А Саша Фарутин видит в мечтах, как «алтайская пшеница обернулась в стадионы, в каналы, в гладкие, как стекло, асфальтовые дороги, спирально убегающие к вершинам зеленых гор…»

Роман «Ручьи весенние» написан в 1954–55 гг., а на XXII съезде КПСС Никита Сергеевич Хрущев так оценил подвиг покорителей целинных земель: «Значение целинных земель не исчерпывается только тем, что страна получает дополнительно миллиарды пудов хлеба. Благодаря освоению целины коренным образом преобразуются огромные районы Востока. В степи возникли крупные совхозы, благоустроенные поселки, научные учреждения и учебные заведения, протянулись железные и шоссейные дороги, линии электропередач. Партия и народ создали на Востоке страны крупнейшую промышленную базу. Теперь, с освоением целинных земель, мы создали в восточных районах крупнейшую базу по производству зерна и продуктов животноводства. Таким образом, весь комплекс богатств Советского Востока будет служить великому делу строительства коммунизма. Это — поистине коммунистическое обновление земли».[1]

Понимая подъем целины, как «коммунистическое обновление земли», молодежь трудилась с огромным энтузиазмом, показывая массовый героизм: и Сашу Фарутина, и ребят из бригады Маши Филяновой и Груню Воронину, — простых, скромных парней и девчат, по праву можно назвать настоящими героями, хотя сами они в своих поступках не видят ничего героического.

Когда бригадир Маша Филянова решила подменить заболевшую прицепщицу, Груня, верная высокому нравственному принципу коммунизма: человек человеку — друг, товарищ и брат, — искренне запротестовала:

«— Если каждую вышедшую из строя прицепщицу будет заменять бригадир, надолго ли такого бригадира?.. Сев еще впереди».

И Груня Воронина осталась работать на вторую смену, несмотря ни на какие уговоры подруг, ссылавшихся к тому же на плохую погоду.

«— Подумаешь, погода! — возразила Груня. — Что я, неженка? Николай Островский, слепой, разбитый параличом, романы писал; молодогвардейцы перед казнью пели, а тут — погода! Что я, принцесса? Подумаешь, геройство!»

Ей и невдомек, что это действительно геройство. Но товарищи ее это понимают. «— В самый ливень и стужу отработала две смены и не слиняла!» — не без гордости говорит о ней один из трактористов.

В романе «Ручьи весенние» немало картин труда, овеянных радостным чувством созидания, творчества. Они написаны Е. Н. Пермитиным глубоко поэтично. Такова, например, картина подъема первого пласта целинной земли.

«Дизель дрожал, как горячий конь, ожидающий команды. Дрожь прокатывалась и по телу казавшегося каменно-спокойным тракториста.

— Ну, в добрый час! — сняв пыжиковую шапку, махнул председатель райисполкома.

И Саша дал газ. Трактор, сминая вешку, рванулся на загонку. Бледная, со стиснутыми зубами Нина Гриднева дрожащими руками повернула штурвал полевого колеса и запустила плуг в дернину. Толстые сальные пласты всползли по отвалам лемехов и один за другим тяжело, будто нехотя, опрокинулись навзничь.

Среди пепельной степи зачернелся удлиняющийся на глазах пятиленточный след.

Люди пошли за трактором и, дойдя до блестящих на линиях среза зернистых, черных пластов, склонились над ними: от только что раскупоренной целины шел острый, пьянящий дух.

— Настоялась, матушка! — жадно вбирая спиртовый запах вспоротой земли, сказал обмякший, подобревший Гордей Миронович и окинул увлажненными глазами стоящих в торжественно-строгом молчании механизаторов.

…А на отсвечивающую на утреннем солнце узкую жирную ленту поднятой целины уже летели неизвестно откуда появившиеся стайки грачей и галок. Извечная степь на глазах превращалась в поле, привлекающее к себе спутников земледельца — пашенных птиц».

Мастерски написана и картина косовицы хлебов, и многие другие, в которых показан увлеченный труд молодежи.

