36-ть часов ехали, не сходя с машин и подвод. Ехали не по дороге, а прямо по пахоте. Машины застревали и немцы вытаскивали их тракторами. До Городенко ехали 2 дня. Доманов отдал приказ, по приезде в Городенко, отправить машины обратно в Балино для вывоза продуктов. Но машины после ужасной дороги были так разбиты, что без ремонта не могли идти обратно и это спасло автотранспорт от большевитского плена. Доманов и Раткэ, проводив большинство казаков из Балино, часть их задержали с собой в селе. Они принялись резать свиней, отобранных у украинцев и вытапливать жир для отправки в Берлин, не торопясь с выездом. В это время, большевики, имея от своих агентов точные сведения о выходе казаков из Балино, окружили село и близ лежавший район вместе с Домановым, Раткэ и оставшимися казаками.

Узнав о таком несчастии с казаками, происшедшем по вине Доманова и Раткэ, Пох. Атаман обратился к немецкому командованию, прося выручить казаков из беды. Немцы, немедленно, бросили сюда свои войска и аэропланы и только с их помощью казаки выбрались из окружения, причем были брошены обоз и продукты. Много казаков погибло в боях с большевиками при прорыве окружения и при переправе через реку в ледяной воде. Друзья Доманова провозгласили его «героем», выведшим казаков из окружения, тогда как спасли казаков немецкие части, брошенные сюда по просьбе Пох. Атамана.

Пробыв в Городенко 2 дня, вынуждены были поспешно двигаться далее через Станислав и Стрый опять на Львов, куда и прибыли в конце марта месяца.

Во Львове простояли 2 недели и выехали на Самбор, но пробыв здесь только один день, выехали в Фелыптин, куда прибыли 1-го апреля 1944-го года. Здесь прожили довольно долго. Казаки очень нуждались в отдыхе, питании и одежде, т. к. сильно измучились, находясь все время под ударами большевиков.

В Фельштине произошло печальное событие: застрелился переводчик и адъютант Пох. Атамана, С. И. Бэват. Он приехал в Казачий стан добровольцем из Чехии. Это был молодой человек, сын старого эмигранта, образованный, скромный, интересный, развитой, превосходно знающий все европейские языки. Он пользовался большой любовью со стороны всех окружавших. К сожалению, женился он на одной девушке, которая называла себя румынкой, но этому мало кто верил и все относились к ней подозрительно. Вскоре, после женитьбы у них стали появляться семейные недоразумения, которые и привели несчастного Бэвата к самоубийству.

В Фельштине отпраздновали также очень торжественно Пасху. Было организовано общее казачье разговенье и военный парад, который принимал Пох. Атаман, полк С.А.Павлов.

Из Фельштина выехали 19-го апреля опять в направлении на Сандомир, куда в начале мая прибыл Доманов с казаками, попавшими по его вине в окружение. Выбравшись из окружения, он двигался с казаками отдельно, догоняя Войсковой Штаб, В Сандомире была организована встреча казаков, из которых многих считали погибшими.

С этого времени, отношения между Пох. Атаманом и Домановым еще более ухудшились. К сожалению, имея мягкий характер, Пох. Атаман не любил применять крутых мер и это привело его к трагической развязке.

6-го мая старый эсаул, Гнутов, праздновал день своего Ангела. На имянины были приглашены особенно почитаемые лица с супругами и многие из чинов Войскового Штаба. В числе приглашенных были: Пох. Атаман, Доманов, г. Адмиралов, г. Д. и другие. Выпили очень много. Во время тостов, под влиянием винных паров, у многих развязались языки и стали много говорить, по русской пословице «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Адъютант и друг Доманова, эсаул Трофименко, принятый им на службу в Войсковой Штаб уже в Проскурово, поднялся и стал превозносить заслуги Доманова, как «героя», выведшаго казаков из окружения, не сказав, конечно, при этом, что попали они в окружение по его вине. Далее он стал беззастенчиво говорить, что только Доманов является верным другом и защитником казаков от ненужного пролития казачьей крови, как это делают другие, явно намекая на Пох. Атамана, который все время вел бои с большевиками. Все были возмущены речью Трофименко и стали ему возражать, но он с грубостью продолжал свою речь, пока, сидевшие около него, не усадили его.

