Далмэди чуть отхлебнул. Ван Рийн стал расхаживать взад-вперед.

— Вы — с пограничной планеты и потому так наивны, — сказал торговец, — но это может пройти со временем, как прыщики. Поймите, когда мои подчиненные из штаба узнали, как вы разрубили этот узел на Сулеймене без всякой стрельбы, они послали вам стандартное извещение, не представляя себе какого-нибудь алтейца вроде вас, не знающего, что в подобных случаях это — поощрение, — он подчеркнул слово «поощрение» и взмахнул горилльей рукой, расплескивая пиво на пол. — Как я сказал, нам надо было проверить, не является ли ваша удача простым везением. Если да, то мы назначили бы вас управляющим в какое-нибудь местечко получше и забыли бы вас. Но если вы действительно сверхсообразительны и тверды, вы не нужны нам как управляющий. Для этого вы слишком редкая и драгоценная вещь. Это все равно, что украшать кошачью коробку картиной Хокусая.

Далмэди неуверенно поднес стакан к губам.

— Что вы имеете в виду? — хрипло произнес он.

— Предприниматель! Вы сохраните звание посредника, потому что мы не хотим разжигать зависть, но ваша работа, как говорили старые американцы, оплачивается не той монетой. Взгляните. — Ван Рийн поправил сползающий ободок на сигаре, затянулся и, взмахивая кружкой и сигарой так, словно в руках у него был судейский жезл, продолжал шагать по комнате, сотрясая все вокруг. — Сулеймен считался милым заурядным местечком, но вы рассказали мне, как мало мы знали о нем, и как внезапно сам дьявол явился к вам на завтрак. Ну, а что вы скажете насчет других, по-настоящему новых, по-настоящему мохнатых и приносящих настоящее состояние мест? А?

Вам не надо будет управлять ими, пока они не примут какую-то форму. Хороший управляющий — это очень могущественный человек, и мы нуждаемся в таких людях. Но в глубине души он рутинер; его цель — сделать так, чтобы все шло своим чередом. Нет, для диких мест нужен новатор, человек, любящий риск, если это мужчина, или ересь, если это особа женского пола, словом, тот, кто может решить все новые задачи дьявольски новыми способами, понимаете?

Такие люди очень редки, скажу я вам. Они получают высокую плату — такую высокую, какую могут заработать для себя. Естественно, я хочу, чтобы они зарабатывали и для меня. Посредникам этого сорта я не назначаю твердых окладов и не обольщаю их продвижениями по службе. Нет, в предпринимателе я, прежде всего, побеждаю дух Джона Бульдога — десятилетней клятвой верности. Затем я даю ему волю сделать свою ставку при моей поддержке, делать все, что он захочет, из расчета девяноста процентов комиссионных.

Очень плохо, что никто не составлял ваших характеристик до того, как вы пришли в школу управляющих. Теперь вы должны некоторое время провести в школе предпринимателей, которую я запрятал туда, где ее никто не заметит. Скучно не будет; я слыхал, они там пускаются в загулы; но в основном, думаю, вы получите удовольствие от своих занятий, если, конечно, не заработаетесь до того, что мозги потекут из носу. А потом вы станете богатым, если выживете, или получите изрядную порцию шуток, если нет. Идет?

Далмэди на мгновение вспомнил об Ивонне, а потом подумал: «Какого черта, если ничего лучшего не появится, через несколько лет я смогу заключить любые контракты по найму, какие захочу», — и, воскликнув: «Идет!», — он залпом осушил свой кубок.