— Я подумал, что толком не знаю, что же мне теперь делать. Лейтенант ничего не сказал об охране днем, но я подумал, это неплохая идея.

— И ваши подозрения, — сказал ему дядя Джил, — похоже, оправдались. Так что же вы сделали?

— Я поднялся наверх и очень тихо постучал к мистеру Хобарту. Когда он не ответил, я приоткрыл дверь. Он лежал, вытянувшись на постели. Полностью одетый, он крепко спал и спокойно дышал. Я вышел и прикрыл дверь. Подтащил к дверям молодого джентльмена большое кресло из верхнего холла и сел ждать. Прошло не более десяти или пятнадцати минут…

Четко понимая, что подходит кульминация повествования, офицер О'Баннион старался говорить спокойно, не позволяя нервному возбуждению отразиться на его ирландском лице.

— Прошло не более десяти или пятнадцати минут, — продолжил он, — как зазвенел звонок у дверей. Я подумал, что, может, это лейтенант Минноч и мне лучше спуститься вниз. Когда я шел по лестнице, дворецкий открыл дверь. Но за ними был не лейтенант, а молодая леди. Она была очень симпатичной и к тому же очень нервничала. Ее звали мисс Линн.

Она спросила мистера Хобарта, но внутрь входить не стала. Когда я объяснил ей, что мистер Хобарт спит, она сказала, что не хочет и не может оставаться. Она сказала это с таким видом, будто ей это не под силу. Ах да! — О'Баннион повернулся к Джеффу: — Если вы мистер Колдуэлл, сэр, молодая леди спрашивала и о вас. Я сказал ей, что сейчас здесь нет никого с таким именем, и она вернулась к своей машине и уехала. А больше ничего не было, джентльмены. Припоминаю, что прежде, чем подняться наверх, я взглянул сквозь все комнаты нижнего этажа; сам не знаю, почему я это сделал. Главная гостиная была справа от парадных дверей, когда вы входите в дом. В ней находился мистер Рутледж. По какой-то причине эта комната привлекала его: находясь в доме, он всегда заходил в нее. Он сказал, что и ему надо уходить.

После того как я осмотрел комнаты по этой стороне от главного холла, пришло время возвращаться на мой пост наверху. Странная вещь, мистер Бетьюн. Я не хочу утверждать, будто мне свойственно…

— Что вы имеете в виду, офицер О'Баннион? — вопросил дядя Джил. — Пророчество? Прорицание? Второе зрение?

Молодой ирландец издал какое-то подобие смешка.

— Если вы извините меня, сэр, я не очень понимаю, что значит второе зрение, или родиться в рубашке, или другие вещи, о которых я слышал в своей семье. Могу сообщить вам только вот что. Поднимаясь наверх, я прибавил шагу. Вы понимаете, что я не бежал. Просто пошел немного быстрее. И я сделал это, да поможет мне Бог, сделал или подумал, что надо это сделать, как раз перед тем, как услышал сдавленный крик со стороны спальни мистера Хобарта, вслед за которым последовал треск, словно что-то свалилось.

И тут я побежал. Больше я не слышал никаких звуков, и мне никто не попался на глаза.

Дверь в спальне мистера Хобарта была распахнута настежь. Я уже раньше видел, что рядом с кроватью стоит стол, а на нем — поднос с остатками пищи. Стол был опрокинут, и в комнате был сплошной хаос: разбитые тарелки, лужи холодного кофе… словом, кавардак. Мистер Хобарт лежал на полу рядом с кроватью, и у него был здоровенный фингал… прошу прощения, сэр!..

— Мы заметили этот здоровенный фингал, — сказал дядя Джил. — Не извиняйтесь, продолжайте!

— …здоровенный фингал, сэр, на левой стороне лба, сразу же под линией волос. На ковре справа от него валялась подушка, а с другой стороны — дубинка, типичная дубинка хулиганов, обтянутая кожей, которые мы находим у них при обыске.

В комнате не было больше никого. У мистера Хобарта слабое сердце, как у его сестры. Можно было подумать, что удар дубинкой лишил его сознания, не говоря уж о другом, что могло случиться. Но, слава Богу, он был жив, хотя мне не понравилось, как он дышит. Но в это время старый дворецкий, Катон или Сенека… или что-то римское, вбежал в комнату и присоединился ко мне. Вместе мы подняли его и положили на кровать. Катон дал мне номер телефона семейного врача. Когда я спускался вниз, чтобы позвонить, мне пришло в голову… но, наверно, вас не интересует, о чем я подумал, так ведь?

— Отнюдь, — поправил его дядя Джил, — меня очень интересуют ваши мысли. Каковы они?

— Итак, сэр, — ответил О'Баннион, откашлявшись, — кто-то нанес удар мистеру Хобарту и выскользнул из комнаты. Убийца или возможный убийца не мог пробежать по боковому коридору к верхнему холлу, ибо я увидел бы его. Он мог сделать только одно.

— Да?

— В коридоре, недалеко от дверей спальни, располагается черная лестница. Убийца спустился по ней и выскочил из дома через боковую дверь, которую закрывают только по ночам.

— Или еще… — торжественно начал лейтенант Минноч, но спохватился. — Чтобы преподать тебе, мальчик мой, основы полицейской работы, я лучше помолчу. А теперь, когда мистер Бетьюн услышал твои глубокие мысли, можешь перейти к рассказу о своих действиях.

— Я спустился вниз позвонить доктору Куэйлу. Старый мистер Рутледж уже ушел, о чем он меня предупредил. Я как раз звонил доктору, когда появились лейтенант и сержант. И лейтенант взял руководство на себя. И это, мистер Бетьюн, все, что мне известно.

— Спасибо, это был исчерпывающий рассказ. — Дядя Джил развернул плечи. — И, кроме того, лейтенант, — вежливо добавил он, — тихий голосок нашептывает мне, что и вам есть чем поделиться.

— Есть, сэр, святая правда, что есть. А сейчас, если вы не против, я попросил бы вас подняться наверх…

— Зачем? Чтобы допросить Дэйва Хобарта?

— Пока еще мы не можем этого сделать, во всяком случае, не сегодня вечером. Доктор еще при нем. Я все думал, что, может, они вызовут скорую помощь и отправят молодого человека в больницу. Но доктор Куэйл сказал, что в этом нет необходимости, он и сам справится. Я хочу, чтобы вы кое-что посмотрели наверху, вот и все. А тем временем, — вынимая блокнот, сказал лейтенант Минноч, — мы уточним кое-какие странные детали и подробности, которые смогут нам пригодиться.

— Как, например?

— Алиби на прошлый вечер, что является ключом ко всей этой истории. Мы не должны забывать об убийстве прошлого вечера лишь потому, что сегодня состоялась попытка нового убийства.

— Я и не собирался его забывать.

— Очень хорошо с вашей стороны, сэр! Как вы помните, сегодня, в самом начале дня, я говорил, что мы смело можем исключить миссис Кит и мистера Таунсенда. Слишком много свидетелей могут поклясться, что между десятью вчера и часом ночи они не покидали ночного клуба. Миссис Кит доставила мистера Таунсенда в его гостиницу лишь около трех часов ночи. Хотя я и слова не могу сказать относительно характера этой дамы, но должен заметить, что с того времени, как они покинули ночной клуб и пока она не доставила его к гостинице, они были у нее дома. Однако все темные дела свершились задолго до этого. Кроме того, сегодня я говорил с ними обоими…

— Мы тоже.

— И я удовлетворен, мистер Бетьюн. Как и, надеюсь, вы. Могу сказать вам, что никакая женщина не имеет отношения к этому убийству.

— То есть женщина вообще не может иметь к нему отношения?

— Не может иметь отношения как виновная сторона. Далее, у нас имеются мистер Рутледж и мистер Колдуэлл.

— Надеюсь, вы не сомневаетесь в их непричастности?

— Хочу увидеть копа, который в этом усомнился бы! Это настолько очевидно, что нет необходимости ни доказывать, ни спорить. И наконец, если припоминаете, вы просили меня дать характеристику тому парню Сейлору.

— И вы это сделали?

— Да, сэр. Он тоже ни при чем. — Лейтенант Минноч открыл свой блокнот и пролистал несколько страниц. — Первые записи сделаны для вас — о Таунсенде и миссис Кит. Как вы сказали, рано утром вам звонила мисс Пенни Линн и сообщила, что эта пара покинула дом прошлым вечером сразу же после обеда. Миссис Кит дала понять, что они, скорее всего, отправятся в «Мельницу Монмартра». Так что, как бы посетители ночного клуба ни морщились, видя утром в воскресенье перед собой копа, я смог вытащить их из постелей еще до того, как взялся за Таунсенда и миссис Кит.