В это время, г. Адмиралов, сидя рядом с Пох, Атаманом и Домановым, услыхал сильный и ожесточенный спор их о текущих событиях. г. Адмиралов просил их оставить этот спор, т. к. сейчас не время и не место сводить счеты, тем более под влиянием винных паров. Тогда, Пох. Атаман встал из-за стола и, в раздраженном состоянии, выбежал во двор. За ним следом вышел Доманов. Боясь, чтобы между ними не произошла драка, выбежал и г. Адмиралов, а потом и другие. Во дворе увидели такую картину. У колодца стоял Пох. Атаман и, держа Доманова за грудь, кричал: «Я знаю, что ты хочешь свалить меня и занять мое место, но тебе не удастся это. Я слишком крупная для тебя фигура!»

Их развели, и Пох. Атаман, оттолкнув Доманова, вошел в комнату, где еще сидели гости, взял фуражку и быстро пошел домой. Эта сцена показала, как далеко зашли между ними трения.

Но и после этого, Доманов не успокоился. Живя с Раткэ на одной квартире, он попрежнему разрабатывал свои коварные планы, как снять Пох. Атамана с должности, а самому занять его место.

В Сандомире г. Адмиралову было поручено Войсковым Штабом организовать всевозможные мастерские при Казачьем Штабе. Но 20-го мая было отдано распоряжение выехать из Сандомира в направлении на Новогрудок по железной дороге, т. к. по шоссэ было очень опасно ехать большим транспортом из-за нападений большевитских партизан. Но и по железной дороге партизаны все время сваливали поезда под откос с эвакуирующимися.

С большими предосторожностями, эшелоны с казаками прошли благополучно, прицепив впереди поезда вагоны с рельсами.

Прибыли в Новую Ельню, а отсюда выехали на автомашинах и подводах. По дороге попадались минированные места, но казаки-специалисты все время находили их, разоружали и только тогда проходили машины и подводы.

22-го мая 1944-го года прибыли в Новогрудок. Здесь были открыты, по приказу Штаба, мастерские. Не было ни машин, ни инструментов, ни материала, ни денег. Все приходилось делать из брошенного немцами негодного железного и прочаго хлама и негодных автомашин. Были налажены мастерские самого разнообразного характера с большим штатом мастеров. В виду недостатка помещений в Новогрудке, было открыто отделение в соседнем селе, Дворжеце.

В начале все шло хорошо, но, вскоре, опять стали делать нападения партизаны, с которыми по прежнему вел бои Пох. Атаман. Вдруг, 17-го июня было получено ужасное известие: на фронте, при загадочных обстоятельствах, убит Пох. Атаман, полк. С.В.Павлов. Все казаки были поражены этим известием. Когда привезли тело убитого Пох. Атамана в Новогрудок, на улицах происходили душураздирающие сцены. Обнявшись, плакали все: старые и малые, мужчины и женщины. Пох. Атамана все сильно и искренно любили за его доброту и простоту в обращени. Для каждого беженца: казака или «иногороднего» дом Пох. Атамана всегда был открыт: в любой час дня и ночи, можно было получить от него помощь или совет.

По настоянию г. Адмиралова, был сделан подробный осмотр тела убитого Пох. Атамана и составлен протокол осмотра, хотя Доманов был против этого осмотра. При этом присутствовали и подписали протокол: доктор Дьяконов, г. Адмиралов, г. Д. и Доманов. Оказалось, что Пох. Атаман был убит небольшой пулей. Выстрел был произведен с небольшого растояния. снизу и сзади в затылок, и пуля вышла около носа. В самом непродолжительном времени, по подозрению в убийстве, был арестован, по приказу Доманова, переводчик и адъютант Пох. Атамана, казак Богачев, принятый на службу в Войсковой Штаб, по рекомендации Доманова, после самоубийства переводчика С. И. Бэват. Казак Богачев был сыном уважаемого, мирового ученого, профессора-казака, Богачева. После поступления на службу в Войсковой Штаб, Богачев стал вести себя подозрительно и Пох. Атаман перестал приглашать его на военные собрания. Это ему не нравилось и его замечали подслушивающим около дверей.