— Молчи и хлебай свою кашу полной ложкой, — прошипел сквозь зубы Миша. — В конце концов, ничего такого про твоего Гену я не сказал.

Светлана вспомнила, что князь Игорь бежал из половецкого плена и вернулся к Ярославне. На мгновение ей сделалось легче. Но ведь многие, слишком многие княжьи дружинники так и не вернулись...

— Он бросил меня. Ушел, — сказала она безнадежно и добавила то, чего боялась больше всего: — Ушел навсегда.

Гость молчал, не убеждая ее, ни разубеждая. Ни малейшей надежды или лазейки... Светлана встала с колен, ссутулившись поплелась к кровати, рухнула в ноги к Альке и спросила, лишь бы спросить что-нибудь:

— Ладно, не говоришь, и не надо. А как там у вас остальные? Как ты сам?

— Вот так-то лучше, — Миша улыбнулся. — Он не бросил тебя, учти. Он должен был сделать это, и сделал. И ты это знаешь. Ты бы не полюбила Гену, если бы он был другой...

В словах Миши почудился некий намек. Светлана так и впилась жадным взглядом в губы гостя... Однако Миша уже говорил с полнейшим беспристрастием:

— Борух Пинхусович теперь в четвертом мире, я сам обосновался во втором, Мышка и Чубик по-прежнему в преисподней.

Светлана тихонько вздрогнула и продолжала играть в вопросы:

— Чем же вы там занимаетесь?

— Да кто чем. Чубик сибаритствует, как тургеневский Аркадий, играет “Рыбачку Соню” и регулярно отмечает Духов день на могиле Федора Величковского. Мы с Мышкой ходим парой, только теперь в разных мирах. Борух Пинхусович был абсолютно прав насчет ее имени: она как хозяйка встречает вновь прибывших, заботится о них. Ее волосы окончательно отросли и просто великолепны. Еще даже лучше, чем были на самом деле.

— А ты?

— Госпожа Мышка помогает сориентироваться, взять себя в руки и не делать глупостей в своем мире, я в своем, — Миша выразительно посмотрел на Светлану. — А таких, кто делает глупости, в последнее время ой как много. Гораздо больше чем надо.

Они помолчали. Светлана вяло обдумывала услышанное и постепенно все больше удивлялась, почему Миша ни слова не сказал о Соне. Ведь Юра... то есть она была... был... в общем, ближе всего к пусюнчику была Соня. Так в чем же дело?

— С Соней особая история, — нарушив обещание не отвечать на мысли сказал гость. — Она поднялась во второй мир, да не смогла уйти и удержаться далеко от тебя... и ушла вслед за тобой. Короче, ты стала ее камнем, неудержимо тянущим на землю. Теперь Соня вместе с тобой и как всегда помогает тебе.

Светлана удивленно уставилась на Мишу. Значит, Соня тоже на земле! Самая верная, близкая душа, продолжает заботиться о ней...

— Гена, — догадалась Светлана, со смешанным чувством радости, восторга и страха за судьбу любимого человека думая, что вот он как всегда спасает ее, да еще и Альку, в далеком Чернобыле.

— Нет, — гость отрицательно мотнул головой. — С Генкой ты могла и не встретиться, а Соня непременно хотела быть рядом с тобой. В любом случае. Понимаешь? Рядом — и помочь тебе выполнить задуманное Юрой, потому что ты очевидно провалилась, замолчав после первого же разговора с Ольгой Васильевной.

Светлана лихорадочно перебирала в уме имена всех своих подружек, периодически возвращаясь к Генке.

— Ну и туго ты соображаешь, пусюнчик!

Кто же? Кто? Не мама же с папой, они старше... Стоп-стоп, что-то в этом есть... Ее мама и она, ее дочь. Мама — и дочь...

Мама!!!

Привстав на вытянутых руках Светлана с ужасом смотрела на Альку.

— Наконец-то додумался. Поздравляю, пусюнчик.

Светлане казалось, что волосы шевелятся на голове, а тело медленно покрывается противной липкой испариной и “гусиной” кожей.

Это как же так?! Вот это маленькое беззащитное существо и есть Соня?! Это такая помощница?!

— Вот именно, помощница. Я же не сказал “защищать”, я сказал “помочь выполнить задуманное”. Твоя дочь может родиться только от тебя. О ней ты волей-неволей станешь заботиться (чему и должна учиться) и ее будешь оберегать от следующей беды.

— К-какой такой с-следующей?

У Светланы дрожала нижняя челюсть. Миша выпрямился и словно бы вырос. Голос его звучал глухо:

— Которая будет еще через двадцать лет. Думаешь, Чернобыль — это последняя катастрофа? Как бы не так! Твое поколение получило оплеуху, как и предыдущее, но люди, кажется, опять ничему не научились.

— Это уже сейчас видно? — с замиранием сердца спросила Светлана.

— К сожалению. Но у людей есть пока еще двадцать лет, чтобы одуматься. На этот раз было даровано пять дополнительных лет отсрочки; в следующий раз лишние годы могут быть забраны, может вновь будет отсрочка. Этого даже я не знаю. Не знаю также, что именно произойдет. Но могу сказать точно: на очереди поколение твоей Аленьки.

Светлана подползла к Але на животе и нависла над ней, словно желая закрыть телом дочурку от любой неведомой угрозы. И слышалось ей тиканье то ли стареньких ходиков в комнате у бабы Нади, то ли часов судьбы.

— Что же делать? — спросила она, чувствуя себя отнюдь не лучше затравленного зайчишки.

— То, ради чего отправился сюда Юра. Ради чего здесь ты, — Миша говорил спокойно, но настойчиво. — Как и у всех людей, у тебя есть шанс на вторую попытку. Судьба милосердна, она всегда дает шанс. Всегда, пусюнчик. Расскажи все людям. Предупреди.

— Как?..

— Не знаю. Думай. Решай. Твой выбор совершился на парадной экзекуции осенью шестьдесят третьего. За тебя твою работу никто не сделает, — гость встал со стула, подплыл вплотную к кровати и умоляюще проговорил: — Но учти, оплошать на этот раз нельзя. До сих пор ты отвечала лишь за свою жизнь, теперь же — за свою и вдобавок за Алечкину. На тебе лежит отныне большая ответственность и как на говорившего открыто со мной, обитателем второго мира. И спрос с тебя будет на этот раз большим. И еще: Аля не на много сильнее тебя: Соня пробыла во втором мире слишком мало. К тебе торопилась, пусюнчик. Такие вот дела.

Тут девочка сладко зевнула, открыла глазки, увидела гостя... и заулыбалась, точно старому знакомому, заерзала и как бы потянулась к нему. Светлана автоматически потрогала пеленки: сухие. Это Миша разбудил Алечку... Неожиданная мысль пришла в голову вместе со словами гостя:

— Помоги ей; она уже помогает тебе.

— А она... знает? Будет знать? — спросила Светлана, заподозрившая неладное после того как Алька вновь потянулась к Мише.

— Что ты! — гость махнул рукой. — Зачем ей знать, что она была когда-то Соней, а ты — Юрой! Покинувший иные миры забывает прежнюю жизнь. Ради тебя было сделано исключение, вот и все. А ей это зачем? Ты будешь охранять ее, тебе и надлежит знать. Аля же поможет тебе одним своим существованием. И вообще у тебя больше не будет снов о той жизни. И если все пойдет нормально, мы никогда не увидимся. Хотя без поддержки по-прежнему не останешься. Вот так, пусюнчик. Пора действовать.

Миша склонился над девочкой, улыбнулся, провел рукой над ее личиком. Алька радостно загулила. Светлана хотела было задержать руку гостя, но неподвижно застыла, боясь, как бы ее пальцы не прошли сквозь дым видения. Миша бросил на Светлану загадочный взгляд, затем подмигнул девочке и спросил:

— Что, Соня, поможем пусюнчику? Как ты думаешь, Алечка, даст тебя мама Света в обиду или нет?..

В соседней комнате то ли ходики бабы Нади, то ли часы судьбы монотонно отмеряли двадцать лет до следующей беды. Миша склонился над кроватью, Аля улыбалась ему и таращила глазенки. А Светлана не знала, что же ей делать теперь, как выполнить то, что Юре казалось таким простым и легким.