу немало беспокойства.

Что ж, теперь родные гордились ею. После трех лет обучения Клэр была включена в группу, допущенную к выпускной программе. Долгие часы занятий, соперничества, безжалостные профессора… Боже, как ей все это нравилось! Если бы не встреча с Роном, в ее жизни не было бы ничего, кроме занятий.

Они познакомились на какой-то вечеринке и с тех пор почти не расставались. У них было много общего. Ресторан значил для Рона то же, что для Клэр кино. В свободное время она обычно садилась за один из свободных столиков в «Касе» и читала какой-нибудь сценарий, пока Рон уточнял детали со строителями или отделочниками.

Им было хорошо вместе, и Клэр нравилось это ощущение. Отношения с Роном заметно отличались от тех, которые складывались у нее с прежними приятелями. И в первую очередь тем, что он не хотел секса до брака.

Клэр не могла поверить, что привлекательный, сексуальный мужчина в двадцать шесть лет остается девственником. Но она никогда не спрашивала Рона об этом напрямую, даже приняла его правила. Конечно, Рон очень нравился ей, но ничто, даже мысль о браке с ним, не могла заслонить главную цель Клэр – сделать карьеру в кинобизнесе. И если это означало сохранение между ними некоторой дистанции, то так тому и быть.

Она сделала еще глоток вина. Рон как раз закончил разговор с Майклом и, повернувшись, убрал с ее щеки выбившуюся из-за уха прядь. Простой жест, но у Рона он получился интимным, и Клэр покраснела.

– Ну как, держишься? Еще не устала?

– Ни капельки.

– Ты же не спала уже несколько дней. Уверена, что совсем не устала?

Пока Рон занимался подготовкой к открытию ресторана, Клэр снимала последние сцены своего выпускного фильма. Всем пришлось нелегко – и актерам-любителям, и оператору, и осветителям, – но все же они справились. Конечно, это была обычная студенческая работа, однако для Клэр картина стала гигантским шагом к главной цели ее жизни – съемкам настоящего фильма, о котором заговорили бы все.