– «Эйдж, я думал ты придешь раньше…».

– «Нортон! Что ты тут делаешь? Тебя схватили?».

– «Нет. Я на крыше. Сюда доставили эльфов с Рубицы. Похоже, над ними хотят провести самосуд». Эйдж засунул ножи обратно, достав из-за пояса нейтрализатор.

– «Нортон, достань оружие. Я иду». Эйдж скинул неудобный плащ, оставшись в облегающей защитной броне, отличавшейся тем, что она позволяла обладателю практически не ощущать ее при движении. Незаметно прокравшись во двор, эльф легкими движениями взобрался на стену. Пара рывков, и он возле освещенного окна. К сожалению это оказалась комната стражей, и Эйджу пришлось продолжить путь по периметру здания в поисках нужной комнаты. Наконец, практически под крышей дома, он обнаружил то, что искал — в тускло освещенной комнате на полу лежали связанные эльфы со следами побоев. Рядом с ними стояла женщина, весьма привлекательная, как про себя отметил эльф, но по выражению глаз слишком кровожадная. Два воина за ее спиной достали арбалеты, терпеливо ожидая пока дамочка закончит трепаться, кхм… кхм… вернее когда чудесная жрица завершит назидательный монолог и отдаст приказ прикончить этих мерзких тварей.

– «Нортон, ты готов?»

– «Да!»

– «Тогда по счету три. Раз, два, три!» Одновременно они ворвались в комнату — Нортон из двери, Эйдж из окна. Выстрелы нейтрализаторов вовремя остановили воинов, вскинувших арбалеты. Жрица Маары, воспользовавшись моментом, успела сплести заклинание и обрушила его на Нортона. Эйдж выстрелил, сразив женщину, и она бездыханной упала на своих соратников. Впрочем, напарник Эйджа тоже упал, не подавая признаков жизни. Эйдж выругался в голос и бросился к другу. Кожа у Нортана приобрела синеватый оттенок и стала очень холодной на ощупь, пульс прослушивался редким, но был, дыхание практически отсутствовало. Хуже всего было то, что Эйдж не распознал заклинание. Оно могло быть каким угодно — от простого замораживающего — до высасывающего душу. Он выругался еще сильнее. Внезапно сзади раздалась возня, привлекая к себе внимание. Один из пленных эльфов приподнялся и сел, смотря в сторону оперативников.

– Это заклинание высокого уровня, — сказал он тихим охрипшим голосом. — Тебе не снять его.

– Ты знаешь, как это сделать? — воскликнул Эйдж.

– Да. Только противозаклятье тут тоже не поможет, нужна «живая вода» жриц. Они хранят ее в самом центре своего храма, но пробраться туда незамеченным невозможно.

– Это еще бабушка надвое сказала, — хмуро ответил Эйдж. — Я туда проникну.

– Поторопись, оперативник, твой напарник в лучшем случае протянет эту ночь. В худшем, умрет часа через три.

– Черт! Мне еще вас нужно довести до штаба, а времени нет!

– Прости нас, — грустно ответил эльф. — Мы никогда не захотели бы стать тебе обузой.

– Это вы простите меня, братья. Жизнь любого существа священна. Но надо действовать! Эйдж развязал пленных эльфов, помог им подняться и подвел к окну. Стражников на улице не было видно, прохожие видать тоже сторонились мрачного дома. Из кармана Нортона, эльф извлек амортизаторы. Установив их на максимум, отправил одного эльфа вниз, а потом спрыгнул сам с напарником на руках и поддерживающим вторым эльфом. Пригибаясь, группа скрылась в темном переулке.

– Слушайте, братья, — обратился Эйдж к эльфам. — Вот вам сканер. Маленькая красная точка внизу это местонахождение нашего штаба. Попробуйте воспользоваться темнотой и пробраться туда. Знаю, что еле на ногах стоите, но вам придется нести еще и Нортона. Теперь вы за него отвечаете. А я отправлюсь в храм, благо сегодня как раз проходил мимо и узнал, где он находится. Эльфы устало кивнули и поспешили в нужном направлении. Эйдж бросил на них последний взгляд, и незаметной тенью растворился во мраке городских улиц.

Пока эльфы добирались до штаба, наступил комендантский час. Вооруженные патрули не один раз появлялись у них на пути, из-за чего приходилось менять маршрут. В результате, путь, который можно было проделать за пятнадцать минут, они проделали за полтора часа. Случайные прохожие шарахались в стороны и спешили скрыться в домах при виде двух человек несущих на плечах третьего. Изможденные, они, наконец, зашли в заброшенный дом. Дверь с кодовым замком сработала на идентификационные карточки эльфов. Внутри оказалось глухое помещение без окон. Автоматически включился свет, и стало видно современно выполненное помещение, забитое аппаратурой, оружием, на полках лежали аптечки. Расположив оперативника на кровати, эльфы взяли аптечки и вкололи Нортону поддерживающий энергию укол.

Из магической аптечки они достали кристаллы и расположили вокруг его тела. Сразу же образовался кокон защитных энергий, позволивший человеку перестать терять жизненную силу. Потом эльфы занялись собой.

Эйдж быстро добрался до храма, но, увидев вооруженную охрану по всему его радиусу, отказался от мысли проникнуть туда незаметно. Нет, тут нужно было действовать иначе. Довольно долго он размышлял что предпринять, пока жизнь сама не представила ему удачный случай. Жрицы входили в храм без проверки. Никто в здравом уме не связался бы со служительницами храма, обладательницами невероятного магического искусства. Это было силой и одновременно слабостью системы. Почему бы не рискнуть? — ухмыльнулся про себя эльф. Эйдж дождался пока отряд из одной жрицы и нескольких охранников покинет храм, проследовав до подходящей улицы, он напал на них и обездвижил. Охранников просто ликвидировал, жрицу под гипнозом заставил признаться, где в храме можно достать воду жизни. После этого забрал ее одежду и переоделся. Очередной удачей оказался ритуальный наряд жриц — просторное платье с легкими накидками, длинное до пола, и подвязка для волос, прикрывающая уши. Эйдж сорвал с себя все маскирующие предметы Нортона, платком вытер кожу. Теперь он выглядел как высокая женщина. Навесив на себя украшений — на шею, запястья, лоб, и накрасив помадой жрицы губы, эльф стал выглядеть как очень красивая женщина, а природная грациозность, свойственная его расе, сильно заглушила мужское строение тела. На входе стражники отвалили челюсти при его приближении. Никто не воспрепятствовал входу, только несколько парней попытались назначить свидание.

Эйдж усмехнулся, вспоминая слова Нортона о том, что он выглядит женственно. Эльф всегда это знал, и спокойно реагировал на внимание окружающих. Эйдж любил играть роли. Вокруг сосуда с водой жизни постоянно проводились богослужения. Никто не мог прикоснуться к священной жидкости просто так, не ради ритуальных целей. Эйдж понял, что тут ему ничего не светит — он не знает как себя вести, поэтому скромно пристроился возле стены, присев в молящейся позе, подражая некоторым служительницам. Довольно долгое время ничего не происходило. Эльф считал минуты, скрипел зубами, а его друг находился на грани жизни и смерти. Ближе к утру пришли старшие жрицы и решили провести ритуал посвящения. Молодые девушки одна за другой подходили к священной чаше и отпивали по глотку из золотого кувшинчика. Эйдж пристроился к процессии, он не знал, как отреагируют старшие жрицы, ведь вступающие в ряды жриц девушки были одеты иначе, а времени на переодевание не осталось. Так и вышло. Когда служительница, разливающая воду жизни, протянула кувшин Эйджу, ее остановил крик старой, покрытой морщинами жрицы.

– Никто не смеет пить воду жизни дважды. Твой наряд говорит о том, что ты уже совершала подобный ритуал. Зачем ты пришла сюда?

– Я не проводила этого ритуала, одежду мне дали заранее, — произнес Эйдж, даже не надеясь на то, что ему поверят.

– Пройдем-ка со мной, дорогая, — старуха угрожающе приблизилась к эльфу. Эйдж понял, что или сейчас, или никогда, и выхватил кувшин у служительницы. Та опешила от неожиданности, но сделать уже ничего не могла. Эльф стрелой помчался к выходу. За его спиной карга пронзительно заверещала, а служительницы бросились преграждать ему путь. Платье сильно мешало бегу. Отбившись от женщин, и нырнув в проход, эльф разодрал его по бокам. Теперь он смог передвигаться с максимальной скоростью, и ни одна женщина не была в состоянии догнать его. На выходе Эйдж затормозил, привел себя в порядок. Восстановив дыхание, он вышел на площадь перед стражниками со всей свойственной себе грацией и достоинством. Путь ему преградили двое солдат с пиками. Внутри эльфа все упало от плохих предчувствий.