Он не был в этом уверен на все сто процентов, но все равно это походило на тщательный и грамотный обыск. И что же они искали? При данных обстоятельствах можно было дать только один ответ: они искали доказательства. Вор не стал бы столь аккуратно паковать чемодан снова. Скорее всего, он просто бы разбросал вещи по всему номеру, срывая свою злость на то, что ничего ценного в чемодане не оказалось. Только официальные органы должны были стараться скрыть свое деяние.

Он проверил замки на предмет взлома, но замки чемодана работали легко и четко. Может быть, он все-таки ошибся? Что, если чемодан просто растрясло в дороге и лежащие в нем вещи слегка сдвинулись со своих мест? Или же полиция Хенбери уже начала действовать?

В течение последующих нескольких минут он тщательно осмотрел комнату, пытаясь найти либо окурок, небрежно сброшенный табачный пепел, либо что-нибудь в этом роде, свидетельствующее о пребывании в номере наепрошеных гостей, но ничего подобного не нашел. Ни кровать, ни платяной шкаф не носили никаких признаков обыска. Словом, опасения не имели никаких доказательств — если не считать, что запасной галстук в чемодане был сложен слева направо, а не наоборот, а пара воротничков лежала кончиками вперед, а не назад.

Брансон боком подошел к окну и, скрываясь за занавеской, долго наблюдал за улицей перед отелем, пытаясь понять, находится ли его жилище под наблюдением. Но это тоже ни к чему не привело. Прохожих было много, но, насколько ему удалось заметить, никто из них не прошел в течение этих двадцати минут мимо отеля дважды и никто не проявил к этому зданию повышенного интереса.

Конечно, если какие-то сотрудники государственных служб наблюдают за отелем, им не обязательно шляться снаружи. Они вполне могут находиться в самом отеле, сидеть в холле с невинным видом ожидающего человека или болтаться в баре, изображая отдыхающего клерка. Не выдержав, Брансон решил спуститься вниз и самому глянуть, что там происходит. Но единственными посетителями фойе были две молодящиеся леди, которые что-то оживленно обсуждали. Ни одна из них не походила на полицейского сыщика. За стойкой сидел дежурный — очень тощий парень, наверное, способный весь вместиться в одну штанину полицейских брюк. Брансон подошел к нему:

— В мое отсутствие меня никто не спрашивал?

— Нет, мистер Брансон.

— А кому-нибудь показывали мою комнату?

— Насколько я знаю, нет.

— Хм…

— У вас что-нибудь не в порядке? — спросил клерк, подняв глаза.

— Ничего особенного. Просто у меня такое ощущение, что кто-то побывал в моей комнате.

— Что-нибудь продало? — спросил клерк, напрягаясь в предчувствии неприятностей.

— Нет, нет, ничего.

Служащий заметно расслабился.

— Может быть, это просто была уборщица?

— Вполне возможно.

Брансон в растерянности опустил глаза. Перед его носом оказалась раскрытая гостиничная книга. Она была развернута в сторону дежурного, но Брансон мог вполне четко разобрать последнюю запись. То, что она была вверх ногами, вызвало лишь небольшую задержку в прочтении. И вот теперь он растерянно уставился на книгу, в то время как мозг переваривал страшное сообщение.

Джозеф Рирдон, комната № 13.

— Спасибо, — поблагодарил он клерка.

Быстро поднявшись наверх, Брансон закрылся в своем номере и сел на кровать, судорожно сжимая и разжимая пальцы и пытаясь представить сколько в этом мире может существовать Рирдонов? Наверное, тысяч шесть или семь, может быть, даже десять или больше. В принципе, долговязый шпик с острыми глазами, встреченный им в институте, не обязательно должен быть Джозефом. Он вполне может зваться Дадли, или Мортимером, или еще как-нибудь, только не Джозефом…

И все равно это было чересчур неприятное совпадение. Точно так же, как случайная встреча с ним на станции перед самым отъездом. А также известие о том, что его чемодан был подвергнут обыску сразу же после того, как этот Рирдон прибыл в отель.

