То, что они поселятся в отеле в одном номере, Рейда интересовало исключительно с деловой стороны. Именно так он представил это Джине и так и собирался все оставить.

— Что ж. Рейд, если ты передумаешь, буду рада исполнить любое твое пожелание, — послушно склонив голову, сказала Пейдж, и ее слова по-прежнему звучали как приглашение.

— Посмотрим, — сухо сказал он.

Ее настойчивость раздражала Рейда. Он хотел бросить ей в лицо: Оставь свои попытки, красотка! — но не мог, потому что сам допустил в их отношения некоторую теплоту и откровенность. Тот ленч на день рождения… Джина была совершенно права, указав ему на чрезмерную близость с другой женщиной. Он и сам это признавал, но, без сомнения, Джина обладала очень сильной женской интуицией, когда дело касалось ее территории. Теперь вся маскировка сорвана и они подошли к самой сути дела.

Она — его жена.

Его жена.

И Джина дает ему это как следует осознать.

Рейд не сомневался, что разительная перемена в ее поведении была спровоцирована именно отелем «Дьюрли-Хаус» и Пейдж. При этой мысли он не мог удержаться от скептической усмешки. И все же его не оставляла мысль: а если за ревностью и собственническим инстинктом стоит желание быть для него больше чем женой?

Что, если Джина просто хочет находиться к нему поближе, доставлять ему удовольствие, чтобы между ними наконец возникла та близость, которая приносит истинное счастье в браке? Если это шанс — настоящий шанс — для них обоих прийти к чему-то большему, нежели то, что стало для них уже привычным? В душе он всегда хотел этого. Но неужели это возможно?

Он вынужден был признать: Джина строго выполняет все, что он высказал ей в сердцах, и выполняет так прилежно, что невольно возникает мысль о ее неподдельном к нему уважении.

Рейд отставил свой бокал с шампанским.

Отстегнул ремень безопасности и встал.

Пейдж недоуменно посмотрела на него.

Он бросил ей холодное извинение и пошел по проходу между креслами. Джина смотрела на мужа, и на ее лице светились радостное ожидание и желание, чтобы он подошел к ней.

Внезапно Рейд разглядел, насколько она красива. Перед его глазами промелькнул целый ряд счастливых воспоминаний: Джина, светящаяся материнской любовью, держит на руках их первенца; Джина в день их свадьбы, сияющая от любви к нему; Джина в тот день, когда он впервые ее увидел в торговом ряду в Бонди, на рождественской продаже детских книжек, искренне разделяющая радость мам и их малышей, держащих в руках книжки, где в рассказах стоят их собственные имена.

Красавица. Сейчас она стала еще прекраснее, войдя в зрелую пору, по сохранив все тот же невинный и чистый блеск в глазах.

Он улыбнулся ей широкой и искренней улыбкой мужчины, восхищенного ее красотой.

Лицо Джины вспыхнуло радостью, янтарным блеском засияли глаза. Ее счастливая улыбка пролила бальзам на истерзанную душу Рейда и немного успокоила нервы.

Ее сосед с любопытством посмотрел на Джину, потом на Рейда и снова на Джину, но она этого не заметила. Рейд, обходя ее ряд, чтобы подойти к ее креслу, не мог оторвать взгляда от нежных изгибов груди под мягкой тканью, под которую ему так хотелось проникнуть.

Щеки жены медленно покрылись краской. Рейд увидел в ее глазах паническую неуверенность. С ее губ готовы были сорваться вопросы: Все ли я сделала правильно? Все ли я делаю правильно? Что именно?

Узнав в его глазах блеск страсти. Джина вздохнула с видимым облегчением. Расслабившись, она сосредоточилась на удовольствии, которое может делить с ним, и только с ним.

Он наклонился и поцеловал ее — свою жену, превратившуюся для него в обольстительную сирену. Ее губы были мягкими и податливыми, и Рейд едва не потерял голову от захлестнувшего его желания. Чтобы сохранить самообладание, он выпрямился.

— Как ты здесь? Все нормально? — спросил он, сильно, но ласково сжимая ее, ладонь.

— Да. — О, это счастье, сияющее в ее глазах! — Эдвард… Эдвард Харроу, — она протянула руку в сторону своего соседа, — был очень добр, развлекая меня беседой.

