К этому времени Гюстав был уже отцом троих сыновей: Луи, Поля (1877 года рождения) и Франсуа. Будущий знаменитый наездник родился в 1879 году в Париже. Здесь Гюстав Фрателлини некоторое время выступал у Фернандо и Франкони как клоун-прыгун, затем вновь пустился в путь и добрался до России, где поступил работать в Цирк Блюменфельда. В Москве в 1885 году родился последний член трио Фрателлини: грубоватый август Альбер.

Фрателлини прожили в России несколько лет и даже ненадолго стали хозяевами маленького невзрачного шапито: это был разорившийся дотла Цирк Блюменфельда — вернее, то, что от него оставалось. Луи и Поль Фрателлини работали в паре как клоуны, а Франсуа и Альбер выступали как акробаты-эксцентрики в очень модном в начале века стиле «денди». Что касается Гюстава Фрателлини, то он закончил свою карьеру в Зимнем цирке, где до 1902 года выступал на перекладине. Однажды он захотел показать Мариани, партнеру своих сыновей, не удававшиеся тому акробатические прыжки. Этот эксперимент окончился трагически, и Фрателлини-старшего не стало. Вскоре после этого четырем братьям Фрателлини предложил ангажемент лондонский Ипподром на Лейчестер-сквер. Франсуа и Альбер собирались выступать со своим бурлескно-акробатическим номером, а Франсуа — еще и с конной вольтижировкой, но управляющий Ипподромом Паркер поручил им роль августов: в ту эпоху закон не защищал артистов, как это происходит в ряде стран в наши дни, и большинству из них, как правило, приходилось подчиняться требованиям хозяев.

В Англии Альбер Фрателлини придумал себе грим и облик, получившие впоследствии такую известность: поношенные мешковатые куртка и штаны, купленные у пьянчужки в Уайт-Чепеле, всклокоченный парик, нос картошкой, рот до ушей, обведенный белой краской, белые веки под черными дугами бровей. Этот резкий, блестяще придуманный грим как нельзя лучше подходил нескладному герою Альбера.

Фрателлини недолго оставались в Лондоне: Франсуа и Альбер, недовольные отведенной им второстепенной ролью, перебрались в Берлин к Шуманам, а Луи и Поль подыскали себе более интересную работу в Варшаве.

В Германии, в Ульме, Франсуа, чтобы подчеркнуть контраст между собой и братом, облачился в костюм белого клоуна: это было рождением или почти рождением знаменитых Фрателлини. Вскоре после этого Луи заболел; однажды в Варшаве во время представления он рухнул на манеж и через несколько дней умер. Поль, оставшись в одиночестве, присоединился к братьям. Поль, «нотариус», человек в черном фраке, стал связующим звеном между насмешливым шалуном Франсуа — заводилой, и блаженным Альбером — круглым дураком, источником всех бед.

Элеонора и Бестер Китоны в «Медрано». 1952 год.

В 1915 году, окончив выступления в мадридском цирке Пэриша, закрывшемся в связи с началом войны, трио получило приглашение в Цирк Медрано. Фрателлини были без работы; репутацией они пользовались хорошей, а директору Цирка Медрано требовались новые «звезды».

Сделав ставку на это клоунское трио (ныне такие номера не редкость, но в те времена клоуны, как правило, выступали парой), господин Бонтан поддержал его мощной рекламой. Братья, твердо отдавая себе отчет в том, что им неслыханно повезло, не подвели своего патрона и оправдали оказанное им доверие.

А публика военного времени, не избалованная ни обилием развлечений, ни созвездиями знаменитостей, вновь устремилась в Цирк Медрано и выплеснула свой энтузиазм на Фрателлини, сумевших обновить классические «антре», а также — к огромнейшей радости своих почитателей — часто менять номера. Братья не только прекрасно ладили между собой, но и сумели установить контакт с публикой, завоевать ее доверие и вовлечь в свою веселую игру.

