По пути к родным берегам Беллинсгаузен и Лазарев начали готовить отчеты для морского министерства. Фаддей Фаддеевич предвкушал радость дней, когда он сможет заняться подробным описанием антарктического похода. Ему было о чём рассказать! Русские моряки-ученые положили начало научным исследованиям шестой части Света. Они провели наблюдения над температурой и прозрачностью воды, собрали материалы о строении и свойствах льдов, процессах их образования. Метеорологические наблюдения экспедиции проводились не только в дневное время, но и ночью; они доныне сохранили свою ценность для познания климата Антарктики. Один только И.М. Симонов сделал 1600 ежечасных наблюдений над колебаниями атмосферного давления. Трудно давались во льдах исследования морских течений, но экспедиция сумела провести их достаточно широко.

Нескоро удалось Беллинсгаузену осуществить свой план. Лишь через десять лет, в 1831 году, вышел из печати его капитальный труд об экспедиции «Востока» и «Мирного», вскоре переведенный на иностранные языки. В Англии эту книгу вторично издали в 1945 году. Её редактор Ф. Дебенхэм, директор Британского полярного института, подчеркнул, что нельзя было дать лучшего описания сотням миль антарктического побережья, чем это сделал Беллинсгаузен.

Прославленный Руал Амундсен, воздавая хвалу русской экспедиции, писал, что Беллинсгаузен по праву занимает место среди величайших полярных исследователей.

«Восток» и «Мирный» вступили в Северное полушарие. Офицеры и матросы приводили в порядок обмундирование. Художник Михайлов просматривал альбом своих редчайших зарисовок. Иван Михайлович Симонов делал заметки для будущего доклада, который намеревался прочесть в родном Казанском университете.

«Суждено мне было разделять труды и опасности одного из знаменитейших путешествий, — писал астроном. — Новые поиски в Южном Ледовитом море, покушение как можно далее проникнуть к югу и, наконец, вообще открытия, долженствующие расширить круг географических знаний, были предметом экспедиции…»

Ему вспомнился ужасающий шторм в марте прошлого года. «Сами мореходцы уверяли, что они, скитаясь с давнего времени по различным морям, ничего подобного сему не видали… Мы окончили наши поиски, совершив целый круг около полюса, беспрестанно углубляясь к югу и иногда не выходя из-за Полярного круга до двух недель, чего прежде никто сделать не осмеливался. Сколько опасностей угрожало нам в местах сих, сколько раз смерть мы видели перед глазами своими!.. Южный полюс покрыт твердою и непроницаемою корою льда…»

Русские моряки обогатили географическую науку, открыв 29 групп островов, сделали множество полезных научных наблюдений, собрали ценные зоологические и минералогические коллекции.

Позади остались Лиссабон, Английский канал, Копенгаген. Теплой июльской ночью «Восток» и «Мирный» шли Финским заливом, на бледном небе чуть мерцали звезды.

Показались форты Кронштадта.

Последователями русских моряков-ученых в высоких широтах Южного полушария явились рядовые промышленники, искавшие новые районы выгодной добычи морского зверя. Хотя имена капитанов некоторых промысловых судов, ходивших после экспедиции «Востока» и «Мирного» в южнополярные моря, увековечены на картах Антарктиды, история сохранила мало сведений об их отважных походах.

Джемс Уэдделл, капитан английского судна «Джейн», в начале 1823 года двинулся от Фолклендских островов на юг. Небольшое судно беспрепятственно прошло за 70-ю параллель, но и там море было почти свободно ото льдов. Уэдделл пошел дальше к югу. 20 февраля судно оказалось под широтой 74° 15 , пройдя почти на 340 километров южнее высшей точки, достигнутой экспедицией Кука. Безвестный промышленник стал, по выражению Амундсена, «звездой антарктического неба». Сильный встречный ветер заставил «Джейн» повернуть.

Видимо, летом 1823 года в юго-западной области Атлантики, названной морем Уэдделла, сложилась исключительно благоприятная ледовая обстановка; впоследствии многие экспедиционные суда пытались пробиться здесь к побережью Антарктиды, но неизменно встречали непроходимые льды.

Прибыльным промыслом морского котика и тюленя давно уже интересовалась английская кораблестроительная и торговая фирма братьев Эндерби, снаряжавшая суда в южнополярные моря. Кругосветное плавание капитана Джона Биско на судне «Туле» в 1831–1833 годах увенчалось географическими открытиями. У Южного полярного круга, близ 46° в. д. он усмотрел берег, оканчивающийся тридцатиметровой ледяной стеной, за которой виднелась вдали гористая страна, покрытая льдом и снегом, с чернеющими вершинами. Биско назвал ее Землей Эндерби. К югу от Америки он прошел мимо высокогорной Земли Грейама, большого полуострова Антарктиды, северная оконечность которого расположена примерно в 1200 километрах от мыса Горн. Западнее Земли Грейама, в море Беллинсгаузена, капитан «Туле» открыл острова Аделаиды и Биско.

В Англии его встретили с триумфом. Лондонское и парижское географические общества присудили Биско награды. Успехи английского промышленника породили завистливое чувство у американского китолова Морелля. Вернувшись из южных морей, он возвестил, будто им открыт «великий полярный материк Южная Гренландия». Вскоре Морелль был разоблачен как обманщик.

Польщенные открытиями Биско, братья Эндерби поручили капитанам своих судов попутно с промыслом искать новые земли. В 1834 году, примерно у 60° в. д., капитан Кемп открыл в высоких широтах Индийского океана участок побережья, получивший его имя — Берег Кемпа. Спустя несколько лет капитан Джон Баллепи обнаружил к югу от Австралии, у Полярного круга, острова, также названные именем первооткрывателя, и сообщил, что им усмотрен в высоких широтах берег материка — Земля Сабрина.

Теперь даже скептики, не верившие в существование шестой части Света, заколебались. Но где же пределы Южного материка? Что представляет собой эта неведомая страна?

Почти через двадцать лет после похода русских моряков в южнополярных морях появились экспедиционные корабли трех стран — Франции, США и Англии.

Жюль Дюмон-Дюрвилль, начальник французской экспедиции на кораблях «Астролябия» и «Зеле», совершивший два кругосветных плавания, слыл человеком высокого мужества, не отступающим перед опасностью. Но и этого бывалого мореплавателя поразили чудовищные айсберги и мощные ледяные поля, встреченные на подступах к Антарктиде в начале 1839 года. Северная область моря Уэдделла, где за пятнадцать лет до того свободно прошло судно «Джейн», оказалась недоступной. Один за другим дозорные, забиравшиеся в «воронье гнездо», докладывали: «Сплошной лед, ни малейшего прохода!» Дюрвилль приказал итти вдоль кромки льда. За две недели корабли не продвинулись к югу ни на милю. Истекал февраль, последний месяц короткого антарктического лета. Наконец, показалось пространство открытой воды, но путь к нему преграждало большое ледяное поле. Французы решили прорваться. Корабли с хода врезались в лед и вскоре потеряли друг друга в неистовой метели.

Белые поля сомкнулись, окружили экспедицию со всех сторон. Дюрвиллю предстоял выбор: остаться в ледовом плену или употребить сверхчеловеческие усилия и сокрушить перемычку.

Заметив небольшую трещину, он направил туда «Астролябию», но корвет заклинился. Ледовая ловушка!.. Кирками, ломами, лопатами моряки разбивали лёд, другие, ухватившись за канаты, пытались сдвинуть судно с места. Пять дней длилась мучительная и безнадежная борьба. Спасение принесла внезапная буря. Шквальный ветер погнал корабль к северу.