Юноша приходил в монастырь, и с ним беседовал Отец Феодорит, показывал ему те святыни, доступа к которым у простых прихожан не было. Монах дарил юноше книги, а он терял их. Монах одел на шею юноши крестик, но и он был утерян. Монах дал юноше второй крестик, необыкновенный - крестик раскрывался как ларчик, - но и он был утерян. Монах приводил юношу даже в трапезную и сажал за один стол с монахами монастыря, каждый раз давал юноше немного денег, никогда ни в чём не упрекал и всегда ждал его прихода.
Так длилось год. Юноша бывал в монастыре каждую неделю, но однажды он ушёл и не пришёл через неделю. Монах ждал. Но юноша не пришёл и через месяц, и через год. Монах ждал. Сейчас прошло уже двадцать пять лет. Монах ждёт. Двадцать пять лет, Владимир, ждёт тебя твой духовный Отец -Великий Монах России - Отец Феодорит.
- Я уехал далеко от монастыря. В Сибирь. Я иногда вспоминал Отца Феодорита, - ответил я, словно оправдываясь перед собой или ещё кем-то.
- Но не написал ему ни одного письма, - заметила Анастасия.
- Я хочу увидеть его.
- И что же ты расскажешь ему? Может быть, о том, как деньги делал, был счастлив в любви и просто блудил? Как много раз был на краю гибели, но в последний момент уходила беда от тебя? Он и сам всё это увидит, взглянув на тебя. Он, замаливающий грехи твои и столько раз спасавший тебя молитвами своими, всё верит, как и двадцать пять лет назад. Он хотел бы иного от тебя.
- Чего, Анастасия? Что знает Отец Феодорит, чего хочет?
- Я не могу пока разобраться в этом, он чувствовал интуитивно. Скажи, Владимир, ты помнишь беседы с ним, помнишь, что видел в монастырских сокровищницах?
- Всё очень смутно вспоминается, ведь давно это было, могу вспомнить лишь отдельные эпизоды.
- Попытайся вспомнить их, я помогу тебе.
- Отец Феодорит каждый раз беседовал со мной в разных местах монастыря. Я помню какие-то подземные или полуподземные помещения. Помню трапезную, длинный стол, за ним монахи ужинают, и я вместе с ними. Это было во время какого-то поста. Пища вся была постная, но мне понравилась.
- Были ли у тебя необычные ощущения, чувства при посещении монастыря?
- Однажды после ужина я вышёл через монастырскую проходную во внутренний двор Лавры и направился к выходу. Ворота её были уже закрыты для прихожан. Двор был пуст. Толстые высокие стены не пропускали внешнего шума города. Вокруг возвышались одни храмы, стояла тишина. Я остановился. Казалось, зазвучала величественная музыка. Мне нужно было уходить. У ворот стоял дежурный монах, чтобы выпустить меня и закрыть засов на воротах. Но я всё стоял и слушал эту музыку, а потом медленно пошёл к воротам.
- Ты больше никогда не слышал этой музыки? Не испытывал этого ощущения.
- Нет.
- Ты пытался когда-нибудь ещё услышать эту музыку, вызвать в себе это ощущение?
- Да, но мне этого не удавалось. Я даже вставал на то же место, когда пришёл в следующий раз, но увы...
- Вспомни ещё хоть что-нибудь, Владимир.
- Ты допрашиваешь меня. Всё так точно рассказала, что было со мной двадцать шесть лет назад, сама расскажи и что я чувствовал тогда.
- Это невозможно. Отец Феодорит не строил конкретных планов, он на что-то надеялся интуитивно. А сделал для тебя что-то большое и значимое. Ведомое только ему. И я только чувствую интуитивно: он думал о значимом и делал для этого много. Очень много. Но почему он связал желаемое с тобой, не обладающим элементарными способностями к быстрому приходу к вере, остаётся загадкой. И почему двадцать пять лет твоей беспутной жизни не сломили эту веру - тоже загадка. И почему ты, получивший столь многое, всё ещё бездействуешь? Почему? Я не могу понять этого. Ведь ничто во Вселенной не исчезает бесследно. Вспомни, пожалуйста, ещё хотя бы отдельные эпизоды из встреч и бесед со своим Отцом.
- Я помню зал или какую-то сокровищницу в духовной академии или семинарии, а может быть, это было в одном из подземных помещений монастыря. Какой-то монах открыл перед Отцом Феодоритом дверь, но сам он не вошёл туда. Мы вошли вдвоём с Отцом Феодоритом. На стенах какие-то картины, на полочках вещи...
- Ты там два раза удивился, чему?
- Удивился? Да, конечно, это удивило меня. Поразило...
- Что?
- Одна картина. Она была чёрно-белая, как бы карандашом написана. Это был очень чётко прописанный портрет какого-то человека.
- Так что же так удивило тебя?
- Не помню.
- Вспомни, Владимир. Попробуй, пожалуйста, вспомнить, я помогу тебе. Небольшой зал, вы вдвоём с Отцом Феодоритом стоите перед этой картиной, ты чуть впереди, отец говорит тебе: "Подойди к картине поближе, Владимир". Ты сделал шаг вперёд, потом ещё шаг...
- Я вспомнил! Анастасия!
- Что?
- Эта картина, изображающая какого-то человека, была написана только одной линией. Пульсирующей линией-спиралью. Писавший её как будто поставил в середине белого листа карандаш или ещё что-то, чем пишут картины, и не отрываясь повёл свой инструмент по спирали, то нажимая им и тем самым утолщая линии, то едва касаясь листа, отчего линия становилась совсем тоненькая, но не прерывалась. Линия-спираль заканчивалась на краю листа, и в итоге получилась удивительная картина, портрет какого-то человека.
- Эту картину нужно выставить для обозрения всем желающим. Кто-то сможет расшифровать заложенную в ней информацию. Через пульсирующую линию, изображающую человека, люди должны что-то осознать.
- Каким образом?
- Ещё не знаю. Ну, например, точки и тире могут быть похожи на какую-то азбуку или нотные знаки, я только предполагаю, возможно и то, и другое или что-то ещё. Ты, когда вернёшься, попроси, чтобы выставили её на всеобщее обозрение или опубликовали где-то. Найдётся тот, кто расшифрует эту линию-спираль.
- Да кто меня послушает?
- Тебя послушают. Но в тот раз ты испытал ещё одно очень необычайное впечатление. Ты можешь вспомнить - какое?
- В этом зале или в соседнем помещении... Да, совсем в маленьком помещении стоял на возвышении красивый деревянный резной стул, или это было кресло, похожее на трон. Мы стояли с Отцом Феодоритом и смотрели на него. Отец Феодорит сказал, что к нему никто не прикасается.
- Но ты прикоснулся к нему. И даже сел на него.
- Мне это предложил сделать сам Отец Феодорит.
- И что-то произошло с тобой в этот момент.
- Ничего. Я сидел, смотрел на Отца Феодорита, а он стоял и молча смотрел мне в глаза. Просто смотрел.
- Вспомни, пожалуйста, Владимир попытайся вспомнить свои ощущения внутренние. Они являются самым важным.
- Да ничего такого особенного... Знаешь, только мысли какие-то в голове неслись, быстро-быстро, как будто бы плёнка магнитофонная на ускоренную перемотку поставлена и слова сливаются в непонятные звуки.
- А ты никогда не пробовал?.. Тебе, Владимир, впоследствии никогда не хотелось остановить эту плёнку, как бы прослушать её при нормальной скорости, понять звучащее?
- Как это?
- Задумавшись над сущностью бытия...
- Нет, не пробовал. Ты говоришь непонятно.
- А из того, что говорил тебе твой Отец Феодорит, ты всё понимал? Ты можешь вспомнить с точностью хотя бы одну его фразу, пусть даже без связи со всеми остальными?
- Да, но я действительно не могу вспомнить, с чем она связана.
- Произнеси её.
- "...Ты покажешь им..."
До сих пор сидевшая под деревом Анастасия вдруг встала, лицо её сияло. Она положила ладони на ствол Кедра, прижалась к нему щекой.
- Да! Конечно же! - воскликнула Анастасия. Она всплеснула руками и радостно заговорила:
- Воистину ты велик! Монах России! Знаешь, Владимир, одно я теперь могу сказать точно в отношении Отца Феодорита. Он сделал смешными множество учений мира, указав на главное.
- Мы с ним ни о каких учениях вообще не говорили. Рассуждали на обычные житейские темы.
- Да! Конечно! На обычные! Отец Феодорит говорил с тобой о том, что тебя волновало. Он показывал тебе святые творения, с уважением относясь к ним, но не с подобострастным показным преклонением. Наделённый высоким саном, он был простым, а главное, размышляющим, может быть, специально прямо при тебе. И не высказал ни одной догмы. И разве не будут смешными перед ним нахлынувшие в Россию проповедники, говорящие догмы и уводящие от главного. Он так прочно оградил тебя от догм, что и меня ты воспринимаешь как наивную отшельницу. И не важно, кто я. Важно не уйти тебе от главного.