Конечно, поднимать целину приехали на Алтай не только хорошие люди; были и паникеры, и рвачи, искатели легкой жизни. Аристарх Златников на одном из московских заводов руководил хором, а затем вместе с другими «двинул» на Алтай. Столкнувшись с трудностями, он бежит обратно в Москву, заявив: «Хватит! Отдал дань романтической глупости, наломал спину на току с кулями. Ни обещанных клубов, ни художественной самодеятельности!» Да, были на Алтае златниковы, но их было немного, и решали успех дела такие как Саша Фарутин, Груня Воронина, то огромное большинство молодежи, которая преодолела все трудности, и с честью выполнила задание партии и народа.

Е. Н. Пермитин в «Ручьях весенних» резко обличает пьянство, разгильдяйство, бюрократизм, очковтирательство, обнажает изъяны, имевшие место в колхозном строительстве. Однако писатель не становится в позу очернителя всего и вся, а выступает с партийных позиций, глубоко веря, что отрицательные явления будут изжиты, потому что против них борется Коммунистическая партия, борется народ. Прицепщица Груня Воронина так, например, думает об этом: «Вся страна будет совсем-совсем иная: в садах, в цветах. Предгорное тоже будет в садах. А сейчас — грязная, серая, унылая деревушка. Ну как им не стыдно так жить! Смирились… Домишки подслеповатые, один на другой похожие, как близнецы! И Предгорное перестроим, и сады, и цветники разобьем, и электричество, и музыку… Ой, батюшки, сколько же нам надо сделать!»

Агроном Андрей Корнев, рассуждая о нелепости товарного земледелия в горах, насаждаемого бюрократом Кожанчиковым, уверенно думает:

«— Ну погодите же! Вот управимся с хлебом и двинемся на Кожанчиковых… Если деды и отцы наши в тяжелые годы победили голод, разруху, интервенцию, то мы обязаны смести с лица земли кожанчиковых всех мастей».

И веришь, что это будет сделано, сделано людьми, подобными Андрею Корневу, Груне Ворониной и многим другим героям романа, потому что они знают, ради чего живут на земле, потому что их деятельность направляет великая и мудрая партия коммунистов. Руководящая и организующая роль партии олицетворяется в образе секретаря райкома Леонтьева.

Образ Леонтьева обаятелен, глубоко человечен своей простотой. Это умный, дальновидный партийный работник, хорошо разбирающийся в людях («у него нюх на дельных людей», — говорят о нем), умеющий увлечь их перспективой будущего. А главное, у него большая вера в человека, в его неиссякаемую энергию и природную мудрость. Выходец из народа, Леонтьев честно служит народу, отдавая все силы борьбе за его счастье. Образ Леонтьева — несомненная удача автора.

Партийная позиция писателя и в настоящей хозяйской заботе о развитии сельского хозяйства, в постановке нерешенных проблем. А их немало: пора заставить агрономов заниматься своим прямым делом — культурой земледелия, освободить их от сводок и отчетов, при планировании производства обязательно учитывать местные условия; вооружить целинников новой, более совершенной техникой; основной отраслью хозяйства в высокогорных районах Алтая сделать животноводство, а полеводство подчинить интересам развития животноводства и т. д. Решением этих проблем живо заинтересованы герои романа, это — дело их жизни и труда на целине.

Партийная позиция писателя сказывается и в том, с какими добрыми чувствами и теплотой он рисует своих положительных героев (Андрея Корнева, Веру Стругову, молодежь, поднимающую целинные земли, председателя колхоза Боголепова, секретаря райкома Леонтьева и др.). Примечателен в этом отношении образ Боголепова. «Судить о человеке надо по делам его!» — справедливо утверждает Е. Н. Пермитин, рассказывая историю этого мужественною и сильного человека, оклеветанного негодяем Колупаевым.

На целине, как и на фронте, когда каждый отвечает за всех, а все за одного, наиболее полно раскрываются положительные черты характеров отдельных людей. И даже тогда, когда писатель не ставит целью показать людей всесторонне, он находит для каждого свои, индивидуальные черточки, позволяющие судить о нем в целом. Он подмечает эти черточки прежде всего в отношении к труду. Так, бригадир Маша Филянова — стремительна и энергична, Игорь Огурцов — наивно доверчивый и задорный, как молодой петушок, за всякое дело берется с неизменным жаром, хотя и не всегда обдуманно, член комсомольского бюро Витька Барышев всегда «на подхвате» — готов каждому оказать помощь.