— Спасибо, что позаботились о моей жене, — тепло обратился Рейд к соседу, которого такое обращение, видимо, очень удивило. Наверное, он сгорал от желания узнать, почему они сидят порознь.

— Не за что, — быстро придя в себя, ответил тот. — Был очень рад. Очаровательная леди.

— Да. Мне очень повезло. — Рейд снова улыбнулся Джине. — Когда будут разносить ужин, попробуй икру. Она очень вкусная, особенно со всякими приправами. И закажи стаканчик водки. — Он улыбнулся еще шире. — Притворись, что ты русская.

Джина рассмеялась:

— Хорошо, я так и сделаю. Спасибо, Рейд.

Она снова счастливо и свободно засмеялась. Как теперь Рейд жалел, что не настоял на том, чтобы она пересела к нему, что он оказался таким упрямым и невнимательным болваном. Но вдруг это не продлится долго? Пусть. Даже то, что было, лучше, чем ничего.

— Пока. Приятного тебе ужина, — сказал Рейд на прощание.

Возвращался на свое место он с чувством умиротворения.

Чуть позже он услышал, как Джина говорит:

— Я хотела бы икру, пожалуйста.

Пусть они сидят врозь, но это их не разделяет, радостно подумал Рейд.

Может быть, они смогут стать ближе, и не только на время, если Джина не откажется от тех перемен, которые произошли в ней. А Рейд был более чем решительно настроен этого не допустить. Он надеялся, что все так и будет, когда только женился на Джине. Если она действительно хочет провести с ним второй медовый месяц, он с радостью ее поддержит.

Надежда умирает последней, сказал он себе.

И может быть, даже никогда не умирает.

В шесть часов утра в понедельник их самолет приземлился в лондонском аэропорту Хитроу. Долгий перелет Джине вовсе не показался тяжелым. Наоборот, он был очень интересным, полным приятных сюрпризов.

Обслуживание было на самом высоком уровне. В меню входило множество вкуснейших блюд и напитков. Особенно Джине понравились «Королевский цитрус», освежающий фруктовый напиток с газированной водой, и «Кофе мандарина», густой, ароматный, с апельсиновой эссенцией.

Рейд помог ей выбрать два фильма на ее индивидуальном экране, оба оказались достаточно интересными, чтобы несколько часов полета прошли быстро и незаметно. Он же дал ей снотворное, так что по меньшей мере часов пять Джина спокойно проспала.

Рейд нежно и заботливо опекал ее, то и дело подходя узнать, не нужно ли ей чтонибудь, и ни разу не обошелся без нежного взгляда, поцелуя или прикосновения, тем самым показывая, что хотел бы сидеть вместе с ней. Может быть, ей и в самом деле следовало бы поменяться местами с Пейдж Колдер? Но она же не знала, как отреагирует на это Рейд.

Что ни делается — все к лучшему. Джина не чувствовала, что напрасно поехала с Рейдом, и не опасалась провести предстоящие две недели в непривычных условиях. Рейд не злился из-за ее присутствия и не просто делал вид, что доволен, только ради сохранения спокойствия, — нет, он на самом деле был доволен. Может быть, это начали приносить плоды ее старания? Он заметно переменился. Кажется, он решил приложить все усилия, чтобы ей было хорошо.

Когда они приехали в «Дьюрли-Хаус», сюрпризы продолжились. Пейдж Колдер тоже стала другой. Теперь она была только старательной личной помощницей, и не более. Она внимательно проверила документы, заказала завтрак на восемь часов утра, повела их обоих в номер, показала главную спальню и предложила Рейду первому принять душ, напомнив, что им необходимо в половине девятого выехать на первую встречу.

Джина даже почувствовала себя здесь лишней. Сказав себе, что все было бы точно так же, если бы она не поехала с Рейдом, она еще раз решила помалкивать и не вмешиваться не в свое дело. Она распаковала вещи Рейда и свои, чтобы все было готово, когда Рейд выйдет из душа.

Спальня была просторной и не тесной для двоих. Джина не смогла сдержать улыбки при виде широкой кровати с горой белых подушек. На такой кровати ничего не стоит потеряться, если не хочешь спать вместе. Но в намерения Джины это не входило. Если только Рейд сам не захочет от нее спрятаться.