Вовка Иванов тоскливо глядел на флаг. Он сегодня опять не взлетел до самой вершины мачты.

Вовка вспомнил, как на другой день после открытия впервые в жизни поднимал флаг над лагерем. Он с ребятами так оборудовал свою палату, что и вожатая Зина Осипова, и дежурный по лагерю похвалили. А потом зашел сам Андрей Андреевич и сказал: «Молодцы! Это обязательно нужно отметить. Пусть старшие придут и у вас поучатся».

И правда — приходили. У Вовки от гордости горели щеки.

А на другое утро дежурный по лагерю объявил: «Пионер девятого отряда Володя Иванов, на флаг!» И Вовка на виду у всех пошел к мачте. Это только кажется, что расстояние до мачты двадцать шагов. Больше! Вовка идет очень долго. И все стоят, вытянувшись по стойко «смирно». Стоят пионеры всех десяти отрядов, стоят вожатые, барабанщики, Андрей Андреевич.

«Лагерный флаг поднять!»

Тотчас барабаны рассыпали дробь. Голос горна взлетел высоко над долиной. Флаг медленно поплыл вверх.

Того, что творилось в душе, Вовка еще не испытывал никогда в жизни. Мечты, одна смелее другой, промелькнули в голове. Вот он со знаменем в руках скачет на коне впереди полка в бой… Вот у шелестящего шелком знамени стоит он, а Первый Маршал Климент Ефремович Ворошилов подъезжает на тонконогом коне-красавце и привинчивает к его гимнастерке орден Боевого Красного Знамени.

И тут что-то случилось… Вовка открыл прикрытые на миг глаза и увидел: флаг застрял где-то посреди мачты. Лоб моментально взмок от страха. Так опозорился! Перед всем лагерем!

Сережка-горнист перехватил веревки чуть выше рук Вовки, сделал что-то и шепнул: «Давай!»

И флаг взлетел на вершину.

Вовка тоскливо смотрит на флаг. Тогда Сергей так легко распутал узелок. А теперь — и узла-то никакого не видно, а не взлетает. Значит, есть узел? Только как его распутать? Вот если бы знать!.. И Ануш не приходит к лагерю. И тут у Вовки мелькнула мысль. Он зашептал что-то соседу. Обернулся назад. Вожатая строго посмотрела на него.

После завтрака девятый отряд сбился в кружок возле столовой. Пошептались о чем-то, пошумели. И Вовка с Аней отправились к начальнику лагеря.

— Андрей Андреевич, мы можно к вам? Нас ребята прислали. Мы, это… делегаты.

Андрей Андреевич глянул на белоголового стриженного под машинку Вовку и круглолицую с пышными легкими волосами Аню. Они чем-то похожи друг на друга. Начальник невольно улыбнулся. Но увидел, как нахмурился Вовка, и погасил улыбку.

— Делегаты? Очень хорошо. Я вас слушаю.

— Андрей Андреевич! Мы всем отрядом решили. Мы три дня компот пить не будем. И все яблоки и сахар весь отдайте Ануш. Ладно? Мы и с другими отрядами поговорим. Они согласятся!

Начальник удивленно вскинул брови. Потом взял ребят за плечи и повел к скамейке.

— Что ж мы с вами стоим, делегаты? Садитесь.

Вовка глянул подозрительно, но глаза начальника не смеялись. И успокоенный, Вовка сел на скамью.

— Давайте обсудим. Вы правильно решили. Как настоящие ленинцы. Спасибо. Помочь Ануш, конечно, нужно.

Вовка заерзал на скамейке и победно глянул на улыбающуюся Аню. Подмигнул ей. Во! Знай, мол, наших!

— Только я вам советую, — продолжал начальник, — помочь ей вот в чем… Скажите, больному человеку приятно, если друзья не забывают его?

— Ага! Еще как! Ко мне всегда ребята приходили, когда я корью болел. Через стекло говорили. И задачки по арифметике показывали.

— Ну, вот! Обязательно сходите к Ануш. Ей тоже будет приятно. А ваше предложение я принимаю. Если лагерь ничем не сможет ей помочь, то мы… откажемся от компота. Только прошу вас — пока никому об этом не говорить. Хорошо?

— Хорошо, Андрей Андреевич! Мы сегодня сходим к Ануш. Пошли, Аня. Мы к ней каждый день ходить будем. — Вовка с Аней, довольные результатами переговоров, побежали к своему корпусу.

