Странная парочка по ходу дела забыла о моем присутствии, переругиваясь между собой, а я план на сегодня выполнила, так что со спокойной совестью развернулась и пошагала на выход к тускло светящему фонарному столбу. Однако уйти далеко не удалось. Бурное выяснение отношений прервалось, а за спиной наступила тишина.

— Э, Вика ты куда?

— Домой.

— Как домой? Куда домой? Подожди! — девушка догнала и, перегородив мне дорогу, хмуро уставилась на меня, а я на нее, не упуская боковым зрением долговязую фигуру мужчины.

Стою, жду, что этим чудикам от меня нужно? Девушка долго рассматривала меня, перевела взгляд на спутника и нахмурилась еще больше.

— Избранная. — холодный голос прервал тишину, отчего табун испуганных мурашек промаршировал по спине и заставил нахмуриться уже меня.

— Ты живешь в Убежище? — о каком месте, ведется речь я не поняла, да и знать не хотелось, поэтому, покачав в ответ головой и обойдя преграду, пошла дальше. Не знаю, откуда во мне была уверенность, что эта парочка не причинит мне вреда, просто была и все.

— А хочешь там жить? — опять раздался холодный голос мужчины.

— Нет. — меня в моем существовании все устраивало, поэтому смысла в смене места жительства я не видела.

Натянув сильнее капюшон, бесцельно топала по ночному городу в сторону дома в предвкушении липкого и тягучего сна, который затянет меня на несколько часов, рядом с таким уже родным ребенком. Сашка неоспоримо вклинился в мою жизнь и что больше меня удивляет, сделал это незаметно для меня, ведь как такового общения между нами нет, так же как и характерной любознательности для детей его возраста нет.

Он не спрашивает меня о кошмарах, ни разу не спросил, откуда у меня этот шрам на щеке, почему я при наличии средств к существованию живу в убогой обстановке. Странный ребенок, а может он такой же, как я — замученный жизнью. Просто двое покалеченных существ, которым удобно вместе молчать.

Жизнь, можно сказать, налаживается, только нужно пересилить себя и перестать еще уходить в ночь. Ведь вижу страх в его глазах, когда беру в руки нож, но пока по-другому не могу. За всеми этими размышлениями добралась до своего двора и свернула в арку. Многоэтажка где и располагалось мое логово трудно назвать образцовой. Серое, облупившееся здание со старой металлической дверью в ночи выглядело еще страшней, чем под лучами яркого солнца. Иногда совсем неуместно возникала странная мысль, что входя в двери подъезда, дом тебя просто проглатывает и переваривает.

Моему удивлению не было предела, когда я поняла, что данный подъезд обходит даже сомнительная молодежь, что уж говорить о грабителях, и это, несомненно, играло мне на руку. Недолго постояв и покурив, зашла домой, умылась и хмуро посмотрев на не спящего ребенка, улеглась, удовлетворенная сразу проваливаясь в сон.

Следующий день ничем не отличался, ровно до вечера. А вечером после пробежки, в моей берлоге обнаружилась вчерашняя знакомая, или, лучше сказать, сильно улыбчивая — вчерашняя знакомая, которая весело болтала с ребенком и попивала чай. Вся картина этих улыбок никак не вписывалась в интерьер моей кухни, так же, как и в мою жизнь.

Громко шаркая ногами, прохожу к подоконнику, Сашка получает подзатыльник, отчего его улыбка увядает и он, осторожно соскользнув, убегает в свою комнату. Тихо раздается хлопок закрываемой двери, значит не психанул, как я и думала. Он понятливый мальчик, осознал, что досталось по делу, и в это дело никак не входила моя раздраженность ситуацией.

Ощущался свежим, отчетливый запах дыма сигарет, со временем стала замечать, что ребенок курит, а это «не есть хорошо», даже не смотря на то, что сама курю. Вот и схлопотал.

Уставившись в привычный мир за окном, стоя спиной к гостье, прикуриваю, пара нервных затяг, досадливый рой мыслей, прекращает жужжание в голове, а руки перестают дрожать, я поворачиваюсь к девушке с довольно странной внешностью. Почему странной? Потому, как даже неформалы, смотря на все эти красные волосы, нервно курят в сторонке.

Ночью этого практически не видно, но вот сейчас, моя челюсть со скрипом отваливается, а глаза не могут переварить, того, что девушка похоже, в этот цвет красит даже маленькие волоски на руках, которые тщательно мною осмотрены на предмет оружия.

— Я пришла без злого умысла. — Девушка протягивает ладони ко мне, подтверждая свои слова.

Я молчу, а что мне сказать? Вижу или знаю? Глупо, поэтому стою, продолжаю дальше смотреть.

— Хороший парень. Сын?

— Он не сказал? — Хмуро переспрашиваю, вроде весело болтали до моего появления, не могла у Сашки и спросить?

— Сказал, что сын. — Пожимает тонкими плечами и тут же скалится мерзкой ухмылкой.

— Только интересно, во сколько же ты его родила? В лет десять?

О, да, иди нахуй! Что по этому поводу сказать? Что вполне могла его родить в шестнадцать и возраст как-никак походит. Не виновата, я, что люди видят во мне маленькую девчонку, хотя, скорее всего это должно льстить. Не выгляжу я на свой возраст.

— Сын. — Строгость пытается пробиться через хрипоту в горле, а злость, которая неуверенно начинает пульсировать, как-то затравлено в висках, даже не пытается вылиться в слова.

Что со мной сотворила жизнь, почему не могу толком прочувствовать все прелести эмоционального всплеска? Сны, порой я им в самой извращенной форме благодарна, потому как неприятно это осознавать, но в них я живу, боюсь, рыдаю, чувствую боль, которое острием прокатывается по телу и живописно расписывает его. В них я мечтаю о свободе и имею четкую, обоснованную цель. Захлебываюсь настоящими чувствами.

Неприятно, низко, грязно понимать, что самым краешком сознания скучаешь по этому адреналину в крови, сорванному, затравленному дыханию ужаса, гулко стучащего сердца в ушах.

— Ну и ладно, не суть дела. Почему ты отказалась от Убежища? — Вырывает меня вопрос из само копания.

— Потому как не знаю что это? — Вопросом на вопрос отвечаю, говорят лучшая защита это нападение.

— Откуда ты узнала, где меня искать?

— Выследила! — Гордо задрав подбородок, улыбнулась как-то понимающе.

— Убежище, это место, где живут такие как мы с тобой, и не люди. — еще в большей улыбке расплывается Лис, видимо разгадав мою тактику.

Только она не учла один гребанный факт: ее слова сковывают. Хотела эмоций? Получите, распишитесь, мое тело свело, словно в судорогах, руки и ноги онемели, а лоб покрылся холодной испариной. Внутри образовался холод.

— Эм, Вик с тобой все хорошо? — потрясённо прошептала девушка, поднимаясь со стула и делая ко мне неуверенный шаг.

А со мной было плохо. Я вспоминала стаю, огромный черный замок, вросший в горы и высокую железную ограду, опоясывающую центральный вход в место, где я потеряла большую часть себя. В том месте тоже проживали люди и не люди. И вторые очень часто устраивали охоту на первых. А теперь что? Вместо похищений, они прибегли к доброжелательным уговорам посетить это место?