Бонтан не прогадал — Фрателлини стали кумирами Парижа. Они оказали влияние даже на театр, переживавший в ту пору кризис: известный актер Жак Копо приводил своих учеников на представления с участием этого клоунского трио, дабы те учились у цирковых артистов всем тонкостям комического искусства. В 1919 году, когда Франсуа, Поль и Альбер Фрателлини отправились в турне по Англии, великий актер Фирмен Жемье воскликнул: «С тех пор, как Футит умер, а Фрателлини уехали в Англию, рассмешить меня могут только трагики». 20 февраля 1920 года трио исполнило музыкальный фарс «Бык на крыше», написанный специально для него драматургом Жаном Кокто и композитором Дариусом Мийо; фарс этот шел недолго, но пользовался огромным успехом. Фрателлини находили друзей повсюду вплоть до самых высоких политических сфер; они стали национальной гордостью французов, а в дальнейшем слава их распространилась далеко за пределы страны.

Таким образом, в военные и послевоенные годы в Цирке Медрано блистали любимцы публики Фрателлини и другие замечательные клоуны, такие, как Шоколад-сын и Порто. В 1929 году Фрателлини покинули монмартрский манеж и перешли в Зимний цирк.

За год до этого события Жером Медрано, сын Бум-Бума, выросший вдали от цирка и получивший блестящее образование, достиг совершеннолетия. Он только того и ждал, чтобы заступить на место отца и воплотить в жизнь планы, которые вынашивал не один год. Цирк был заново покрашен, скамейки заменены удобными откидными креслами; Барбье-Дюмон расписал стены фресками, изображающими ярмарочные увеселения. При входе зрители любовались живописью Павиля, а на стенах фойе-бара были нарисованы карикатуры на известных критиков эстрадного искусства.

На первом представлении Цирка Медрано-сына 9 сентября 1929 года присутствовали все сливки парижского общества. Спектакль шел в бешеном темпе; в интермедиях между номерами танцевали обворожительные «герлс». Место братьев Фрателлини заняли Кайроли, Порто и Карлетто; в конных номерах выступили Эрнест Шуман, Илес и Луаяль, а под куполом цирка летали лучшие французские воздушные гимнасты Рена.

Цирк Медрано обрел вторую молодость и новый стиль, стиль современного элегантного цирка, где идут первоклассные динамичные представления. Даже программки стали выглядеть по-иному, и под традиционными фотографиями появились краткие пояснительные тексты, дававшие зрителям возможность ближе познакомиться с полюбившимися им артистами. Фотографии здесь, в отличие от многих других цирков, перестали быть просто случайными снимками, под которыми не поставишь ничего, кроме имени исполнителя.

«Медрано», истинно парижский цирк, подобно лондонскому Цирку Миллза, стал для цирковых деятелей и артистов священным местом, местом встречи.

В нем выступали выдающийся акробат на проволоке Кон Коллеано, Эндрю — Ривелсы, сальто-морталисты на лошади Кристиани, Чарли Ривелс, известный как «Шарло-гимнаст», животные Гагенбека, Трубка со своими тиграми, чудесный школьный наездник Роберто де Васконсельос, Альфред Кур со своим уникальным номером «Мир в джунглях», в котором принимали участие восемнадцать различных хищников! В «Медрано» состоялся дебют шестилетней Сабины Ранси; здесь же произошло возвращение на манеж Грока, бывшего в ту пору в зените своей мюзик-холльной славы. Ему была оказана великая честь: по этому случаю на арену впервые вышел сам Жером Медрано.

«Медрано». Конец 1890-х — начало 1900-х годов.

«Медрано» в 1974 году.

Ни одна программа у Медрано не обходилась без клоунов. Скромные размеры, совершенная акустика, удачное архитектурное решение (все места не слишком удалены от арены) вкупе с тонким вкусом директора делали Цирк Медрано идеальным пристанищем для королей смеха. На манеже «Медрано» выступали Кайроли, Рико и Алекс, и еще один Алекс — Александр Бюньи де Брайи, красивейший из французских клоунов. Прежде он подавал реплики самому гениальному из парижских комиков — Рому, изобретательнейшему августу с простой и выразительной манерой игры, тонкому и благородному комику, каких в наше время уже нет, а затем стал партнером Заватты. Клоуны были в «Медрано» на том же положении, что постоянные актеры в театре: они могли, когда захотят, менять партнеров, не уходя из цирка. Порто, расставшись с Кайроли, работал с Алексом, а Ром, пока не встретил великого Пипо, сотрудничал с Манетти. Кроме того, Ром блистал в написанной специально для него одного пантомиме, точнее — несколько затянувшемся клоунском «антре»: «Ром в Риме».