На берегу двумя длинными рядами лежат пионеры. Впалые ребячьи животы немилосердно печет солнце. С самого края, прикрыв лицо полотенцем, лежит Арка. Невеселые мысли тревожат его… С Сережкой поссорился. Боб после неудачных поисков дуется. Даже загорать лег отдельно. С пуговицей, такое верное дело, провалилось. А тут еще Лаура сует свой нос: «Ты уже нашел, Арка?» Как будто он сам не сказал бы, если б нашел… Почему это так бывает? В голове все ясно-ясно. Обязательно должно получиться. Все обдумал. А начнешь делать — все кувырком летит… Ну ничего! Они еще пожалеют. Вот только бы ниточку…

Кто-то подошел и сел рядом. Но Арке лень поднять голову, посмотреть. Сосед разворошил горячую гальку и, охая, улегся.

Нужно понаблюдать. Если человеку долго смотреть прямо в глаза черными глазами — ни за что не выдержит!.. Вот мама всегда, как посмотрит, и сразу узнает: выкладывай, сын, что натворил. И уж тут не открутишься… И все равно таких яблок, как у Ануш, ни у кого больше нет.

Сосед с хрустом откусывает что-то и жует. Арка только сейчас почувствовал, что во рту пересохло и ужасно хочется пить.

— Ты что жуешь?

— Яблоки. Мировые! Хочешь? — и на грудь Арки лег прохладный шарик.

Арка откусил раз, другой. Яблоко действительно прекрасное. Сочное, сладкое. Прозвучал горн.

— Ура-а-а-а! — закричали мальчишки. Повскакивали на ноги и побежали к воде.

Вскочил и Арка. Глянул и аж присел: в руках у него было наполовину съеденное яблоко… Ануш. Темно-красные и розовые полосочки меридианами шли от полюса к полюсу. Рядом стоял Степан Луговой и преспокойно доедал точно такое же яблоко.

— Ты чего глаза вытаращил? Доедай скорей да пошли купаться, — крикнул Степан и побежал за ребятами.

Арка судорожно глотнул. Подавился яблоком и долго откашливался. Вот оно! Нашел! Недаром, видно, тогда Фаносопуло схватил Степку… А теперь он у Ануш…

Арка было рванулся поделиться с друзьями потрясающей новостью. Но вспомнил все и, подхватив майку, пошел вдоль берега. Ну и ладно. Все меня бросили. Я и один справлюсь. Посмотрим, какие у вас будут физиономии.

Вдалеке от купающихся на волнорезе сидел рыбак. Арка подошел и узнал Леньку Клещова. Ленька скользнул по его лицу взглядом зеленых кошачьих глаз и, ухмыляясь, поздоровался:

— А-а-а, наше вам с кисточкой! Ты чего ж это без начальника?

— Какого начальника?

— Ля! Вроде не знаешь? Вы ж с Бобкой при капельдудкине вашем вроде шестерок. Куда пес — туда и хвост.

Арка знал, что Сергей и Ленька терпеть не могут друг друга. Поцапались за что-то еще на вокзале, когда садились в эшелон. Но Арка преклонялся перед рыболовным искусством Клеща. Мечтал постигнуть его секреты. Часто садился рядом на волнорезе. А сейчас за «собачий хвост» Арка обиделся.

— Ты, Клещ, не цепляйся. При чем тут Сережка? Я сам по себе… — Тут он заметил, что поплавок резко» нырнул, и заорал: — Клюет!

Ленька подсек и вытащил здоровенную рыбину. Когда ее сняли с крючка, рыбина вдруг рванулась. Шлепнула Арку хвостом по глазам так, что аж искры посыпались. Выскользнула и запрыгала на цементе волнореза. Арка бросил на нее майку, упал животом и перехватил у самого края. Еще бы скачок — и поминай? как звали.

Когда ее наконец посадили на кукан, Ленька сказал:

— Бери себе. Раз ты заметил… и долбанула она обратно тебя же.

Аркино лицо расплылось в улыбке. Показать ребятам, какую рыбину он поймал — помрут от зависти! Но вспомнил о Степке.

— Ленька, пускай лучше она немножко у тебя на кукане посидит. А то мне нужно…

— Чиво? За Сережкой соскучился?

— Что ты привязался со своим Сережкой! Я с ним и не разговариваю вовсе… Тут это… только никому не говори! За одним человеком поглядеть надо.

— Спер у тебя, что ли? — оживился Ленька.

— Если б у меня — у Ануш, — Арка спохватился, но было уже поздно. — Только ты смотри. Тебе одному сказал.

Клещ даже рот приоткрыл от удивления. Затоптался на месте. И вдруг развеселился: