Он был просто совершенен. И он принадлежал Битти.

Китти закрыла лицо руками и тяжело вздохнула. Она по-настоящему начала испытывать неприязнь к Битти — в первый раз за всю свою жизнь.

На следующее утро, когда Найт бездельничал, разложив вокруг себя бумаги, его новобрачная влетела в его кабинет в по-настоящему отвратительном шелковом платье в оранжевую и пурпурную полоску. Так как Найт только что добавил весьма образные детали к своей новой любимой мечте, касающейся его кабинета, то прошло некоторое время, прежде чем он осознал, что она не просто порождение его фантазии, на котором слишком много одежды.

Конечно же, он никогда не выдумал бы такое платье. Она стояла, разглядывая заполненные книгами полки, упершись руками в бока.

— Возможно, если я смету всю пыль с книг, то смогу нанести непоправимый урон этому ужасному платью, — пробормотала она.

— У меня есть трутница, если ты захочешь сжечь его, — предложил Найт.

Она в изумлении обернулась. Ее полные губы образовали идеальную букву «О». Какие чудесные вещи делает это выражение с женской внешностью. Губы так и напрашиваются на поцелуй.

Внезапно Найт устал от фантазий и полуночных состязаний. Он отбросил в сторону газету, которую не читал и встал. Сделав два широких шага, он подошел к ней достаточно близко, чтобы притянуть ее в свои объятия. Беттина задохнулась, когда он прижал ее к своей груди.

Ее губы снова сложились в букву «О». Он накрыл их своим ртом, напористо завладев ими. Голос внутри него предупреждал его, что он слишком груб, что она слишком робка и невинна, чтобы обращаться с ней подобным образом.

А затем она поцеловала его в ответ.

Китти не подозревала, что рот мужчины может быть таким горячим. Он имел вкус чая, табака и Найта. Китти хотелось еще. Она освободила руки из его хватки, не отрывая жаждущего рта от его губ. Затем Китти обвила руками шею Найта и запустила пальцы в густые темные волосы, чтобы притянуть его ближе к себе.

Объятия мужчины стали еще крепче. Ей это нравилось. Она обожала ощущение безопасности, исходящее от него, и сходила с ума от того, как его бедра все сильнее прижимались к ее бедрам. Язык Найта проскользнул между губ Китти, окунувшись в рот, словно пробуя итальянское мороженое.

Как вульгарно. Как безнравственно. Как замечательно.

Найт тянул ее за собой, пока не уселся в кресло и не посадил Китти на свои колени. Их губы не отрывались друг от друга. Китти ощущала себя восхитительно крошечной рядом с его сильным телом. Она постаралась усесться как можно ближе к нему, плотно прижав свои груди к его груди, чтобы облегчить внезапно возникшее в них возмутительное покалывание.

Теперь ничто не мешало его рукам бродить по ее телу, чем они и занялись. Сильные руки сжали ее ягодицы, горячие руки накрыли лиф платья. Господи, сколько же рук у этого человека?

Но их все равно слишком мало. Ей хотелось большего.

Найт возился с пуговицами на спине Китти. Его неуклюжесть могла бы показаться очаровательной, если бы ей чертовски не терпелось ощутить его сильные, горячие руки на своем обнаженном теле. Высвободив свои пальцы, мертвой хваткой вцепившееся в его волосы, Китти отклонилась назад, чтобы оттолкнуть его руки и самой расстегнуть пуговицы.

Найт не собирался быть терпеливым. С восхитительной поспешностью он потянул вниз вырез ее платья, обнажив вершинки набухших грудей. Руки Китти отпустили пуговицы платья, когда его рот прикоснулся к ее чувствительной коже. О, небеса! Да! Да! Она выгнулась, чтобы еще ближе прижать свои груди к его настойчивым губам и языку. Китти ощутила, что Найт потянул за вырез сильнее, чтобы полностью освободить ее грудь из лифа платья.

Пуговицы оторвались, и шелковый лиф сполз вниз, к ее талии. Китти только рассмеялась и снова вплела пальцы в его волосы, когда Найт со стоном зарылся лицом в ее грудь. Пуговицы не имели никакого значения, платье тоже. Она в любом случае собиралась испортить этот туалет до того, как Битти снова его увидит…

Пуговицы Битти. Платье Битти.

Муж Битти.

Вскрикнув, Китти слетела с коленей Найта, подальше от его горячего рта и уверенных, вездесущих рук.

Найт остался сидеть. На его лице застыло ошеломленное выражение, а руки все еще тянулись к ней.

— Что… Беттина?

Обеими руками прижимая к себе лиф платья, чтобы прикрыть дрожащее тело, Китти отступила назад.

— Я ужасный человек. О, Боже, прости меня!

Ей захотелось убежать, с волочащимся подолом и оторванными пуговицами, обратно к себе в комнату. Подальше от Найта. Но больше всего ей хотелось избавиться от этой грешной, безнравственной женщины, в которую она превратилась. Но поможет ли это кому-нибудь? Она была не той женщиной не в том доме, не той женщиной в объятиях Найта.

Этот последний отказ, очевидно, достал его до крайности, потому что Найт вскочил на ноги.

— Что ты хотела продемонстрировать этим… этим представлением!

Китти инстинктивно сделала один шаг назад при виде его угрюмого лица, затем остановилась и приподняла подбородок.

— Прошу извинить меня, мистер Найт, за то, что я забылась.

Он запустил руку в свои волосы.

— Я имел в виду не то, что ты забылась, а то что, опомнилась, — пробормотал он.

Китти была совершенно уверена, что ей не полагалось этого слышать. Правда состояла в том, что она была с этим полностью согласна. Как было бы чудесно, если бы она вдруг не вспомнила, что извивается на коленях у мужа своей сестры в полуобнаженном виде.

В любом случае, маловероятно, что это объяснение утешит мистера Найта. И все же, как объяснить ему свое столь резкое отступление? Китти заправила за ухо локон, выбившийся из прически, продолжая одной рукой удерживать лиф своего платья.

Найт выглядел помятым и сбитым с толку, и… совершенно неотразимым, Его обычная отчужденность лежала разбитой у сильных ног. Он пристально смотрел на нее. Его челюсти упрямо сжались, а лицо вспыхнуло. Но, Китти его не боялась, несмотря на взрывной темперамент.

На самом деле она скорее предпочитала видеть его взволнованным и расстроенным, чем холодным и отстраненным. Ко всему прочему, Китти испытывала чувство вины за то, что довела Найта до такого состояния.

Он отвернулся, позволив себе тихо зарычать от разочарования, пока одергивал свой жилет.

— Миссис Найт, — сказал он, не оборачиваясь. — Не хотели бы вы объяснить причины, по которым вы не хотите подтвердить наш союз?

О, Господи! Альфред Одиозный вернулся. Китти вздохнула. Она должна убедить его сдерживать свои поползновения как можно дольше, до тех пор, пока Битти не вернется. Девушка сделала глубокий вдох.

— Меня всегда оберегали, мистер Найт.

Он резко кивнул.

— Конечно, так оно и было.

Китти продолжала говорить, нащупывая путь.

— Наша короткая помолвка не дала мне времени подготовиться.

По крайней мере, это было абсолютной правдой.

— И?

Хм-м…

— И… Ну… Это все? — Она ненавидела вопросительную нотку в своем голосе, но было уже слишком поздно брать слова назад. Китти была плохой лгуньей, слишком неопытной и прямолинейной.

Найт бросил на нее мрачный взгляд через плечо, затем снова отвел глаза.

— Итак, ты не желаешь этого делать из-за… — он откашлялся, — то есть, не существовало никакого опыта в прошлом, который отвратил бы вас от этих… отношений?

Господи, кажется, ему даже труднее говорить об этом, чем ей. Китти слегка нахмурилась. Найт не может знать о столкновении Битти с этим ужасным типом по имени Таттл, не так ли? Нет, никто не знает об этом, кроме нее и двух самых близких друзей.

— Н-нет, — ответила она, надеясь, что она правильно отвечает за Битти. — Ничего подобного. Все проблемы только из-за того, что я сказала…