Какое-то время Брансон размышлял, не оплатить ли счет и уехать. Не уехать совсем из города, а перебраться куда-нибудь в пригород и провести ночь там. Конечно же, это будет не просто. В Хенбери есть всего два отеля, а ходить по улицам в поисках дома, где можно снять жилье, сейчас уже слишком поздно.

Существовала и другая альтернатива, с которой он поиграл, как загнанная крыса с мыслью самой атаковать терьера. Он может пойти в тринадцатую комнату, постучать в дверь и встретиться лицом к лицу с Рирдоном. Если этот парень окажется ему незнаком, то можно будет успокоится.

«Извините, я ошибся комнатой».

Но если это действительно окажется тот самый Рирдон, то у Брансона будет наготове несколько вопросов, которые он ему задаст, как только откроется дверь.

«Какого черта ты здесь делаешь? На каком основании ты меня преследуешь?»

Да, эта может сработать. Рирдон не сумеет обвинить его в чем-либо, не имея надежных доказательств. Ведь если бы такие доказательства существовали, то Брансон был бы уже арестован. А если ему до сих пор не предъявили обвинения, значит, улик против него не хватает. Это дает некоторое преимущество, хотя и временное.

Преисполненный решимости, он вышел в коридор, двинулся к двери с номером тринадцать и решительно постучал в нее. Он был в полной готовности закатить сцену, как только в дверях покажется знакомое лицо. Но ответа не было. Брансон постучал еще, на этот раз более громко и нетерпеливо. Ни звука. Он приложил ухо к замочной скважине — в номере царила тишина. Еще одна попытка достучаться тоже ни к чему не привела, за дверью не было слышно ни звука. Судя по всему, в тринадцатом номере действительно никого не было. Брансон попробовал толкнуть дверь, но она была заперта на ключ.

В конце коридора послышались шаги. Брансон торопливо метнулся к своей комнате и нырнул в нее, оставив дверь слегка приоткрытой, а сам стал наблюдать за коридором через сохранившуюся щель. Крупный мужчина с большим животом прошел мимо тринадцатого номера и проследовал к выходу. Брансон запер свою дверь, сел на кровати и стал задумчиво смотреть на чемодан.

В конце концов он подставил под ручку двери стул (для большей безопасности), отошел к окну и начал изучать улицу напротив отеля, стараясь все-таки обнаружить соглядатая — если он там, конечно, есть. Но ничего подозрительного увидеть не удалось, и в итоге Брансон решил лечь спать. Увы, с таким же успехом он мог всю ночь бродить по улице, результат оказался бы тем же самым — уснуть ему не удалось. Он ощутил тоску по Дороти и детям, представлял их в мыслях, пытался догадаться, что они сейчас делают и, прикинуть, когда снова увидит их. Несколько часов он лежал, находясь в каком-то странном состояний, которое можно было определить как нечто среднее между бодрствованием и полубессознательной дремотой. Иногда Брансон погружался в царство кошмарных снов, но малейший посторонний звук из окна заставлял его тотчас всплывать наверх. К рассвету его глаза опухли и стали слезиться, а сам он ощущал себя совершенно разбитым.

В восемь тридцать утра он был уже в редакции «Хенбери газетт», которая только что успела открыться. В отель Брансон приволок огромную кипу газет, положил их к себе в номер и спустился завтракать. В кафетерии было около дюжины людей, которые ели и мирно общались друг с другом, — среди них не оказалось никого, кто показался бы ему хоть слегка знакомым. Брансон только подумал, что всех их вполне можно было бы назвать Рирдонами — и клерка, и крупного мужчину, и даже обоих старых дев.

Покончив с завтраком, он поспешил к себе в номер, чтобы быстренько просмотреть все газеты. По газетам он вернулся на год назад, но нигде не упоминалось о его преступлении, и ни в одном номере не было ни слова про находку костей под корнями подмытого дерева. Может быть, полиция по известным только ей причинам решила не давать сообщение в прессу? Но столь долгое молчание тоже казалось маловероятным. А может быть, все это произошло больше года назад и упоминание о происшествии есть в более старых газетах? Или все же шофер говорил о похожем, но другом преступлении?